Особое возмущение в передовых кругах вызвал его фельетон, опубликованный в декабрьской книжке „Библиотеки для чтения“ за 1861 г. и содержавший прямую клевету на журналистов прогрессивной печати. Журнал „Искра“ напечатал ответ Писемскому, обвиняя его в поругании русского печатного слова. Писемский отвечал фельетонами, еще более грубыми и циничными, чем декабрьский. Эта полемика привела к вызову Писемского на дуэль издателями „Искры“ В. Курочкиным и Н. Степановым и завершилась решением писателя в конце 1862 г. отказаться от редактирования „Библиотеки для чтения“.
[462] Писемский переехал на жительство в Москву в начале 1863 г.
[463] Анненков имеет в виду появление в период общественной реакции шестидесятых годов так называемых „антинигилистических“ романов, обличавших революционно настроенную молодежь.
[464] „Плотничья артель. Деревенские записки“ была опубликована в сентябрьской книжке „Отечественных записок“ за 1855 г. Рассказ „Старая барыня“ появился в февральской книжке „Библиотеки для чтения“ за 1857 г., рассказ „Батька“ — в январской книжке „Русского слова“ за 1862 г. Роман „Тысяча душ“ был напечатан в первых пяти номерах „Отечественных записок“ за 1858 г., драма „Горькая судьбина“ — в ноябрьской книжке „Библиотеки для чтения“ за 1859 г.
[465] Уваровская премия была присуждена Писемскому Академией наук за драму „Горькая судьбина“ в 1860 г., одновременно с премией Островскому за драму „Гроза“.
[466] По-видимому, суть переданной здесь беседы с актером Мартыновым по поводу финала „Горькой судьбины“ была известна в свое время близким приятелям писателя, в том числе и Анненкову. А в 1881 г., когда мемуары о Писемском уже обдумывались и писались, Анненков располагал и записью этой беседы, сделанной, очевидно по памяти, женой и сыном Писемского (см. публикацию этой записи и комментарий к ней А. П. Могилянского в Собр. соч. А. Ф. Писемского, т. 9, изд. „Правда“, М. 1959, стр. 607–608).
[467] Драма „Ваал“ появилась в апрельской книжке „Русского вестника“ за 1873 г.
[468] Младший сын Писемского, Николай, застрелился в феврале 1874 г.
[469] На чтениях в Обществе любителей российской словесности, приуроченных к открытию памятника Пушкину в Москве и состоявшихся в начале июня 1880 г., А. Ф. Писемский выступал с речью: „Пушкин как исторический романист“ (речь не сохранилась). На музыкально-литературных вечерах 5 и 8 июня он читал стихотворения поэта „Гусар“ и „Полководец“.
ДВЕ ЗИМЫ В ПРОВИНЦИИ И ДЕРЕВНЕ С генваря 1849 по август 1851 года
Этот документ является лишь планом или конспектом воспоминаний, но он настолько интересен и содержателен, что считаем возможным напечатать его в качестве приложения в настоящем издании. История этого документа, по-видимому, такова. Когда „Замечательное десятилетие“ было уже вчерне закончено и отослано для прочтения М. М. Стасюлевичу и А. Н. Пыпину, Анненков, интересуясь их мнением о своих „Записках“, писал 26 декабря 1877 г.: „Я хотел, по выслушании вашего мнения, еще продолжать их, так как переходная эпоха от 48 года до 58 года (вторая замечательная эпоха нашей литературы) мне хорошо была знакома со всеми ее людьми и со всеми ее ошибками, бунтами втихомолку и раздумьем, как выйти из болота, породившими движение шестидесятых годов, продолжающееся и доныне“ {Стасюлевич, стр. 351). Очевидно, продолжение „Замечательного десятилетия“ и было тогда же начато Анненковым, но дело не пошло дальше „памятных заметок“.
Л. Н. Майков, готовя к изданию посмертный сборник Анненков и его друзья (1892), составленный из работ Анненкова, не вошедших в Воспоминания и критические очерки. И писем к нему Гоголя, Белинского, Герцена, Огарева и др., располагал рукописью этих „заметок“. В предисловии к сборнику он писал: „В дополнение к этим письмам напечатаны: воспоминание П. В. Анненкова о его последней встрече с Гоголем, извлеченное из памятных заметок Павла Васильевича, которые еще не могут быть преданы печати…“ (стр. VII). Очевидно, эти „памятные заметки“ были набраны тогда же при подготовке сборника к печати, но Майкову удалось опубликовать из них лишь „Последнюю встречу с Н. В. Гоголем“.
В дальнейшем Н. Лернер в книгах из библиотеки В. И. Саитова обнаружил в одном переплете с сборником Анненков и его друзья восемнадцать гранок набора, содержащих в цельном виде эти „памятные заметки“. По свидетельству Н. Лернера, в кратком анонимном предисловии к ним значилось: „Этот очерк составляет лишь черновой набросок, а местами только план статьи, подлежащий обработке. Набросок относится к 1870-м годам“ („Былое“, 1922, № 18, стр. 3). Н. Лернер опубликовал в „Былом“ эти заметки, опустив ранее напечатанную „Последнюю встречу с Н. В. Гоголем“.
В настоящем издании „Две зимы в провинции и деревне“ печатаются в сводной редакции, на основании печатных заявлений Л. Майкова и Н. Лернера, по тексту первых публикаций („Былое“, 1922, № 18, стр. 4-18; Анненков и его друзья, стр. 515–516).
[470] Анненков возвратился в Россию в конце сентября 1848 г. О его настроении в это время можно судить по его письмам 1848 г. из Парижа к братьям („Исторический сборник“, 1935, № 4, стр. 245–260), по его рассказам Гоголю в сентябре 1848 г. о революционных событиях во Франции Гоголь, т. XIV, стр. 87), по его разговорам с друзьями в сентябре этого же года, отголосок которых мы находим в недавно опубликованном письме К. Кавелина к Т. Грановскому (ЛН, т. 67. стр. 598).
В пятой части „Былого и дум“ Герцен воспроизводит одну из последних своих бесед с Анненковым, перед отъездом его из Парижа в Россию:
„— Итак, решено, — спросил я Анненкова прощаясь, — вы едете в конце недели?
— Решено.
— Жутко будет вам в России.
— Что делать, мне ехать необходимо; в Петербурге я не останусь, уеду в деревню…“ (Герцен, т. X, стр. 231).
По приезде Анненков вскоре исполнил свое намерение, подталкиваемый к тому же и надвинувшимся разорением, — уехал в симбирскую деревню.
[471] О „крестьянском вопросе“, то есть робких подступах к отмене крепостного права, обсуждавшихся секретным порядком в правительственных сферах в 1847 г., Анненков знал из писем Белинского к нему (см. Белинский, т. XII, стр. 436–439, 468).
[472] Ожидание войны — в связи с намерением царя задушить военной силой революционное движение в странах Европы, в частности в Венгрии.
[473] Специальный секретный „особый“ комитет, созданный царем в конце февраля 1848 г. во главе с морским министром А. С. Меньшиковым для проверки упущений цензуры в периодической печати с целью искоренения „вредного направления“ в литературе, обратил особое внимание на повесть М. Е. Салтыкова-Щедрина „Запутанное дело“, напечатанную в марте этого года в „Отечественных записках“. 21 апреля Салтыков был арестован и содержался сначала на адмиралтейской, а затем на арсенальской гауптвахте (см. С. Макашин, Салтыков-Щедрин. Биография, т. 1, М. 1951, стр. 294). 27 апреля царь утвердил доклад следственной комиссии по его делу и приказал сослать писателя в Вятку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
