— Мелкий чиновник? — с усмешкой спросил его отец. — Генерал, половина двора училась у семейства Фан, а у семейства Люй влиятельные связи и куча родни. Думаешь они не смогут избавиться от одного единственного солдата в бедной захолустной деревушке?
Шэнь И возразил:
— Не могу в это поверить. С древности сменилось столько императоров и большинство из них недалеко ушли от Адоу [4]. Зато никто не строил целыми днями подлые козни и не шел против трёх устоев и пяти постоянств [5].
— Устои и постоянства? Янь-ван отправился на юг. Семья Люй явно скоро сделает свой ход. Думаешь, они будут цепляться за устои и постоянства и ждать, пока их всех перевешают? Или наш император — Адоу? Разве стерпит наш государь давление и согласится подписать отречение от престола?
Старик Шэнь со всей силы стукнул сына тростью по левой ноге.
— Видишь, тупик! — Рефлекторно Шэнь И уклонился от атаки и ушел вправо, тогда отец снова замахнулся и ударил его тростью по правой ноге. — И тут. Пока у тебя есть решимость и возможность и это единственный способ выжить, и в результате ты сможешь получить абсолютную власть... Какую ногу ты выберешь?
Шэнь И нахмурился:
— Так они хотят манипулировать Янь-ваном...
Ему стало жутко. Императорская гвардия всегда горой стояла за своего правителя. Если ничего не предпринять, и они вдруг обернутся против действующей власти, то будет поздно мобилизовывать северный гарнизон.
Что станет делать Гу Юнь, если они устроят переворот и посадят на трон Янь-вана?
Станет ли Аньдинхоу из личной привязанности потворствовать мятежникам, узурпировавшим государственную власть? Насколько Шэнь И знал Гу Юня, этому не бывать.
Пока половину страны захватили враги, иностранцы глядели на них, точно голодные тигры. Если Ли Фэн погибнет, пойдет ли Гу Юнь против Янь-вана, чтобы передать престол восьмилетнему наследному принцу?
Шэнь И вдруг понял, что не уверен, как он поступит.
... Впрочем, что бы не выбрал Гу Юнь — милость императорской семьи, верную дружбу или же эгоистичную тайную страсть, так или иначе это будет конец.
Мысли в голове путались... Разве не мог Янь-ван об этом не думать, если даже Шэнь И это понял? Вот только из уважения к Гу Юню Янь-ван бы никогда...
— Давай сделаем так, — нарушил его раздумья старик Шэнь. — Напишешь письмо, придумаешь достойный повод, а затем нанесешь визит семейству Люй и попросишь их отложить свадьбу.
Шэнь И был потрясен.
— Ладно отказать им в браке, но зачем же его откладывать? И если это не отказ, то стоит ли мне ехать лично?
Старик Шэнь окинул его внимательным взглядом, затем что-то пробурчал про себя и перестал обращать на него внимание.
Постепенно потрясение Шэнь И прошло, и он догадался, чего добивался отец. Он предлагал угодить сразу обоим сторонам и не ссориться в столь опасный момент с семейством Люй!
Невольно Шэнь И повысил голос:
— Отец, я могу совершить столь вероломный поступок только по отношению к врагам на поле боя. Пожелав жениться на ком-то, сразу организую приготовления к свадьбе. Если я не хочу этого брака, то пошлю отказ. Я не собираюсь притворяться, как ты мне предлагаешь. Что я тогда буду за человек? Ты действительно считаешь, что этот никчемный сброд в состоянии избавиться от Янь-вана?
Старик Шэнь замер и повернулся к Шэнь И спиной:
— Возглавив Военный совет, Янь-ван сначала пополнил разоренную государственную казну, затем лично сопроводил конвой с армейским снабжением и тем самым помог Черному Железному Лагерю вернуть потерянные позиции в западной части страны, стабилизировать ситуацию на фронте и дать отпор северным варварам. Но знаешь ли ты, что у него на уме?
— Янь-ван никогда не собирал фракцию ради решения своих личных проблем или удовлетворения мелочных амбиций, — сердито ответил ему Шэнь И. — Он лишь хочет восстановить мир в стране... а потом мирно удалиться от государственных дел на покой. Он ведь так молод, разве молодой человек не способен пожертвовать всем ради родной страны? И после этого выжившие из ума старики вроде тебя его критикуют. Да ты... чушь какую-то несешь!
