Записку эту для сохранения тайны я собственноручно переписал на пишущей машинке, после чего телеграфировал в Петербург, в Главный Штаб, прося разрешения немедленно прибыть в Петербург для доклада спешного и секретного дела. Уже на другой день, получив разрешение, я отправился в Петербург».
3.4. Немного о Витте
…Как политик я боюсь быстрых и блестящих русских успехов; они бы сделали руководящие санкт-петербургские круги слишком заносчивыми…
России следует еще испытать несколько военных неудач…
С.Ю. Витте. Из беседы с германским канцлером Бюловым в июле 1904 годаЗдесь мы вместе с подполковником Рербергом отвлечемся от рассказа «об угольном кризисе» и напомним читателю основные вехи карьеры С.Ю. Витте.
Дело в том, что в государственную деятельность Витте пришел со службы частному капиталу. Причем частному капиталу, который русским можно было назвать разве что по стране его получения и преумножения. А именно с поста Управляющего Юго-Западными железными дорогами. Эти Юго-Западные железные дороги являлись акционерным обществом, где председателем правления был некий И.С. Блиох{473}.
Так что железные дороги были для Витте домом родным. Да и коллектив высших служащих этих дорог, надо полагать, был ему хорошо знаком. А с железнодорожными магнатами Блиохом, Гинцбургом, Поляковым и прочими связи у Витте не прерывались. Да и первой крупной должностью в Правительстве был пост Министра Путей Сообщения.
Строго говоря, Витте пришел на этот пост из Министерства Финансов, где специально под него был создан Департамент железнодорожных дел при Министерстве Финансов. Из титулярных Витте шагнул сразу в действительные статские советники, т.е. получил генеральский чин.
Был также еще один фактор, упоминаемый Рербергом, в его, так сказать, психологическом объяснении причин перехода Министра Финансов Российской Империи на сторону ее врагов.
В 1890 году умерла первая жена Витте, урожденная Н.А. Иваненко — дочь черниговского предводителя дворянства. Примерно через год после ее смерти он встретил в театре даму, произведшую на него неотразимое впечатление. Стройная, с серо-зелеными грустными глазами, она показалась ему самим очарованием. К сожалению, Матильда Ивановна Лисаневич (урожденная Матильда Исааковна Нурок, а по другим свидетельствам — Хотимская) была замужем. Витте добился развода и пошел даже на то, чтобы заплатить отвергнутому Лисаневичу отступные, — по-моему, 20 тыс. рублей — и пригрозить служебными неприятностями.
Двадцать тысяч рублей тех лет за не очень верную жену показались гражданину Лисаневичу хорошими деньгами. А Матильда Ивановна оказалась хорошей подругой Сергею Юльевичу на всю оставшуюся жизнь. Он удочерил ее дочку Веру, и всю жизнь считал ее родной. Своих детей у него не было ни в первом, ни во втором браках. Император Александр III проявил необычайную снисходительность к своему министру, и несколько экстравагантный брак — сановник высшего ранга женился на разведенной еврейке — на его карьере не сказался.
Царь ограничился исторической фразой: «По мне, женитесь хоть на козе, лишь бы дело шло»{474}.
К сожалению, любимый и уважаемый автором Государь Александр Александрович был в данном случае категорически не прав!
Козы определенной масти имеют устойчивую тенденцию приводить козлов в огород. Родственных козлов в государственный огород. А родственные связи коз широки, не преувеличением будет сказать — всемирны, а Россия одна.
Как не вспомнить тут честного адмирала Алексея Самуиловича Грейга[339]!
И дело пошло сразу. Еще при жизни Александра III профессор Петербургского университета И.Ф. Цион, с 1875-го — чиновник особых поручений при Министерстве Финансов — писал в донесении Императору:
«Без разрешения Министра частные железнодорожные общества не смеют заказать ни вагона, ни локомотива. Другими словами, они принуждены заказывать их у тех заводчиков… которые пользуются специальным покровительством гг. Витте и Ротштейна [банкир, родственник Витте от второго брака].
Заводы не смеют выдавать даже дивидендов своим акционерам, не испросивши первоначально разрешения у г. Витте. Он терроризирует частные банки, как терроризирует все сколько-нибудь выдающиеся промышленные и торговые предприятия».
