Крупные заказы были выполнены для Военно-Морского Ведомства. Выпускались паровые машины и котлы для судов, организовано было стальное литье.
Ближайшее будущее строилось в расчете на Мытищинский завод. Вагоны в России были всегда нужны. Все, что было выручено за Донецкую дорогу, пришлось вложить в Невский завод — на этом настаивал сам Витте, но и этих денег не хватало на восстановление и развитие завода.
Но кредитовать ее не хотят
Заметим себе, что Россия сравнительно недавно вошла в круг так называемой «европейской цивилизации». Ключевым же моментом этой цивилизации были начиная со времен Карла Великого отнюдь не паровозы, «пароходы, строчки и другие долгие дела», а ничего порою не стоящие раскрашенные бумажки, именуемые денежными знаками{478}.
Снабжение нужного лица нужными знаками в нужном количестве именовалось тогда, как и сейчас, «кредитованием».
Так вот, надежного источника «кредитования» у Саввы Ивановича не было.
И если за сто прошедших лет мы не стали уже полными идиотами, то ежику в лесу ясно, что его ни в коем случае и быть не могло. Для военно-исторического расследования на тему битвы при Цусиме сказанного достаточно.
Образец продукции заводов Мамонтова. В своем классе — один из лучших в миреПовторим только, что ни послушного и подконтрольного банка, ни, соответственно, кредита у Мамонтовых не было. Все это было у КОГО-ТО ДРУГОГО.
Мамонтов рискует. Для пользы дела
Выход был один — перевести необходимые «здесь и сейчас» деньги из кассы Московско-Ярославско-Архангельской дороги на Невский и Нижнеудинский заводы. Савва Иванович при всей славяно-русской, даже если с примесью татарской, наивности понимал, что рискует, но другого способа не было. И Мамонтов пошел на этот шаг, понадеявшись на обещанные Витте концессию и кредиты.
Из этой финансовой операции он не делал никакой тайны. Да и какая тайна. Восстань к жизни мамонтовский «холдинг» — и казенной промышленности, зачастую неразворотливой и убыточной, дан был бы хороший соревновательный стимул, а уж прибыль для всех этих самых акционеров была бы ну очень хорошая.
Акционеры, прекрасно понимая эксклюзивность момента, знали об этом и смотрели на чисто формальные сделанные нарушения сквозь пальцы. Они прекрасно понимали, что бухгалтерия дороги совершает это нарушение не ради наживы хозяев, а ради общей пользы дела, а также в их собственных интересах. По большому счету, повторим, это было внутрисемейное дело. Ни копейки наличными к рукам Мамонтова не прилипало. Все шло на развитие нужного и важного для страны дела.
Знал об этих формальных нарушениях и наш друг Витте и молчал. До времени до поры…
Витте держит слово
Более того. Обещание, данное Мамонтову он, на первый взгляд, выполнил в полном объеме. В 1899 году Мамонтов оформляет концессию на строительство дороги Петербург-Вологда-Вятка. Это обещало солидные прибыли, покрытие понесенных расходов и погашение задолженностей по кассе Московско-Ярославской дороги.
Указ Государственного Совета за подписью самого Государя Императора подтвердил права Мамонтова на получение концессии. Акции общества пошли вверх, доходы, и без того не слабые, резко поднялись одномоментно.
Любой скажет, что перспектива — Боже ж ты мой!
Может, лучше бы не держал?
Но все рухнуло в один миг. Почти одновременно с получением концессии.
С внешней стороны события разворачивались так.
В 1898 году тайный советник В.В. Максимов, Директор Департамента железнодорожных дел Министерства Финансов и — поставим в известность читателя — правая рука С.Ю. Витте, потребовал у С.И. Мамонтова за получение той самой концессии Питер-Вятка взятку. Как Максимов, с присущим тайным советникам изяществом, выразился — «за скорость». Витте с Максимовым были старые знакомые, познакомились еще в Киевском окружном суде, где некоторое время исполняли общественную обязанность присяжных заседателей.