— Что, на хвост тебе наступил? — рассмеялся старик Шэнь. — Заслуги Янь-вана перед страной крайне велики. Зачем ему фракция при дворе? Многие и без того охотно за ним последуют! Разве не слышал ты поговорку «если три человека скажут, что в городе есть тигры, то им поверят» [6]? Одни чиновники получили свои посты благодаря введению ассигнаций Фэнхо и реформе системы государственного управления, другие действительно заботятся о жителях страны и хотят добиться мира, а вот третьи... Третьих он серьезно обидел. Они и есть корень всех бед. Если первые и вторые действительно страстно мечтают облачить Янь-вана в золотые одежды, то третьи готовы подливать масла в огонь, чтобы привести принца к краху. Эти злопыхатели, потирая руки, будут наблюдать за тем, как заговор вскроется, а мятежников казнят! Подумай хорошенько, за какие еще преступления кроме восстания циньвана могут бросить в тюрьму?
Губы Шэнь И шевельнулись, но он не произнес ни слова.
— Разве не слышал ли ты выражения «вынудить взойти на гору Ляншань» [7]? Или что самое высокое дерево в лесу ломается ветром [8]? Людские сердца — это отнюдь не спокойная водная гладь. Если три человека скажут, что в городе есть тигры, то им поверят. Ты рассуждаешь о будущем... Думаешь император позволит принцу мирно уйти на покой? И кто тут еще из ума выжил?!
Шэнь И замер на месте, словно обратившись в ледяную глыбу. Лицо его побледнело. Он развернулся и молча пошел прочь.
— Что ты собираешься делать? — закричал ему вслед отец.
Не оборачиваясь, Шэнь И ответил:
— Я поступлю так, как должно! А ты и дальше выгуливай свою птичку!
Жители столицы от тревоги ночами не могли сомкнуть глаз.
Тем временем путешествие Гу Юня и его спутников продвигалось крайне успешно — они втайне быстро добрались до окрестностей Цзянбэй. Вот только при приземлении столкнулись с неожиданной напастью — разразилась жуткая гроза. Для того, чтобы летательный аппарат мог быстро передвигаться по небу и не потреблял слишком много топлива, его сделали довольно легким. Поэтому в ясные дни он мог пролететь аж тысячи ли, зато в дождливые и ветреные дни дело становилось худо. Большой Орел превращался в облезлую перепелку.
Из-за сильного ветра корабль бросало то вверх, то вниз в воздушных потоках. Остальные члены команды еще как-то справлялись с тряской, а вот Гэ Чэнь, важный член института Линшу, слег первым. Из-за сильного головокружения бедняга с трудом стоял на ногах, Янь-ван предложил поставить ему иглы. Никто не ожидал, что, когда воткнут первую иглу, Большой Орел резко накренится. Не схвати Гу Юнь его за ворот, Гэ Чэнь врезался бы в изголовье кровати, а воткнутая в акупунктурную точку игла пронзила бы беднягу насквозь.
Под руководством едва живого члена института Линшу отряд солдат скорректировал курс и прорвался сквозь грозовой фронт.
Из-за сильного ливня Гу Юнь практически ничего не мог разглядеть в цяньлиянь, поэтому отдавал указания, больше полагаясь на свою интуицию:
— Ниже, еще ниже!
В небе раздался еще один громовой раскат, и молния едва не попала в корабль. Большой Орел задрожал на сильном ветру и накренился на бок. Судно будто доживало последние часы и пугающе скрипело. Гу Юнь потерял равновесие и упал прямо в объятия Чан Гэна. Тот воспользовался удобным случаем и крепко обнял его, другой рукой крепко схватившись за перила. Лицо Чан Гэна было мокрыми от дождя, который пришёл с юга от реки Янцзы.
Сюй Лин со всей силы вцепился в ближайшую мачту и решил, что ни за что в жизни не поднимется на борт воздушного судна! Дрожа, он спросил:
— Аньдинхоу, думаете мы выживем, чтобы разоблачить тех продажных чиновников?
— Да все хорошо! — заверил его Гу Юнь и беспечно рассмеялся. — Могу заверить, господин Сюй, любой солдат хоть раз падал в броне Черного Орла. Не переживайте. Я позабочусь о том, чтобы наш отряд не потерял ни единого бойца.
