Хотя я и сидел в седле мотоцикла последний раз лет двадцать пять назад и "Харлей" все же отличался от "Явы", ездить на нем было не сложно и вскоре мы гнали по коридору, в котором было метров семьдесят ширины, с весьма приличной скоростью, вызывая изумление у ангелов, которые жили на двенадцатом этаже и были разбужены странным и непонятным шумом. Некоторые ангелы попытались было за нами угнаться, но неизбежно проигрывали, так как мы даже не особенно поддавая газа ехали за сотню километров в час.
Наматывая круг за кругом, я наблюдал за тем, как все увереннее становятся Михаил и Ниэль и как они постоянно увеличивают скорость, изучая возможности своих могучих стальных коней. Толпе ангелов, высыпавших в коридор, эта забава вскоре надоела и она стала редеть. Многие ангелы весьма откровенно посмеивались над своими собратьями, одетыми в черную кожу и воспринимали мотоциклы, как любопытную безделушку, но не больше, зато я видел то, как горят глаза у Михаила и Ниэль и с каким азартом они обгоняют друг друга.
После полутора часов гонки по этому автодрому, двери вновь стали открываться, но ангелы, вылетавшие в коридор, делали это уже вовсе не за тем, чтобы полюбоваться на мотоциклы "Харлей Давидсон", а только для того, чтобы потребовать тишины. Тогда я загнал новоявленных байкеров в их квартиру, въехал в нее за ними следом и велел заглушить моторы. С загадочной улыбкой на лице я закрыл двери и слез с мотоцикла. Лица у Михаила и Ниэль, радостно сияли и они не спешили покидать седла своих стальных, сияющих полированным хромом, коней. Закурив сигарету и давая по сигарете своим новым друзьям, я вежливо поинтересовался у них:
‑ Ну, как тачки, ребята? Крутые?
Выпуская дым через нос, Михаил погладил хромированный бензобак "Харлея" так, как поглаживают бедро или грудь любимой женщины, и, качая головой, задумчивым и мечтательным голосом ответил на мой вопрос:
‑ Мессир, это самое прекрасное ощущение, которое я когда‑либо испытывал. Скорость, что, вообще, может быть прекраснее! Рев мощного мотора, ветер, бьющий тебе в лицо и дорога, бегущая навстречу.
Ниэль поставила свой "Харлей" на подножку, села позади Михаила, обняла его за талию, и, прислонившись щекой к его могучей спине, добавила:
‑ Мессир, прекраснее может быть только одно, сидеть позади такого парня и прижиматься к нему всем телом, а потом остановиться с ним возле такого мотеля, как на той картинке и завалить его на ночь в кровать, чтобы утром подняться и снова ехать с ним на край света. Только это все пустое, мессир, это забава для всех бескрылых созданий.
Насмешливо взглянув на Ниэль, я сотворил большую классную доску, покрытую кремовым пластиком, полдюжины толстых, цветных маркеров и несколькими быстрыми штрихами нарисовал мотоцикл и сидящего на нем ангела в черной косухе с распростертыми крыльями. Повинуясь голубому лучу, выпущенному из Камня Творения, картинка ожила и теперь на кремовом пластике, был изображен ангел Михаил‑младший, мчавшийся на мотоцикле "Харлей Давидсон" по небу. Сдернув, наконец, покрывало с тех вещей, которые я сотворил еще до мотоциклов, я стал объяснять ангелам:
‑ Ребята, тачки я вам уже дал, а теперь хочу дать еще и самую широкую автостраду, ‑ небо Парадиз Ланда! ‑ Увидев, что Михаил скептически ухмыльнулся, я топнул от негодования ногой и сердито шикнул на него ‑ Прекратить улыбочки!
‑ Михалыч, да, гони ты в шею этого болвана! ‑ Раздался громкий и возбужденный голос Уриэля‑младшего, влетающего в квартиру своего друга ‑ Мне ты можешь больше ничего не объяснять, я и так сразу все понял, когда узнал, что вы гоняете по коридору на каких‑то сверкающих, ревущих колесницах. Мессир, неужели ты не мог предложить этого раньше?
Иронично взглянув на Уриэля, я спросил?
‑ Ага, а твоего Доллара мы бы забили на мясо, Ури? Так что ли? ‑ Указав Уриэлю на третий "Харлей", я продолжил свои подробные и исчерпывающие объяснения, оторопевшему от столь резкой и решительной критики, ангелу Михаилу‑младшему ‑ Друг мой, не рассматривай мотоцикл, как железо, грозно ревущее между твоих ног. Взгляни на него по другому, как на идею движения, идею скорости и теперь соедини с ним не себя, а свои крылья, соедини с помощью этого приспособления, которое обхватывает твой гребень и присоединяется к мотоциклу. Магические ремни, которые я сотворил, столь прочны, что скрепят твои крылья и твой мотоцикл намертво, создадут с ним одно целое. Крылья дадут тебе возможность опереться на воздух, а "Харлей" даст тебе скорость и ты сможешь мчаться, запросто выжимая все четыреста километров в час. Ну, разумеется, сначала тебе нужно будет немного потренироваться, сделать парочку подлетов на малых скоростях, обязательно попробовать совершить посадку и, самое главное, вы должны помнить, друзья мои, что мотоцикл может ехать, как со скоростью пешехода, так и мчаться, словно дракон, и вам следует полностью использовать весь этот диапазон скоростей. Ну, что, может быть попробуем?
Уриэль, бросив беглый взгляд на сбрую, стал искать, из чего бы ему сделать себе точно такую же, но я быстро пришел ему на помощь и извлек из колодца сбрую и бело‑красный костюм пилота "Формулы‑1", так как на косую кожу этот пижонистый мальчик‑мажор смотрел без какого‑либо пиетета. Зато экипировке с надписью "Мальборо" на спине он был несказанно рад. Мой брат не стал совершать тренировочных заездов, а поступил гораздо проще, он попросил меня сотворить магический малиновый шар, а затем попросил меня вложить в него весь накопленный мною опыт и дело было в шляпе. После этого Ури попросил меня немедленно превратить "Харлей" в тысячакубовую, шестигоршковую "Ямаху".
Запросы у этого парнишки были еще те. "Ямаху" он, конечно, получил, но в придачу к ней еще и гоночный бело‑красный шлем‑интеграл. Такие же, но только черные шлемы, я вручил Михаилу и Ниэль. Все шлемы были радиофицированы и позволяли вести в полете переговоры.
Прежде, чем разрешить им приступить к испытаниям, я попросил Уриэля привести мне Мальчика, а сам принялся творить трехколесный байк с удобным сиденьем с высокой спинкой и полуоткрытой легкой платформой для перевозки лошадей на прицепе, которую жестко сцепил с байком. Михаил посматривал на меня с удивлением и никак не мог понять, что же это я мастерю. Увидев, что я тоже надел на себя косую кожу с заклепками, но без цепей, ангел, наконец, сообразил, что я собираюсь предпринять.
Когда же Уриэль прилетел верхом на Мальчике и я стал подробно рассказывать своему коню, как мы теперь будем с ним летать, рисуя на второй классной доске живые картинки, все трое обалдели. А я продолжал терпеливо втолковывать Мальчику, как именно буду управлять новыми вожжами и как он должен, реагируя на скорость, изменять стреловидность крыла. Ангелы даже забыли на время о своих мотоциклах и внимательно слушали мои разъяснения, особенно тогда, когда я объяснял своему коню, что при посадке первыми должны были касаться земли задние колеса и обязательно ровно, без перекоса. Конь слушал меня внимательно и кивал головой, как бы говоря мне, что он все понял и не подведет меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
