ее королевства, то мантия, похоже, перестает защищать меня.
– Что это значит?
– Это значит, что мне стоит усвоить эти законы, и чем быстрее, тем лучше, – ответил я. – Помоги мне встать.
Томас поднял меня на ноги, а я посмотрел на Тука:
– Ты знаешь закон Зимы?
– Да, – ответил Тук таким тоном, словно разговаривал с идиотом, – конечно.
– Где я могу ему научиться?
Тук наклонил голову:
– Чему?
– Зимнему закону, – повторил я. – Где я могу ему научиться?
– Я не понимаю. – Тук склонил голову в другую сторону.
– О, ради всего святого… – Я зажал переносицу между большим и указательным пальцем. – Тук, ты умеешь читать?
– Конечно! – подтвердил Тук. – Я умею читать «пицца», и «выход», и «шоколад»!
– Все три?
– Абсолютно!
– Ты настоящий ученый и джентльмен, – признал я. – Но где ты научился Зимнему закону?
Тук озадаченно замотал головой:
– Ему не учатся, Гарри. Его просто… знают. Каждый знает его.
– Я не знаю, – сообщил я.
– Может быть, ты слишком большой, – предположил Тук. – Или слишком шумный. Или, знаешь, слишком человек.
Я крякнул. Потом посмотрел на Тука, который сидел на том же месте во время всего разговора.
– Значит, я просто взял и сделал его своим гостем?
– Ну… Скорее своим вассалом.
Я нахмурился:
– А? Что?
– Вот что такое сдача в плен, понял? – сказал Тук. – Его жизнь принадлежит тебе, и ты можешь делать с ней что хочешь. При условии, что ты не моришь его голодом, не заставляешь нарушать данных прежде обещаний и клятв, ты можешь приказывать ему делать что угодно. А если его сеньор захочет его вернуть себе, то должен будет за него заплатить.
– А-а-а… Выкуп в средневековом стиле.
Тук выглядел растерявшимся:
– Он слегка удирал, но я остановил его, милорд. Только что. На твоих глазах. Прямо здесь.
За моей спиной раздались не вызывающие сомнения звуки, и самый громкий исходил от моей ученицы – и я обернулся, чтобы посмотреть на остальных. Они либо прятали улыбки, либо старались быстро убрать их с лица – не слишком удачно.
– Эй, галерка, – окликнул я. – Это не так легко, как вам кажется.
– Да ты все делаешь прекрасно, – с бегающими глазами ответила Кэррин.
Я вздохнул.
– Пошли, Тук, – велел я и направился к Крюку.
Маленький фэйри сидел, демонстративно игнорируя меня, для чего требуется немалое мужество. Если бы я упал или споткнулся об него, это было бы похоже на дерево, рухнувшее на лесоруба. Если бы я хотел причинить ему физическую боль, то мог бы буквально свернуть его в трубочку.
С другой стороны, Крюк был фэйри. Ему, вероятно, и в голову не приходило, что я могу нарушить законы Мэб.
– Заключенный, встать лицом к Пицца-Лорду! – крикнул Тук.
Крюк послушно поднялся и повернулся ко мне.
– Назовите себя, пожалуйста, – сказал я. – Мне не нужно ваше имя. Просто чтобы как-то к вам обращаться.
– Некоторые зовут меня Лакуной, – ответил Крюк.
– Устроит, Лакуна, – сказал я. – Снимите, пожалуйста, шлем. Я хочу знать, кто у меня на содержании.
Крюк поднял руки и снял шлем, скрывавший лицо.
Она была просто красавицей.
Прекрасные черные волосы, заплетенные в косу по меньшей мере в фут длиной, мягко упали на спину, когда она сняла шлем. Кожа ее оказалась снежно-белой, а огромные глаза сплошь черными. На коже были маленькие значки или какая-то татуировка, сделанная темно-лиловыми чернилами, но значки эти слегка двигались, и, когда я смотрел на них, некоторые исчезали, а некоторые появлялись снова. Ее длинное лицо было очень худым. Это была красота элегантной опасной бритвы.
