– У Станниса есть сторонники в замке, – предположил старый офицер, судя по тому, что на его плаще красовались три древа, из людей Толлхарта.
Караул только что сменился. Топая ногами, чтобы стряхнуть снег с сапог и штанов, мужчины заходили с холода, как раз успев к обеду, состоящему из кровяной колбасы, лука-порея и тёплого чёрного хлеба прямо из печи.
– Станнис? – рассмеялся один из всадников Русе Рисвелла. – Станнис давно замёрз в снегу или сбежал, поджав хвост, обратно на Стену.
– Он может стоять лагерем в пяти футах от наших стен с сотней тысяч воинов, – сказал лучник, одетый в цвета Сервина. – В такую-то бурю мы и одного не углядим.
Бесконечный, беспрерывный, беспощадный снег падал днём и ночью. Сугробы росли у стен, заполняли все проёмы и укрывали белым одеялом каждую крышу. Засыпанные снегом палатки провисали под его тяжестью. Между постройками натянули верёвки, чтобы можно было пройти через двор и не заблудиться. Часовые забились в сторожевые башни и грели над жаровнями замёрзшие пальцы, оставив охрану боевых ходов снежным стражам, слепленным оруженосцами. Снег и ветер потрудились на славу, и снеговики с каждой ночью становились всё больше и причудливее, а на зажатых в снежных кулаках копьях выросли косматые ледяные бороды. Никто иной как Хостин Фрей, хваставшийся, что ему не страшен легкий снежок, отморозил ухо.
Хуже всего приходилось стоявшим во дворе лошадям. Тёплые попоны промокали насквозь, замерзали, и их приходилось то и дело менять. А от зажжённых для обогрева костров было больше вреда, чем пользы. Боевые кони, боявшиеся огня, метались по двору, калеча себя и других лошадей, попадавшихся им на пути. Лишь лошади в конюшне находились в тепле и безопасности, но стойла уже были переполнены.
– Боги обернулись против нас, – заявил на весь Великий Чертог старый лорд Локи. – Это их гнев. Ветер, холодный, как сама преисподняя, и снег, что никогда не кончается. Мы прокляты.
– Проклят Станнис, – возразил дредфортец. – Он-то снаружи.
– Лорду Станнису может быть теплее, чем мы думаем, – заспорил один из вольных всадников. – Его колдунья умеет призывать огонь. Возможно, её красный бог способен растопить снег.
«Вот глупец!» – тут же подумал Теон.
Наёмник говорил слишком громко, а рядом сидели Жёлтый Дик, Кислый Алин и Костяной Бен. Когда дерзкие слова достигли ушей лорда Рамси, тот послал бастардовых мальчиков схватить болтуна и вытащить на снег.
– Раз ты, похоже, так любишь Станниса, то и отправляйся к нему, – сказал он.
Дэймон Станцуй-для-Меня высек вольного всадника своим промасленным хлыстом. А затем, пока Живодёр и Жёлтый Дик делали ставки, насколько быстро он замёрзнет, беднягу потащили к Крепостным воротам.
Запертые на засов и заваленные снегом огромные главные ворота Винтерфелла так обледенели, что прежде чем поднять решетку, с неё пришлось бы срубать ледяной нарост. С Охотничьими вышло бы столько же возни, разве что ими недавно пользовались, и заледенеть они не успели, в отличие от ворот, ведущих на Королевский Тракт. Там цепи подъёмного моста покрывал твердый как камень ледяной панцирь. Таким образом, оставался лишь выход через небольшую дверь в арочном проёме внутренней стены. Впрочем, выходом из замка его можно было называть лишь наполовину: перекинутый через замёрзший ров подъёмный мост вёл к наружным укреплениям, но не к внешнему миру.
Истекающего кровью вольного всадника протащили через мост и поволокли вверх по ступеням, как он ни сопротивлялся. Живодёр и Кислый Алин, схватив всадника за руки и ноги, перекинули его через стену и сбросили вниз. Пролетев восемьдесят футов, тот рухнул в глубокий сугроб и с головой ушел в снег... но лучники на стене утверждали, что какое-то время спустя видели, как он волочил по снегу сломанную ногу, и проводили его стрелой в зад.
– Не пройдёт и часу, как он сдохнет, – не сомневался лорд Рамси.
– Или ещё до заката примется сосать член лорда Станниса, – парировал Амбер Смерть Шлюхам.
– И, чего доброго, отломает, – рассмеялся Рикард Рисвелл. – Небось, там у всех мужиков члены превратились в сосульки.
– Лорд Станнис сгинул в буре, – произнесла леди Дастин. – Умер или умирает во многих лигах отсюда. Пусть зима делает своё чёрное дело. Ещё пара дней – и снег похоронит его вместе с войском.
«Как и нас», – подумал Теон, удивляясь её безрассудству. Северянке следовало понимать, что нельзя говорить такое вслух. Старые боги могут услышать.
На ужин подали гороховую кашу и чёрствый хлеб, отчего простолюдины заворчали: им было видно, как сидевшие в верхнем конце стола лорды и рыцари лакомились окороком.
Склонившийся над деревянной миской Теон доедал свою порцию каши, когда почувствовал лёгкое прикосновение к плечу и от испуга выронил ложку.
– Никогда не трогай меня, – сказал он, нагибаясь поднять с пола упавший предмет, пока до того не добрались девочки Рамси. – Никогда.
Рядом слишком близко села одна из прачек Абеля: молоденькая, пятнадцати или шестнадцати лет. Её пухлые губки так и требовали крепкого поцелуя, а растрёпанная белокурая голова – мочалки с мылом.
– Порой девушкам хочется потрогать, – улыбнулась она. – Если угодно м’лорду, я Холли.
«Шлюха Холли», – подумал Теон. Но довольно милая. Когда-то он, рассмеявшись, усадил бы её себе на колени, но те дни прошли.
– Что тебе нужно?
– Хочу увидеть крипту. Где она, м’лорд? Покажете мне? – Холли играла с прядкой волос, накручивая её на мизинец. – Говорят, она глубоко под землей, и там темно. Подходящее место для прикосновений. Под присмотром мертвых королей
– Тебя послал Абель?
– Возможно. А может, я сама себя прислала. Но если тебе нужен Абель, я могу его привести. Он споёт м’лорду прелестную песенку.
Каждое её слово убеждало Теона, что его хотят заманить в ловушку. «Вот только чью и зачем?» Чего ради он понадобился Абелю – какому-то певцу, сутенёру с лютней и фальшивой улыбочкой. «Он хочет знать, как я захватил замок, но не для того, чтобы сложить об этом песню». И тут ответ возник сам собой. «Абель хочет выведать, как мы проникли в замок, чтобы выбраться из него тем же путем». Лорд Болтон спеленал Винтерфелл как младенца. Никто не мог войти или выйти без его позволения. «Певец хочет бежать, вместе со своими прачками». Теон не мог его за это винить, но, тем не менее, ответил:
– Мне нет дела до ни до Абеля, ни до тебя с сёстрами. Просто оставьте меня в покое.
Снаружи в танце кружился снег. Теон наощупь пробрался к стене и направился вдоль неё к Крепостным воротам. Он чуть не принял стражей за пару снеговиков Малого Уолдера, но увидел белые облачка пара, вылетавшие у них изо рта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
