— Боже мой, — заметил Фаулер. — Элизабет, эти события совпадают с твоим сценарием их действий?
— Подобные действия могут быть осуществлены для того, чтобы показать нам, что они не шутят, требуя невмешательства в их дела.
* * *
Американские войска в большинстве своем успели отступить с базы. Старший офицер, оказавшийся в расположении части, сразу же принял решение развернуться и укрыться в лесу и жилых кварталах поблизости. Он был подполковником, начальником штаба бригады. Полковника, который командовал бригадой, найти не удалось, и начальник штаба обдумывал сейчас возможные действия. В составе бригады было два батальона мотопехоты и один танковый. Из пятидесяти двух танков последнего уцелело только девять. Подполковник все еще видел отблески пламени, пожиравшего остальные оставшиеся на базе машины М1А1.
Совершенно неожиданный приказ о повышении боевой готовности до уровня номер три — и спустя всего несколько минут вот это. Больше сорока танков и с сотню танкистов погибли в результате нападения, которого никто не ожидал. Ну ничего, он рассчитается за это.
Берлинская бригада располагалась здесь задолго до рождения подполковника, и на территории лагеря повсюду были разбросаны оборонительные позиции. Начальник штаба отправил туда оставшиеся танки и приказал своим боевым машинам «Брэдли» использовать противотанковые ракеты TOW-2.
Русские танки захватили лагерь американской бригады и остановились. У них не было приказов, что делать дальше. Командиры батальонов еще не успели принять командование, поскольку остались далеко позади, когда их Т-80 в безумном порыве рванулись вперед, а командир полка бесследно исчез. Не получив дальнейших приказов, танковые роты замерли на месте, ища цели. Начальник штаба полка тоже пропал, и когда старший по званию командир батальона понял это, его танк устремился к командной боевой машине, поскольку в командной цепочке теперь он оказался следующим. Просто поразительно, думал он, сначала объявлена учебная боевая тревога, затем срочное сообщение из Москвы о повышении боевой готовности, и тут же американцы открыли огонь. Он не понимал, что происходит. Даже казармы и штабные здания все еще были ярко освещены. Нужно послать кого-нибудь выключить освещение, подумал он. Его собственный Т-80 тоже был ярко освещен, словно находился на полигоне.
* * *
— Танк командира батальона, на два часа, виден на фоне горизонта, двигается слева направо, — сообщил капралу сержант.
— Цель принял, — ответил стрелок по системе внутренней связи.
— Огонь!
— Пуск!
Капрал нажал на кнопку пуска. Крышка ракетной установки отлетела в сторону, и TOW-2 вырвался из трубы, таща за собой тонкий провод управления. Цель находилась на расстоянии двух с половиной тысяч метров. Стрелок удерживал перекрестие прицела на вражеском танке и вел противотанковую ракету к цели. Прошло восемь секунд, и стрелок с удовлетворением отметил, что ракета ударила в самый центр башни.
— Цель поражена, — произнес командир бронемашины «Брэдли», подчеркивая прямое попадание. — Прекратить огонь. Теперь поищем остальных мерзавцев… Десять часов, танк выезжает из-за воинского магазина!
Башня «Брэдли» повернулась в указанном направлении.
— Цель принял.
* * *
— Ну, какова точка зрения ЦРУ на происходящее? — спросил Фаулер.
— Сэр, у нас снова отрывочная и неподтвержденная информация, — ответил Райан.
— В нескольких сотнях миль позади «Рузвельта» находится советская авианосная группа с истребителями МИГ-29, — послышался голос адмирала Пойнтера.
— Наша боевая группа еще ближе к Ливии, а там у нашего друга полковника сотня таких же самолетов.
— И они летают над морем в полночь? — спросил Пейнтер. — Когда это вы в последний раз слышали о таком поступке ливийцев — причем в двадцати пяти милях от одной из наших боевых групп!
— А что вы думаете относительно Берлина? — спросила Лиз Эллиот.
— Мы не знаем! — Райан замолчал и сделал глубокий вдох. — Не забудьте, что нам многое неизвестно.
— Райан, что, если Спинакер прав? — спросила Эллиот.
— Что вы имеете в виду?
— Чтó, если у них прямо сейчас происходит военный переворот и они взорвали ядерную бомбу, чтобы лишить нас руководства, лишить нас возможности вмешаться?
— Это — безумная идея, — ответил Райан. — Рисковать войной? Зачем? Что мы предпримем, если у них и произойдет переворот? Сразу нападем на них?