К большому сожалению, Царь не то чтобы не прислушивался, просто нравственно был выше того, чтобы относиться к своим министрам с недоверием — долгое время он отсылал эти донесения самому С.Ю., а тот, разумеется, успевал принять все необходимы меры, чтобы оградить себя не только от каких-либо неприятностей, но даже от намека на таковые{475}.
Однако, зная тяжелую руку Александра, Витте всячески старался проявлять, где можно, государственное мышление с намеком на патриотизм. Вел себя, в общем, в допусках и посадках.
Ну и, естественно, по строгому дворцовому этикету не могло быть и речи о том, что даму сомнительного происхождения, даже ставшую женой всесильного министра, могли принять при дворе. А значит, путь в большой свет был также закрыт{476}.
Три года, до смерти Александра III, супруги сидели в этом плане тише воды ниже травы. Витте активно занимался вопросами карьерного роста. Распустив слухи о психическом расстройстве своего благодетеля — Министра Финансов И.А. Вышнеградского, он 1 января 1893 года становится Министром Финансов с одновременным производством в тайные советники.
Однако аппетит приходит во время еды. Огромные возможности, сосредоточенные в руках по сути первого министра Империи, ставшего в день 14 мая 1896 года — Священного Коронования Их Величеств — статс-секретарем, перестали радовать сердце, поскольку любимая жена не была принята во Дворце.
Матильдины страдания
Вот что говорит по этому поводу Ф.П. Рерберг:
«Сначала, после брака, она притаилась, а затем постепенно начала действовать и надавливать на мужа, чтобы быть представленной Императрице. Старания Витте включить свою благоверную в список лиц, приглашенных на большой бал в Зимний Дворец, разбивались о твердость традиций Министерства Двора.
Но, наконец, Витте, после долгих хитрых интриг, удалось добиться своего, и Матильда Ивановна была помещена в означенный список, представленный на утверждение Государя. Благодушный Государь НИКОЛАЙ II никого из списка не вычеркнул. Супруги Витте были об этом предуведомлены и уже торжествовали полную победу, как вдруг над ними разразился удар грома.
Один экземпляр упомянутого списка попал в Гатчину и был подан вдовствующей Императрице Марии Феодоровне, которая вычеркнула из списка Матильду Витте и приказала об этом оповестить Царственного Сына.
Все старания в течение многих лет обоих супругов пошли прахом, и очевидно было, что пока будет жива Императрица Мать, до тех пор мадам Витте ко Двору не попасть… а какие насмешки посыпятся по ее адресу в салонах всей Петербургской аристократии.
Озлобление супругов Витте было велико. Но кто же был виновен? Как такой умный человек, как Витте, не понимал, что, служа верно своему Государю, он не смел даже начинать ходатайствовать о приеме ко двору его супруги?
Он не понимал, что обе Императрицы, представительницы всего самого высоконравственного в Государстве, покровительницы всех женских учебных заведений, в коих должна воспитываться только нравственность, не имеют права принимать у себя во Дворце и подавать руку дамам, происходящим из полусвета. Не будучи сам человеком высоконравственным, он не мог понять — что этично, а что — неэтично.
Узнав об этом, он помчался с докладом к Государю и доложил, что там, где его супруга не принята, и он не считает себя вправе бывать и просит Государя об увольнении его от службы. Государь, считавший Витте высокоталантливым и полезным для Государства человеком, сумел успокоить Витте, сказав, что Он против его супруги ровно ничего не имеет, но не может же Он идти против воли Матери.
Витте остался на своем посту, но оскорбленное женское самолюбие этим не удовлетворилось. Оскорбленная женщина должна была отомстить… Власть имущая могущественная женщина оскорбила женщину, которая тоже хотела быть могущественной; Величество нравственное оскорбило моральное ничтожество; женщина с высоты Престола оскорбила женщину с низовьев полусвета. Надо было мстить, и месть началась.
Началась она на столбцах “РОССИИ”[340], а закончилась она в Ипатьевском доме в Екатеринбурге. Царица Благочестивейшая, Православная оскорбила женщину, вышедшую из врагов православия, и Царя Благочестивейшего, Православного в подвале, во мраке гнуснейшего мирового преступления застрелили иноверцы.
