– Мне нужно было две головы, иначе надо мной бы посмеялись… Они…
И тут чей-то голос произнёс:
– С кем ты разговариваешь?
Теон развернулся, испугавшись, что его застукал Рамси, но это оказались всего лишь прачки – Холли, Рябина и ещё одна, не известная ему по имени.
– С призраками, – выпалил он. – Они шепчут мне. Они… они знают моё имя.
– Теон Перевёртыш. – Рябина выкрутила ему ухо. – Тебе были нужны две головы, верно?
– Иначе над ним посмеялись бы, – добавила Холли.
«Они не понимают». Теон вырвался.
– Что вам надо? – спросил он.
– Ты, – ответила третья прачка, женщина постарше – с низким голосом и седыми прядями в волосах.
– Я уже говорила. Я хочу потрогать тебя, Перевёртыш, – улыбнулась Холли.
У неё в руке блеснуло лезвие.
«Можно закричать, – подумал Теон. – Кто-нибудь услышит. Замок полон вооружённых людей». Наверняка он умрёт до того, как придёт помощь, и его кровь просочится в землю, чтобы накормить сердце-древо. «И что в этом плохого?»
– Тронь меня, – попросил он. – Убей меня.
В его голосе было больше отчаяния, чем вызова.
– Давайте. Прикончите меня как других – Жёлтого Хрена и остальных. Это были вы.
Холли рассмеялась.
– Как мы могли бы? Мы женщины. Груди и щёлки. Мы здесь для того, чтобы нас имели, а не боялись.
– Бастард причинял тебе боль? – спросила Рябина. – Отрубал тебе пальцы, ведь так? Сдирал кожу с пальцев ног? Выбивал зубы? Бедный парень, – она погладила его по щеке. – Этого больше не случится, обещаю. Ты молился, и боги послали нас. Ты хочешь умереть Теоном? Мы дадим тебе такую возможность. Хорошая быстрая смерть, тебе едва ли будет больно.
Она улыбнулась.
– Но сначала ты споёшь Абелю. Он ждёт.
Глава 47. Тирион
– Лот девяносто семь, – распорядитель торгов щёлкнул своим кнутом. – Пара карликов, отлично обученных для вашего развлечения.
Помост, на котором велись торги, располагался в месте, где широко раскинувшийся коричневый Скахазадхан впадал в Залив Работорговцев. Тирион Ланнистер чувствовал в воздухе запах соли, смешанный с вонью выгребных канав, вырытых позади загонов для рабов. Жару он переносил намного легче, чем духоту. Сам воздух, казалось, давил на него, подобно тёплому мокрому одеялу, наброшенному на голову и плечи.
– Собака и свинья включены в стоимость лота, – объявил аукционист. – На них ездят карлики. Накормите своих гостей на очередном пиру или используйте зверей для их развлечения!
Покупатели расположились на деревянных скамьях, потягивая фруктовые напитки. Над некоторыми участниками торгов стояли рабы с опахалами. Многие хозяева были одеты в токары – особые одежды, в равной степени элегантные и непрактичные, но столь любимые потомками древних династий Залива Работорговцев. Другие носили обычные платья: мужчины – туники и плащи с капюшонами, женщины щеголяли в разноцветных шелках. Скорее всего, шлюхи или жрицы – в этом далеком краю на вид они мало чем отличались друг от друга.
За скамьями, обмениваясь шуточками и насмехаясь над действом, стояла небольшая группа выходцев с запада. Тирион не сомневался, что это наёмники. Он заметил их мечи, длинные и короткие кинжалы, связки метательных топоров и броню под плащами. Судя по волосам, бородам и чертам лица, они были в основном уроженцами Вольных городов, хотя время от времени мелькали и те, кто вполне могли оказаться выходцами из Вестероса. Покупатели? Или просто явились поглазеть на представление?
– Кто желает сделать первое предложение по этой паре?
– Три сотни, – объявила матрона в старинном паланкине.
– Четыре, – выкрикнул чудовищно жирный юнкаец, развалившийся на носилках, словно левиафан. Закутанный в окаймленный золотом жёлтый шёлк, он выглядел раза в четыре толще Иллирио. Тирион посочувствовал рабам, вынужденным его таскать. По крайней мере, он избежит такой участи. Как же всё-таки здорово быть карликом.
– И ещё монету сверху, – сказала старуха в фиолетовом токаре. Распорядитель бросил на неё мрачный взгляд, но ставку аннулировать не стал.
Матросы-невольники с «Селейсори Кхорана», продававшиеся поодиночке, уходили за цену от пяти до девяти сотен серебряных монет. Опытные моряки считались ценным товаром. Никто из них даже не возмутился, когда работорговцы поднялись на борт их уродливого когга. Для них это всего лишь смена хозяина. Помощники капитана были свободными людьми, но Прибрежная Вдова написала им гарантийное письмо, пообещав в подобном случае уплатить выкуп. Трое оставшихся в живых служителя Пламенной Длани ещё не были проданы, но они принадлежали Владыке Света и могли рассчитывать на то, что их выкупит какой-нибудь красный храм. Гарантией этого являлись языки пламени, вытатуированные на их лицах.
У Тириона с Пенни никаких гарантий не было.
– Четыреста пятьдесят, – поступило новое предложение.
– Четыреста восемьдесят.
– Пять сотен!
Некоторые заявки выкрикивались на высоком валирийском наречии, другие – на грубом гискарском. Кто-то показывал цену движением пальца, поворотом кисти или взмахом раскрашенного веера.
– Я рада, что нас не разлучают, – прошептала Пенни.
Работорговец бросил на них угрожающий взгляд.
– Не разговаривать!
Тирион сжал плечи Пенни. Бледно-русые и чёрные пряди волос облепили его лоб, а лохмотья туники приклеились к спине – частично из-за пота, частично из-за засохшей крови. Он не был настолько глуп, как Джорах Мормонт, чтобы драться с работорговцами, но это не означало, что он избежал побоев. В его случае причиной порки стал длинный язык.
– Восемь сотен!
– И ещё пятьдесят.
– И ещё монету.
«Да мы на целого моряка тянем», – эта мысль позабавила Тириона. Хотя, возможно, покупатели хотели приобрести Хрюшку - Милашку. Хорошо выдрессированные свиньи на дороге не валяются. И ставки, явно, делались не за вес.
На девяти сотнях серебра торги сбавили темп, а на девятистах пятидесяти одном, предложенных старой каргой, остановились. Распорядитель торгов, тем не менее, чувствовал, что можно выжать больше, и лучшим способом для этого было заставить карликов продемонстрировать толику своего умения. Хруста и Хрюшку - Милашку вывели на платформу. Забраться на животных без седел и уздечек оказалось делом непростым. Поэтому, как только свинья потрусила вперед, Тирион соскользнул с её зада и приземлился на свой, что вызвало приступ хохота со стороны покупателей.
– Тысяча! – предложил свою цену безобразный жирдяй.
– И одна. – Снова старуха.
Рот Пенни застыл, раззявленный в улыбке. Девушку отлично обучили шутовскому ремеслу. Её отцу за многое предстояло ответить в том крошечном аду, что предназначался для карликов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