У Мамонтова были все основания считать, что просьба о «смазке для ускорения» исходит не только от Максимова. Положение Саввы Ивановича было безвыходным, и он дал соответствующее распоряжение А.В. Кривошеину (коммерческий отдел), но с наказом зафиксировать этот вынужденный факт.
Первая ревизия
Однако Максимов каким-то образом «засветился». Дело обратило на себя внимание Министра Юстиции Н.В. Муравьева, который, по словам Витте в его правдивых и искренних мемуарах, «имел против меня совершенно неосновательно у так сказать, маленький зуб».
Истинной же причиной были бесчисленные растраты казенных денег «друзьями» Министра Финансов.
Так Министерство Юстиции вышло на Мамонтова.
Была произведена ревизия строительства железной дороги от Вологды до Архангельска, обнаружившая перерасход сметной стоимости.
Савва Иванович Мамонтов в своей объяснительной записке привел убедительные аргументы в оправдание перерасхода — на трассе сплошные топи и болота, пришлось закупать в Америке дорогие экскаваторы с паровыми двигателями, чтобы ускорить прокладку траншей для отвода воды от полотна. Некоторые участки дороги уже построены, но прибыли еще не дают.
Может, Витте поможет?
Савва Иванович правильно понял возникшую ситуацию. Но как человек обязательный он не мог бросить дело государственной важности. Раньше такие дела в России поощрялись. Вспомним хоть историю демидовского «холдинга». Да и за строительство железных дорог Мамонтов брался в полной уверенности, что в лице Витте найдет помощника и сподвижника. Такое тот на него впечатление произвел во время той поездки.
Известный писатель Н.Г. Гарин-Михайловский, тогда инженер-путеец, работавший на строительстве железной дороги у С.И. Мамонтова, по просьбе последнего неоднократно обращался в Министерство Финансов за обещанным кредитом, но, еще вчера казавшийся единомышленником, Витте отказывал, ссылаясь на некоторые объективные трудности.
Обозначим позиции
Дело в том, что ко времени описываемых событий позиции Витте и Мамонтова по перспективам развития русской экономики совершенно обозначились и принципиально разошлись в главном.
Позиция Витте: опираться на иностранный капитал и, беря огромные займы, загонять страну в долговую яму.
Позиция Мамонтова: используя огромный потенциал и ресурсы России, упорным трудом добиваться развития своей, российской промышленности, опираясь на творчество и собственные силы нации.
Как же-с, Савва Иванович. Вот все бросим и дадим Вам опереться. На творческие силы, используя потенциал. За Вами не приглядишь — будет лет через 10-20 вместо «дикой России» одно сплошное Абрамцево.
А так, получите: уже к 1906 году Россия была должна иностранным капиталистам 10 (десять) миллиардов тогдашних рублей! Ежегодная выплата только процентов по займам составляла как раз 400 млн. рублей{479}.
Которых экономика Империи якобы не могла найти на войну!
Работа мастера. Ничего не скажешь!
Смена обличья
В своем недавнем — 29 ноября 1897 года — выступлении Витте декларировал понимание исключительности и самобытности России, развитие которой шло и должно было идти своим отличным от Запада путем.
Обратим внимание на дату. Это тот самый знаменитый ноябрь 1897 года, за который Министр Финансов Российской Империи совершил удивительную метаморфозу: непримиримо выступив 14 ноября на известном Особом Совещании против занятия Порт-Артура, Витте резко разворачивается на 180 и начиная со 2 декабря 1897 года становится главным застрельщиком занятия Россией портов на Ляодуне.
Напомним, что именно его позиция окончательно подтолкнула петербургское руководство к приобретению территорий на юге Маньчжурии.
Что любопытно, одновременно с этим у господина Витте произошло что-то непонятное с памятью. Напрочь и навсегда забыв об особом пути развития России, он отныне стал декларировать существование закономерностей, общих для всего мира, с которыми необходимо считаться, и прочую любимую марксистами и либералами вредоносную для России ахинею: «В России теперь происходит то же, что случилось в свое время на Западе: она переходит к капиталистическому строю, — говорил он… — Россия должна перейти на него. Это мировой непреложный закон».