— Их военные могут заключить, что такая опасность существует, — заметила Эллиот.
— Я не согласен с такой точкой зрения. Мне кажется, что Спинакер мог обманывать нас тут с самого начала.
— Вы не фантазируете? — спросил Фаулер. Только сейчас президент начал понимать, что он действительно мог быть целью взрыва, что теоретическая модель Элизабет относительно плана русских была единственно логичным объяснением.
— Нет, сэр! — с негодованием огрызнулся Райан. — Не забудьте, что это я играю здесь роль ястреба. Русские военные достаточно умны, чтобы не выкинуть такой фортель. Ставка слишком велика.
— Тогда чем объяснить нападения на наши войска? — задала вопрос Эллиот.
— У нас нет полной уверенности, что на наши войска были совершены нападения.
— Значит, теперь вы считаете, что наши люди лгут? — спросил Фаулер.
— Господин президент, вы недостаточно глубоко продумываете все это. Ну хорошо, предположим, что в Советском Союзе в настоящее время происходит государственный переворот. Лично я не согласен с такой гипотезой, но предположим, ладно? Вы утверждаете, что цель взрыва бомбы на нашей территории — не допустить нашего вмешательства. Отлично, Тогда зачем нападать на наши вооруженные силы, если им нужно всего лишь, чтобы мы ни во что не вмешивались?
— Продемонстрировать нам серьезность своих намерений, — бросила в ответ Эллиот.
— Но это безумие! Это равносильно признанию, что именно они взорвали ядерную бомбу! Вы считаете, что у них есть надежда удержать нас от ответа на ядерное нападение? — с сарказмом бросил Райан и сам же ответил на собственный вопрос: — В этом нет никакого смысла!
— Тогда дайте мне объяснение, в котором есть смысл, — сказал Фаулер.
— Господин президент, сейчас мы находимся в самой ранней стадии кризиса. Получаемая нами информация отрывочна и запутанна. Пока в нашем распоряжении не будет больше данных, полагаться на них и спешить с выводами очень опасно.
Фаулер склонился к микрофону:
— Ваша задача в том, чтобы сказать мне, что происходит, а не учить меня поведению во время кризиса. Когда у вас появится что-либо полезное для меня, сообщите об этом!
* * *
— О чем они думают, черт бы их побрал! — спросил Райан.
— Может быть, тут есть что-то еще, что мне неизвестно? — поинтересовался Гудли. Молодой ученый был так же встревожен, как и Райан.
— С какой стати вы должны чем-то от нас отличаться? — огрызнулся Джек и тут же пожалел об этом. — Добро пожаловать в сферу решения кризисных ситуаций. Никто ни черта не знает, зато от тебя требуют разумных решений. Вот только это невозможно, просто невозможно.
— Меня пугает инцидент с авианосцем, — заметил представитель научно-технического отдела.
— И напрасно. Если они шлепнули всего лишь четыре самолета, погибла горстка людей, — напомнил Райан. — А вот сражение на земле — это что-то совсем иное. Если сейчас в Берлине действительно идет бой, вот это — пугающее событие, почти равносильное нападению на одну из наших стратегических баз. Постараемся связаться со штабом верховного главнокомандующего в Европе.
* * *
Девять оставшихся целыми танков М1А1 вместе со взводом боевых машин «Брэдли» мчались по улицам Берлина на север. Уличное освещение было включено, из окон высовывались головы, и немногим наблюдателям было сразу понятно, что происходящее у них на глазах вовсе не учения. С двигателей на танках были сняты ограничители мощности, в Америке их немедленно бы арестовали за превышение допустимой скорости даже на загородных шоссе. В миле к северу от своей базы машины повернули на восток. Бронированную колонну вел старший сержант, отлично знавший Берлин, — это был его третий срок службы в когда-то разделенном городе — настолько хорошо, что уже сумел выбрать идеальную позицию, если только русские не успели занять ее раньше. Это была строительная площадка. После долгих лет соперничества там возводили памятник «стене» и ее жертвам. Отсюда открывался вид на русский и американский лагеря, которые вскоре предполагалось освободить. Бульдозеры воздвигли высокий холм под основание будущей скульптуры, и к его вершине вел длинный пандус.
Советские танки теперь стояли, по-видимому, ожидая подхода своих пехотных подразделений или чего-то еще. В них то и дело попадали противотанковые ракеты TOW-2 из американских «Брэдли», и они вели ответный огонь в глубь леса.
