— Еще бы не догадаться, — я вспомнил обеденное противостояние. — А что с моим отцом?
— Ну… — дядя замялся. Я влез во что-то табуированное. — Андрей решил максимально усилить линию света. Логично, учитывая его ранг. Когда ты достигаешь уровня магистра, это серьезно. Невольно начинаешь мечтать о вершине. Пусть не сам, но хоть дети… Его можно понять. Твоя мама — слабосилок с большим потенциалом. Этот потенциал не раскрылся, но он мог бы раскрыться при определенных обстоятельствах. А еще у нас были евгенические расчеты, которые показывали, что сын Валентины Алексеевны с вероятностью в семьдесят четыре процента станет архонтом.
— Появился я…
— И никем не стал, — дядя виновато развел руками. — Никаких предпосылок. Одаренный такой силы должен был уже в десять показать себя. В двенадцать тоже ничего не произошло. И в семнадцать…
— Поэтому за столом сидели две другие жены, — понял я.
— Конечно. Твой отец всё еще может родить сильного наследника.
— Тогда почему род угасает?
— Сила света — наша родовая способность. Есть боевые техники… которые осваиваются через несколько лет после инициации. Я знаю, что у Романа они не раскроются. А Таня с Ленкой пойдут другим путем. Чем старше мы с Андреем становимся, тем ниже вероятность появления того, кто взрастит в себе «правильный» Дар. А теперь еще и…
Дядя осекся.
— Моя запретная магия, — завершил я.
— Именно.
Полигон остался позади.
— Пойми меня правильно, — торопливо заговорил полковник. — Манипуляции временем — это здорово. Вот только перспективы занять место во дворце императора с такими техниками довольно сомнительны.
— Почему?
— Магов времени справедливо опасаются, — дядя помрачнел. — Им не доверяют. Император предпочитает держать таких волшебников подальше от своего окружения.
— Цепочка щитов прервется, — догадался я.
— Безусловно. А вместе с этим мы лишимся части своих привилегий. Кроме того…
— Вы не знаете, откуда я такой взялся.
Дядя хмыкнул:
— Ты проницателен.
— Что там с вашими… евгеническими расчетами?
— Аналитики разводят руками. Природа твоего Дара неизвестна.
Я вспомнил карапуза-четырехлетку.
— А Кирилл?
Дядя пожал плечами:
— Пока рано судить.
Несложно догадаться, что вожделенные световые техники лучше развиваются по мужской линии. Значит, на моего сводного братика возлагают большие надежды. Не удивлюсь, если за всем этим хитрозакрученным планированием стоит дед. Формально старикан отошел от дел и передал управление старшему сыну. Значит ли это, что патриарх утратил влияние? Отнюдь. Уверен, к его рекомендациям прислушиваются.
Справа от нас показался чайный домик. Невысокое сооружение с двускатной крышей, углы которой загнуты вверх наподобие азиатской пагоды. Крышу поддерживают бревенчатые столбы. В глубине павильона я заметил деревянный настил, низкие плетеные кресла и столик в восточном стиле.
— Почти пришли, — сказал дядя. — Рад был побеседовать, но спешу откланяться. Неотложные дела.
— Благодарю за компанию, — улыбнулся я.
Дядя коротко кивнул, развернулся и зашагал в обратном направлении.
Среди деревьев проступили очертания медблока.
Через минуту тропинка вывела меня к одноэтажному белому зданию, двери которого разъехались при моем приближении. Крохотный вестибюль с диванчиком и двумя креслами. Три двери. Я, не задумываясь, выбрал центральную, на которой был изображен кадуцей — заостренный крылатый жезл, обвитый двумя змеями. Редкий символ, в моей реальности почти не встречается.
Постучавшись, открываю дверь.
— Заходи, не стесняйся.
Профиль у специалиста действительно широкий. Во всех смыслах. Меня встретил необъятный мужик, напоминающий то ли перекаченного Пьера Безухова, то ли черный квадрат Малевича. Через несколько секунд до меня дошло, что целитель — вовсе не жиртрест. О таких говорят: гора мышц. Возникло ощущение, что этот тип полжизни потратил на секцию тяжелой атлетики. В детстве я любил смотреть мультики про Человека-паука. Был там персонаж такой — Амбал. Преступный босс, один из антагонистов главного героя. В общем, я мысленно окрестил семейного врача Амбалом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Добрый день, — поздоровался я.
