от солнечного света, но даже от многочисленных люменов и объёмной неоновой рекламы, — ни дать ни взять тёмная подворотня. Вереницу машин встретила вереница же мусорных контейнеров, битком набитых отбросами. В ближайшем ковырялся сгорбленный коротышка, возможно, ратлинг. Чуть дальше, кроме побитых и исцарапанных колымаг, стояли совсем уж ржавые остовы легковых автомобилей, с которых сняли всё, что представляло хоть какую-то ценность. Вокруг бочек с полыхающим мусором собралась подозрительная компания, гремела музыка. Доходяги с татуированными лицами и грубыми протезами угощались запечёнными крысами на палочках и мутной белёсой жидкостью в одноразовых пластиковых стаканах.
— Ну и срань… — других слов Георг не нашёл.
— Эй! Вообще-то здесь я провела большую часть своей жизни! — воскликнула Росса.
— Вот и причина, по которой я предпочитаю флот. — Георг кивнул в сторону неприглядного городского тупика.
Лимузин остановился. Телохранители открыли двери в обе стороны и выпустили важных личностей из машины.
Вокруг Георга и Россы два ряда охраны, — своя собственная, компанейская и местные силовики, — но Россу всё равно разглядели.
— Rojа! Eres tu? — раздалось со стороны местных бандитов.
— Привет, Хромой! Привет всем, ребята! — отозвалась Росса.
— Todo está bien? Quién es este cabron?
— Es mi padre! — ответила Росса. — Mama dijo la verdad!
— Vaya! No olvides de los viejos amigos!
— Не забуду!
Росса шла спиной вперёд, переговариваясь со знакомыми, но их размытые черты быстро потерялись среди высоких и крепких телохранителей. Росса развернулась, и Георг спросил её:
— Это на каком языке? Вроде бы Пиу лопочет на чём-то подобном.
— Здесь это второй по распространению диалект, — ответила Росса.
— Так ты ещё и полиглот?
— Ну, это громко сказано.
Росса постояла немного на крыльце многоквартирного дома, потом вздохнула поглубже и… сначала вперёд лёгким ветерком пролетел Ловчий, а потом уже окликнул двигаться за ним.
Внутри Георг вздохнул полной грудью и втянул мириады самых отвратительных запахов, начиная с дешёвых самокруток и заканчивая мочой. Он вытащил из кармана надушенный платок и приложил к носу.
Лифт как назло не работал, и всего несколько месяцев назад Георг проклял бы всё, что только связано с этим домом, районом, городом, вообще планетой, но теперь смотрел на подъём по лестнице спокойно. Георг не только лучше выглядел, но и получил кое-какие искусственные органы, синтетические мышцы и кожу. Он до сих пор носил с собой трость, но теперь только как стильный аксессуар и скрытое оружие.
Стараясь не прикасаться к поручням, прожжённым сигаретами, и стенам, исписанным безвкусными, порой похабными рисунками, Георг с Россой и Ловчим преодолел несколько пролётов. Росса застыла у металлической двери, с которой уже осыпалась часть краски, а Георг с Ловчим ждали на лестничной клетке между этажами.
Наконец Росса набралась смелости и позвонила. Открылась дверь, все смолкли, боялись издать лишний звук, Росса неловко развела руками и проговорила:
— Привет, мам. Ну… вот и я.
Невысокая женщина, закутанная в шаль, похожая на жертву гигантского паука или куколку бабочки, с плачем набросилась на Россу и утащила её в недра квартиры.
Георг достал мундштук, закурил, а Ловчий спросил:
— А вы не пойдёте?
— У нас ничего общего, кроме ребёнка. Я эту женщину даже не помню.
Как по заказу дверь в маленькую квартирку снова отворилась, и из неё вылетела сама ярость.
— Да как ты вообще посмел явиться?! — В Георга полетел горшок с цветами.
Ловчий не сплоховал, спас растение, и поставил его у ног, но тут же получил тапком по голове. Дожидаться ещё одного "снаряда" ни Георг, ни Ловчий не стали, а спешно ретировались, преследуемые воплями и бранью.
— Ну? Что я тебе говорил? — произнёс Георг. — Я ей дочку привёл, а она ругается.
И всё-таки через час Россе удалось успокоить мать, и госпожа Ноцци соизволила-таки не только спуститься, но и собрать вещи в дорогу.
— Я с тобой рядом не сяду! — сказала госпожа Ноцци, чуть ли не продырявив Георга пальцем.
Тот развёл руками и окинул взглядом кортеж, — на выбор несколько машин. Если госпожа Ноцци соизволит, то пусть едет хотя бы и в броневике. Георг посмотрел на Россу и кивнул ей с тем смыслом, что "молодец".
Не время для лишней драмы, время Георга и без того утекало сквозь пальцы.
2
Здание правительства Нагары походило на театр. На условной сцене стояла трибуна с микрофонами, рядом — место спикера. Там, где обычно ждёшь увидеть зрителей, за каменными столами сидели мелкие лендлорды, чьи владения редко превышали размерами пять тысяч квадратных метров — один или два острова на кажущихся бесконечными морских просторах.
Более крупные владельцы самого ценного ресурса океанического мира смотрели на коллег в партере свысока. Они наслаждались всеми удобствами в ложах по обе стороны от трибуны. Кто-то сидел полулёжа на кушетке, другие не расставались с обслугой, ведь та откликалась на любой каприз.
Ложи — единственное место, выгодно отличающееся по стилю от интерьера, — в здании правительства царил удивительный аскетизм. Колонны, балюстрады, статуи и бюсты знаменитых военачальников, религиозных деятелей, политиков и учёных Нагары были выполнены нарочито грубо, вырублены из скальных пород.
Это здание ничуть не пострадало во время нашествия орков. Зрители голопередач и непосредственные участники заседаний видели примерно одну и ту же картинку, как в нынешнем, сорок втором тысячелетии, так и в учебниках или иных материалах, посвящённых предыдущим эпохам до смутного времени. Разве что баланс сил изменился. Чиновников Администратума и их доверенных лиц стало куда меньше, зато техножрецов и представителей экклезиархии больше.
Последних представляла госпожа Сария фон Фредрисхальд, которая владела парой архипелагов — четырьмя десятками островов Нагары. Она слушала выступление Манрикетты Мурцатто, — та передавала правительству волю инквизиции. Передавала по-настоящему, время перевоплощений и театральных представлений прошло.
— Подытоживая, — произнесла Мурцатто, — Хелга-Воланта невероятно важна, если мы хотим развивать судоходство и получить устойчивую связь с мирами Анаксанова Предела. Пока что инквизиция всего лишь просит, а не приказывает, но вы и сами должны понимать, как выгодно владеть этой планетой. Сделайте правильный выбор.
Мурцатто поклонилась слушателям. В ответ раздались жидкие аплодисменты, собравшиеся смотрели на неё не без холода. Что бы кто ни говорил, но война за тридевять земель вряд ли многих воодушевила.
Мурцатто вернулась не на специально отведённое для гостей место в партере, а к старой подруге. Села рядом на диван, взяла с поданного подноса бокал с вином и спросила:
