— Не положено, — испугалась горничная. — Есть определенные формы обращения, принятые в обществе…
— Ладно, — я решил не настаивать. — Тогда на людях соблюдай эти формы. В личном общении, без свидетелей, упростим задачу.
— Согласна, — девушка бросила на меня удивленный взгляд.
— Отлично, — я провел рукой по перилам, отполированным бесчисленными прикосновениями. — Послушай, Милана. У тебя очень красивая внешность.
Девушка зарделась.
— Мне нравятся твои волосы, — продолжил я, — но возникает один вопрос. Ты сама решила выкрасить пряди?
— Это же вы… то есть ты… мне приказал, — Милана сделала вид, что поправляет картину на стене необъятного холла. — Еще в мае.
— А тебе самой нравится?
— Я не люблю аниме.
Плюс один тебе в карму.
— Тогда приведи себя в порядок, — разрешил я. — Покрась волосы в тот цвет, который тебе по душе. И вообще, с этого дня ты можешь носить платье любой длины. И выглядеть так, как считаешь нужным.
Милана наградила меня долгим, изучающим взглядом. Целая смесь чувств — от скрытой радости до изумления и даже неверия.
— Правда?
— Правда, — заверил я. — Не знаю, как у нас складывались отношения в прошлом, но, поверь, я изменился. Ты можешь разговаривать со мной откровенно и подсказывать, если я что-то делаю неправильно.
Глаза девушки расширились.
— Ваше си…
— Виктор, — поправил я. — А еще лучше — Витя.
— Витя, — исправилась горничная. — Мне велено сопроводить… тебя… к торжественному обеду. Сразу отмечу, что выбранная тобой форма одежды… ее сложно назвать подобающей случаю.
— Ты права, — согласился я. — К сожалению, у меня в шкафу одна дрянь, надеть нечего. Потом займусь изучением всего этого тряпья. Что-то выброшу, что-то прикуплю.
— Я могу оказать посильную помощь.
— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — Идем.
Мы двинулись через анфиладу покоев, увиденных мной вчера, но в какой-то момент свернули в неизвестном месте. Лед между мной и служанкой слегка подтаял. Пожалуй, Милану можно использовать в качестве источника информации. Горничная поведает многие вещи, скрытые от моего взгляда.
Останавливаемся перед двустворчатой дверью. Массив дерева, наборный, с резьбой и декоративными вставками.
— Большой обеденный зал, — сообщила девушка. — С вашего… с твоего разрешения я отправлюсь убирать комнату.
— Без проблем, — сказал я.
Уверен, что со слугами надо держать дистанцию, но Милана мне приглянулась. Кроме того, я на чужой территории. Любой сторонник пригодится.
Открыв дверь, я вошел в зал.
Помещение сразу придавило меня своими размерами и величием. Трехметровой высоты потолок с фреской, изображающей карту земного шара. Многоступенчатые хрустальные люстры с лампочками, стилизованными под свечи. Вездесущая лепнина, позолота, старинный сервант, напольные часы и статуя мужика с двуручным мечом. Дальняя часть комнаты закруглялась, что указывало на эркер. Сквозь панорамные окна в зал проникал дневной свет. Шторы — плотные, дорогие, перевязанные внизу подхватами. И длиннющий белый стол, который я бы сравнил со взлетной полосой, протянувшийся от входной двери до самых окон.
Вдоль стола расселись члены моей семьи.
Андрей Корсаков — в дальней торцевой части. По левую и правую руку от отца сидели старик со старухой — явно мои дедушка и бабушка. Чуть дальше — мужик в военном мундире, как две капли воды похожий на отца. Только младше. Несколько женщин. Младшее поколение — пара девушек моего возраста, парень лет пятнадцати, семилетняя кучерявая малышка и коротко стриженый карапуз на высоком детском стуле. Вся эта компашка звякала столовыми приборами, оживленно переговаривалась и неспешно поглощала изысканные блюда, оперируя десятками разнокалиберных вилок и ножей. Корсаковы вырядились в элегантные летние костюмы. Дамы соорудили высокие прически и украсили себя дорогими украшениями — серьгами, колье, браслетами. За каждым аристо безмолвной тенью маячил слуга. Лакеи подавали кушанья, на которые указывали их хозяева, снимали крышки, наполняли бокалы вином или соком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
При моем появлении разговоры стихли.
