Когда утром Тимот принес завтрак, Арианна потребовала к себе Рикассо. Совершенно ясно, что она не могла принудить принца Дорана уделить ей внимания, но простой сенешаль не мог проигнорировать приказ законной наследницы Солнечного Копья.
Однако смог.
— Ты передал ему мои слова? — потребовала она ответа при следующей встрече с Тимотом, — Ты сказал ему, что он мне нужен? — Когда мужчина не ответил ей, Арианна схватила бутылку красного вина и вылила ее содержимое ему на голову. Слуга выбежал, обтекая вином, его лицо превратилось в маску уязвленного достоинства. — «Мой отец решил меня здесь сгноить», — решила она, — «Или строит планы, как выдать меня за какого-нибудь старого омерзительного дурака, и намерен продержать меня взаперти до брачной ночи».
Арианна Мартелл выросла в ожидании того дня, когда выйдет замуж за великого лорда, выбранного ей отцом. Ее учили, что в этом было предназначение принцессы… хотя, надо сказать, ее дядя Оберин придерживался другого мнения.
— Если хотите выйти замуж, выходите, — втолковывал он своим дочерям, — Если нет, то получайте удовольствие там, где вы его найдете. Его в этом мире и так мало. Однако, выбирайте хорошенько. Если вы посадите себе на шею дурака или животное, не думайте, что я освобожу вас от него. Я дал вам средства, чтобы вы сами могли это сделать.
Свобода, которую принц Оберин позволял своим незаконнорожденным дочерям, никогда не распространялась на законную наследницу принца Дорана. Арианна должна была выйти замуж, она это понимала. Дрей хотел ее, она знала, и его брат — Дезиль, рыцарь Лимонной Рощи — тоже. Деймон Сэнд зашел настолько далеко, что осмелился просить ее руки. Но Деймон был незаконнорожденным, а принц Доран не намерен был выдавать ее за дорнийца.
Арианна и это принимала. Как-то к ним с визитом приехал брат короля Роберта, и она сделала все, чтобы соблазнить его. Но она была еще наполовину ребенком, и принц Ренли казался скорее смущенным, чем воспламененным ее заигрываниями. Позже, лорд Хостер Талли пригласил ее в Риверран познакомится с его наследником, тогда в благодарность она поставила Деве свечу, но принц Доран отказал. Принцесса даже начала подумывать о хромоногом Уилласе Тирелле, но отец отказал ей в посещении Хайгардена, где она могла с ним увидеться. С помощью Тиены она попыталась уехать вопреки его воле… но принц Оберин перехватил их у Вайта и вернул обратно. В тот же год принц Доран попытался выдать ее за Бена Бисбари, мелкого лордика, которому было никак не менее восьмидесяти, в равной степени слепого и беззубого.
Бисбари умер пару лет спустя. Это немного обезопасило ее положение, не могли же ее заставить выйти замуж за мертвеца. А лорд Переправы снова женился, так что с этой стороны угрозы тоже не было. — «Элден Эстермонт еще жив и не женат. Лорд Росби и лорд Грандисон тоже». — Грандисона называли Серобородым, но к тому времени, как она повстречалась с ним, его борода побелела как снег. На пиру в его честь, он заснул между переменой рыбного и мясного блюд. Дрей сказал, что для него это вполне уместно, поскольку его эмблемой был спящий лев. Гарин подбивал посмотреть, сможет ли она, не разбудив, завязать в узел его бороду, но Арианна воздержалась. Грандисон показался приятным стариком, менее ворчливым, чем Эстермонт и надежнее, чем Росби. Но все равно она никогда не пойдет за него. — «Даже если Хотах встанет за спиной со своим топором».
Но на следующий день никто не пришел жениться, и день спустя тоже. Седра тоже не вернулась. Она попыталась перетянуть на свою сторону Мору и Мели, но впустую. Если бы она имела дело с ними по отдельности, можно было на что-то надеяться, но вместе сестры стояли стеной. К этому времени принцесса уже с радостью приняла бы прикосновение раскаленного железа или скоротала вечерок на дыбе. Одиночество сводило ее с ума. — «Своими делами я заслужила плаху, но он лишил мня даже этого. Скорее предпочтет спрятать меня подальше и забыть, что я вообще жила». — Она представляла, как мейстер Калеот пишет воззвание, где ее брата Квентина объявляют наследником Дорна.
Дни приходили и уходили, один за другим, так много, что Арианна потеряла им счет. Она все больше времени проводила в кровати, пока не стала оставаться в ней все время, вставая только, чтобы сходить в уборную. Пища, которую приносили слуги, оставалась нетронутой и холодной. Арианна спала и просыпалась, затем снова засыпала, и все равно чувствовала себя слишком слабой, чтобы встать. Она просила Матерь о милосердии, Воина о мужестве, затем засыпала опять. Свежая еда сменяла старую, но она к ней не притрагивалась. Однажды, когда она почувствовала себя особенно сильной, она перенесла всю еду к окну и выбросила ее во двор, и ничто ее больше не искушало. Это усилие настолько ее истощило, что она насилу доползла до кровати и проспала полдня.
Затем настал день, когда ее разбудила чья-то жесткая рука, которая трясла ее за плечи.
— Маленькая принцесса, — произнес знакомый с детства голос, — вставай и оденься. Принц зовет тебя. — Над ней нависал Арео Хотах, ее старый друг и защитник. Он говорил с ней. Она сонно улыбнулась. Было приятно увидеть это покрытое шрамами и рубцами лицо, услышать грубый и глубокий голос с едва заметным Норвоссийским акцентом. — Что ты сделал с Седрой?
— Принц отправил ее в Водные Сады, — ответил Хотах, — он хочет говорить с тобой. Но сперва, ты должна умыться и поесть.
Должно быть, она выглядела жалким созданием. Арианна сползла с кровати, слабая, как котенок. — Пусть Мора и Мели приготовят ванну, — сказала она ему, — скажи Тимоту, пусть принесет немного еды. Ничего тяжелого. Немного холодного бульона, кусочек хлеба и фрукты.
— Хорошо, — ответил Хотах. Она в жизни не слышала звука приятнее.
Капитан подождал, пока она примет ванну, расчешет волосы и поест принесенных ей сыра и фруктов. Она выпила немного вина, чтобы успокоить желудок. — «Я испугана», — вдруг осознала она, — «в первый раз в жизни я боюсь своего отца». — Это заставило ее так расхохотаться, что вино прыснуло сквозь нос. Когда пришло время одеваться, она выбрала простое льняное платье цвета слоновой кости, с вышитыми на рукавах и лифе пурпурными виноградными гроздьями. Драгоценностей она не надела. — «Я должна выглядеть строго, скромно и покаянно. Я должна броситься к его ногам и молить о прощении, иначе я никогда больше не услышу человеческого голоса».
Когда она была готова, уже настали сумерки. Арианна думала, что Хотах проводит ее в Твердыню Солнца, где она услышит суд отца. Вместо этого он доставил ее в покои принца, где они застали Дорана Мартелла сидящим за столом для цивассы. Его страдающие подагрой ноги покоились на подбитой бархатом скамеечке. Он поигрывал ониксовым слоном, вращая его в красных распухших пальцах. Принц выглядел хуже, чем когда-либо при их встречах в прошлом. Его лицо было бледным и отекшим, его конечности настолько воспалились, что ей было больно даже просто на них смотреть. Когда Арианна увидела его в таком состоянии, у нее зашлось сердце, но… почему-то она не бросилась на колени и не начала молить, как планировала. Вместо этого она произнесла:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
