тела все еще в полных доспехах. Как самой высокопоставленной из присутствующих офицеров, право зажечь костер перешло ко мне, но это было бы… неправильно. Наук был тем, кто окунул факел в все еще горящий гоблинский огонь и бросил его в погребальный костер. Зеленое пламя с неподобающей поспешностью охватило плоть и металл. Килиан приковылял на похороны вопреки совету целительницы, тяжело опираясь на мое плечо и сжимая свою руку в моей. Рыжеволосый был бледнее, чем я когда-либо видела его, измученный и всё ещё дрожащий от странной дрожи. Он стоял рядом со мной, когда наступила ночь и труп нашего друга превратился в пепел.
— Знаешь, нас взяли в Крысиный Отряд в одно и то же время, — наконец сказал Килиан. — Тогда Наук немного пугал меня — всегда шумный, всегда искал драки, — но с Нилином мы всегда ладили. Мы покупали книги в одном и том же магазине в Атере, обменивались ими, когда заканчивали.
Он грустно улыбнулся.
— Полагаю, мне придется найти кого-нибудь другого, с кем можно было бы поговорить об истории.
Горе выглядело на нём красиво, но на нём все выглядело красиво. Я сжала его руку, потому что, что я могла сказать? Верес ушла первой. Хакрам вскоре последовал за мной, направляясь посмотреть, как будет исполнена моя воля. Каждый член бывшего Крысиного Отряда, добравшийся до Пятнадцатого, проходил мимо в какой-то момент горения, многие останавливались у огня, чтобы что-то прошептать в треск.
— Что они говорят? — тихо спросила я Килиана.
— Они выдают Нилину секрет или обещание, — ответил он. — Кое-что, чем можно поторговаться на другой стороне.
Это было так в традициях праэс, подумала я, и на этот раз мысль была приятной. Я поцеловала шею моего возлюбленного, отпустила его руку и обнаружила, что иду к костру.
— Я никогда не делала этого раньше, — сказала я Нилину, к этому времени превратившемуся в почерневшие кости, окутанные зеленью. — Там, дома, похоронами занимаются жрецы Из Дома Света. Освящающие могилы и пасущие души на пути к Небесам.
Я уже знала, что хочу сказать, но выплюнуть это оказалось труднее, чем я думала.
— Прости, — наконец прошептала я. — Ты был моим другом, одним из первых, и это тебе дорого обошлось. Но даже если бы мне пришлось сделать выбор снова, зная, что все закончится именно так, я все равно сделала бы это. Я могла бы сказать, что мы победим, что я сделаю твою смерть значимой, но как это поможет тебе? Все равно это пустые слова. Мы оба знаем, что я сделала бы все возможное, чтобы победить, несмотря ни на что.
Интересно, все ли подношения, которые ему приносили, были такими горькими или таким было только мое собственное? Стыд не был тем чувством, которое я испытывала некоторое время, с тех пор, как приехала в Атер, но я узнала его тогда и там.
— Вот хоть что-то, что ты можешь использовать, — тихо сказала я. — Я отпустила его, Одинокого Мечника. Я та, кто начала все это.
Может быть, это было только мое воображение, но мне показалось, что на мгновение вспыхнуло ближайшее ко мне пламя. До нашей следующей встречи, Нилин. Я поплелась обратно к Килиану, и мы стояли там, пока луна не достигла своей вершины, молча утешаясь присутствием друг друга. Когда мы уходили, Наук все еще стоял у костра с безмолвным лицом, искаженным горем.
Я не смотрела ему в глаза.
☠
До того как мой учитель завоевал Кэллоу, Марчфорд был защищен стенами. Когда я въезжала в город, я все еще видела следы на том месте, где они стояли: саперы, которые их снесли, не потрудились разрушить фундамент. Графиня сражалась вместе с королевской армией, и поэтому ее владения были лишены защиты и некоторых привилегий — ей едва позволили держать достаточно людей, чтобы не пускать бандитов в свои земли, — но сам город остался в руках дома Талботов. Политика Башни после Завоевания состояла в том, чтобы свести число имперских губернаторств к минимуму, чтобы переход был более плавным. Вклад графини в оборону Саммерхолма привел в город гарнизон Легиона, впрочем, позже вырезанный в ходе первого хода восстания. А теперь, говорят, она помолвлена с герцогом Льеса, нашим потенциальным королем. То, что дьяволов изгнанник, который сбежал, так и не встретившись с легионами на поле боя, заявил, что имеет право на трон Кэллоу, меня возмутило. Особенно с тех пор, как он прожил последние десятилетия в комфортабельном изгнании рядом с Долинами.
Прошло шесть дней после того, что люди теперь называли Битвой у Трех Холмов, и наше наступление на Марчфорд прошло подозрительно гладко. Мои отряды гоблинов каждую ночь охотились в темноте за оставшимися Серебряными Копьями, но с каждым разом находили все меньше человек. Допрос пленных, взятых нами в бою, показал, что коммандер воинов, по-видимому, выжил после резни, а это означало, что у наемников все еще был кто-то, вокруг кого можно было сплотиться. Хотя я сомневалась, что Копья снова дадут нам бой, теперь, когда они потеряли своих главных лидеров и получили такой острый урок от Пятнадцатого, я не хотела, чтобы они сбежали, чтобы присоединиться к основной армии повстанцев. Если бы они сбежали обратно в Меркантис зализывать раны, я бы смирилась с этим, но о том, чтобы встретиться с ублюдками на поле боя через несколько месяцев, не могло быть и речи. Верес предсказывала, что они отступят в Марчфорд и выберут путь оттуда, но когда я повела отряд по пустынным улицам города, стало ясно, что она ошиблась.
Здесь не было солдат, и можно было подумать, что здесь вообще не было людей. Согласно имперской переписи, население Марчфорда составляло десять тысяч человек, хотя многие из жителей жили там лишь временно. Многие из жителей были шахтерами с серебряных рудников в горах, чьи семьи переехали с ними на рудники, когда была найдена свежая жила, и вернулись в город только тогда, когда они остались без работы. Само графство было богатым, и это было видно по тому, как был построен город. Камень был более распространен, чем дерево, и планировка проспектов была спланирована, в отличие от лабиринта тупиков и тесных переулков, которым был Лауэр. На юге виднелись обширные земли поместья Марчфорд, и даже на мой взгляд они были пустынны. В городе еще оставались люди, но они бежали при виде Пятнадцатого и забаррикадировались в своих домах. Я задержалась на перекрестке проспекта,