Воцарилась гробовая тишина.
— Проходи, сынок! — воскликнул отец, завидев меня. — Ты наверняка проголодался.
Радости по поводу моего возвращения никто не испытывал. Малышам было откровенно насрать, остальные с трудом скрывали презрение. Неужели я единственный, в ком не пробудились родовые способности? Династия, как я слышал, угасает…
Свое место я определил без особых проблем.
Дальний конец стола.
То есть — ближний ко мне.
Лакей, терпеливо ждущий своего хозяина. Соседи — пятнадцатилетний подросток с андеркатом на голове и симпатичная девушка, собравшая волосы в высокую гульку. Парень сидел в белоснежной рубашке, застегнутой на все пуговицы. Волосы у нас в роду прямые, но этот имбецил сделал себе завивку — сейчас он напоминал мне брокколи.
Я занял отведенное правилами этикета место.
— Рад, что все в сборе! — молвил отец. — Напомню, что Виктор подвергся нападению наших заокеанских врагов, в результате чего потерял память. Поэтому я представлю своему сыну всех, кто сидит за этим столом.
Пока отец называл имена, лакей снял крышку с первого блюда, коим оказался густой сырный суп с грибами. Я тут же схватил ложку и набросился на еду. Парень-брокколи и девушки покосились на меня с брезгливостью.
Старики оказались моими бабушкой и дедушкой — Илларионом Даниловичем и Анастасией Витальевной Винклер-Корсаковой. Мужик — моим дядей, Архипом Илларионовичем.
А вот дальше стало горячо.
— Валентина Алексеевна, ваша почтенная матушка и моя первая жена, — отец указал на красивую, но уже немолодую женщину, ласково глядевшую на меня. — Прошу любить и жаловать.
Я улыбнулся матери.
— Елизавета Федоровна, моя вторая жена, — глава рода указал на сисястую брюнетку с шаловливо упавшим на лоб локоном. — И Анна Григорьевна, моя третья супруга.
Анна Григорьевна очаровательно улыбнулась. Девушке на вид было около двадцати пяти. Фигуристая блондинка с восточным типом лица и двумя пучками волос на голове. «Бычьи рога» — кажется, такое название. Девушка смахивает на китаянку, хотя… Башкирия? Калмыкия?
Смысл происходящего до меня дошел не сразу.
Три жены.
Отец тут что, гарем развел?
Глава 7
Мне представили спутниц жизни дядюшки, после чего отец добрался до третьего поколения Корсаковых. Подросток с андеркатом оказался Романом, сыном упомянутого Архипа Илларионовича. Девушка с гулькой превратилась в Татьяну, сестру Ромы. Вторая девушка, хмурая особа с выбритым виском и сумасшедшим начесом на голове, от одного взгляда которой мурашки пробегали по коже, оказалась Еленой, сводной сестрой Ромы и Тани. Иными словами — дочерью дяди от второй жены. Семилетнюю кучеряшку тоже заделал Архип Илларионыч, а вот карапуз на высоком стуле был отрекомендован в качестве моего сводного брата Кирилла. От младшей жены главы рода.
Последний факт меня насторожил.
В аристократических домах принято передавать управление активами старшим наследникам. По всему выходит, что я — главный претендент… пока жив.
Каждого родственника я намертво запечатлел в памяти.
А память у меня хорошая.
— Всем приятного аппетита, — пожелал отец. — Да пребудет с вами сила рода.
Где-то я слышал похожую фразочку…
Корсаковы приступили к трапезе. Точнее — возобновили трапезу, прерванную моим приходом.
Суп оказался невероятно вкусным. Впрочем, его затмило картофельное пюре с запеченной в фольге рыбой в лимонном соусе. Я перепробовал разные бифштексы, колбаски, соусы и подливы. Затем наступила очередь салата из морепродуктов. Казалось, насыщение не наступит никогда…
Двоюродные сестры бросали на меня неприязненные взгляды.
Роман демонстративно игнорировал.
Думаю, с этой компашкой мне еще предстоит разобраться. Как и с хитросплетениями внутрисемейных отношений. Аристократические дома всегда имеют в шкафу парочку скелетов. А то и несколько десятков…