— Илья Назарович, — представился здоровяк. — Мне вкратце обрисовали твою проблему, Витенька. Присаживайся.
На фоне этого чувака я смотрюсь как иголка в сочетании со стогом сена.
Кабинет здешнего эскулапа совсем не похож на шаблоны, которые ожидаешь увидеть в государственной или частной клинике. Наверное, я попал в офис психотерапевта. Рабочий стол — в дальнем углу. Там же добротный деревянный стул. Остальное пространство занято ворсистым ковром, разнокалиберными креслами и пуфами, низкой тумбой с электрочайником на ней. Широкое окно распахнуто в лес. Свежо, приятно.
Присмотревшись получше, я заметил вмонтированный в стену дисплей и сенсорную клавиатуру на столешнице. Уже интересно. А еще мне показалось, что стены расчерчены тонкими линиями, обозначающими секции скрытых ниш. Думаю, не так прост этот кабинет, как поначалу видится непосвященному.
Усаживаюсь в кресло-мешок.
Целитель подхватывает стул, переносит поближе ко мне и устраивается напротив. Зуб даю, психотерапевт. Сейчас будет спрашивать про детство и жестокого папочку…
— Не буду, — хмыкнул Илья Назарович. — И вообще, научись ставить блоки.
— Каким образом?
— К Артуру обратись. Или ко мне. Научим, подскажем. Ментальную защиту должен уметь выстраивать любой одаренный, вне зависимости от класса.
Снова Артур.
Не обойти мне эсбэшника…
— Учту, — заверил я.
— Вот и чудненько, — доктор поправил на переносице круглые очки. Скорее, декоративные, чем реально улучшающие зрение. — И да, я считываю лишь отдельные вербальные конструкции…Что у нас там? Амнезия? Полная, частичная?
— Я говорю по-русски. До пробуждения в фургоне ничего не помню.
— Мне попадался на глаза отчет Кары, — врач тяжело вздохнул. — Любопытный случай. Твое сердце остановилось на четыре минуты, приборы зафиксировали смерть… И всё же… Мы сидим здесь и разговариваем. Пробудились необычные способности, а память пропала. Я ничего не путаю?
— Ничего, — признал я. — Вы хорошо осведомлены.
— Тут не обойтись без полного ментального сканирования, — сообщил целитель. — Плюс томография. Даешь разрешение на поверхностный контакт разумов?
— Поясните, что это.
— Я не смогу проникнуть в твое сознание и прочесть глубоко зашитые образы. Зато я увижу проблемные участки, если имело место повреждение мозга. Проанализирую спектр.
— А томография зачем?
— Чтобы подтвердить или опровергнуть первичный диагноз.
— Хорошо, — сдался я. — С чего начнем?
— Разумеется, со сканирования. Готов?
— Ага.
Обстановка неуловимо изменилась.
Секунда — и солнце стало светить ярче, а врач переместился к столу, деловито напевая себе под нос незатейливый мотивчик. Краем глаза я засек движение. Бело-голубой бублик томографа уползал в стену, прячась за автоматически закрывающимися створками. Ложемент проваливался в пол. Как выяснилось, ковер тоже неоднороден и разбит на секции. Это покрытие, скрывающее туеву хучу всевозможного оборудования.
— Всё? — опешил я.
Илья Назарович вбил какие-то данные и, не оборачиваясь, ответил:
— Да, мы закончили.
— За секунду?
Пальцы врача вновь пробежались по клавиатуре.
— Почему же… Я потратил два часа на все процедуры.
— И я ничего не заметил?
— Ну, для удобства я погрузил тебя в транс.
Мне это не нравится.
Человек со способностями Ильи Назаровича может выключить меня, даже не вступая в поединок. Интересно, многие так умеют?
— Немногие, — врач завершил свое занятие и соизволил повернуться в мою сторону. — В одном ты прав — менталисты для неподготовленного бойца представляют угрозу. Чем быстрее научишься защищаться, тем лучше.
— Угу, — я помрачнел. — Так что с диагнозом?