Челюсть Тука едва не отвалилась.
– Ого!
– Хм, – сказала Кэррин. – Так это она измочалила тебя прошлой ночью?
– И отключила сегодня утром, – напомнил ей Томас.
– И отключила меня сегодня утром, – раздраженно повторил я.
Я повернулся к Лакуне и какое-то время изучал ее внешность. Она смотрела на меня не мигая. По сути, она не шевелилась вообще, не считая ее косы, которая поплыла вверх, словно паутина в вентиляционной шахте.
– Гхм, – сказал я. – Этого я не ожидал.
Лакуна смотрела на меня неподвижными черными глазами.
– Я не буду просить тебя нарушить слово, – сказал я ей. – Я отнесусь к тебе с уважением, обеспечивая всем необходимым в обмен на твою службу. Ты поняла?
– Я поняла, – ответила Лакуна.
– Ух ты! – выдохнул Тук.
– Без нарушения каких-либо клятв я желал бы знать, – сказал я, – что ты можешь сказать мне о том, кому ты служила до того, как стала пленницей.
Она молча смотрела на меня.
Я понял свою ошибку и закатил глаза:
– Позволь, я перефразирую сказанное. Расскажи мне все, что можешь, о том, кому ты служила прежде, чем тебя взяли в плен, не нарушая при этом никаких данных ему обещаний и клятв.
Лакуна кивнула и задумалась, нахмурившись. Потом подняла глаза и сказала серьезным доверительным тоном:
– Похоже, он вас недолюбливает.
Я сделал глубокий медленный вдох. Хихиканье за моей спиной усилилось.
– Я тоже это заметил, – сказал я. – Скажи мне, что ты знаешь о том, что произойдет сегодня ночью.
– Дети, – сказала она замогильным голосом, и ее маленькое личико исказилось яростью. – И конфеты. Много, много конфет.
– Ух ты! – сказал Тук. И упорхнул, трепеща крылышками.
– Не нарушая данных тобой слов, расскажи мне все, что знаешь о Тузе, – сказал я.
– Он должен мне, – мрачно ответила Лакуна, – за оказанные услуги.
Я вздохнул:
– Думаю, ты не слишком-то настроена поделиться со мной полезной информацией?
Фея в доспехах молча, не мигая, смотрела на меня. Это немного пугало.
– Я так и думал, – сказал я. – Ты голодна?
Она секунду раздумывала, потом сказала:
– Да.
– Хочешь пиццы?
Лицо Лакуны исказилось гримасой отвращения.
– Бэ-э… Нет.
Мои брови поползли вверх. Ответ был на все пять баллов. Маленький народец может буквально воевать из-за пиццы. Настолько они ее любят.
– Эм. А что бы ты хотела поесть в таком случае?
– Сельдерей, – мгновенно ответила она. – Сыр. Зеленый чай. Но больше всего – сельдерей.
– Неординарно, – отметил я. Потом посмотрел через плечо. – Молли?
– У меня все это есть, – сообщила она и отправилась на кухню.
– Ладно, Лакуна, – сказал я. – Нам еще предстоит заняться массой дел. Мне нужно, чтобы ты поела, отдохнула, устроилась поудобнее. Ты не имеешь права покидать эту квартиру. Поняла?
Лакуна мрачно кивнула:
– Да.
Ее крылья пришли в быстрое движение, и она стрелой метнулась через всю квартиру на кухню, где Молли готовила тарелку с заказом Лакуны.
– Хорошо. Позднее я решу, что с тобой делать.
Я потер шею и вернулся к остальным:
– Н-да. Немножко расстраивает.
– Зачем тогда ты брал ее в плен? – спросил Томас.
Я бросил на него сердитый взгляд:
– У
