ФЕМ (тоже заплакала). Мамочка, пожалей свою доченьку… Господи. Да что же за жизнь…
БИ. Будет и на нашей улице праздник… Тихий ангел пролетит… Начнем в гости ходить… К кому только… (Рыдая.) Но не будет у нас доченьки, любимой моей девочки, красавицы, погибла она у нас… В пещере, была спелеологом… Научным сотрудником… Красавица, умница… Невеста… Не спасли… На могилку давно не ходили… Я же тебя похоронила, вместо головы подушечку… Любила без памяти одну тебя…
ФЕМ. Мамочка, не бросай меня… Мамочка. Любимая. Дорогая мамочка.
Обнимаются.
1989, 2002
Он в Аргентине
Действующие лица
НИНА, немолодая женщина.
ДИАНА, очень старая женщина.
ДИАНА сидит перед домиком у стола. На дереве прибит умывальник, под ним ведро. На столе чайник. Под стулом пустая литровая банка. Появляется НИНА.
НИНА. Ну как? Как вы тут? Я приплыла. Что ели? Еда есть? Я вот принесла.
ДИАНА. Ах! А! Здравствуйте. Неожиданно как. Вы теперь сюда приплыли? Не скучно там было?
НИНА. Как вы, ладно, спрашиваю? Не скучно – это не то! У меня нет слов, одни буквы. Там – вообще.
ДИАНА. Вы приплыли, и уже хорошо. Тут все другое. Иной мир! Воздух! Поздравляю вас!
НИНА. Я спрашиваю, как вы! Еда есть?
ДИАНА. О, спасибо, есть. Вы просто мать Тереза. Обо всех заботитесь.
НИНА. И чего?
ДИАНА. Это была такая святая.
НИНА. Нет, чего вы тут?
ДИАНА. Вот сижу.
НИНА. Вижу, не стоите.
ДИАНА (переспрашивает). Что вы, простите?
НИНА. Глухня. Говорю, вижу, что сидите. Сама вижу.
ДИАНА. Сижу, как вы уже видите.
НИНА. Почему не варили? Вы не варили? Я принесла.
ДИАНА. Почему я не варила?
НИНА (с ударением). Я – спрашиваю – почему не варили. Вы не варили.
ДИАНА. Кое-что осталось ведь уже.
НИНА. От чего осталось?
ДИАНА. От вчера.
НИНА. Сегодня вечер!
ДИАНА. Ах вот как!
НИНА. А вчера было вчера.
ДИАНА. Вот как? В каком смысле, простите?
НИНА. Вот в каком. Вчера это было вчера, а сегодня вон уже вечер, я приплыла.
ДИАНА. Не расслышала, в каком в каком? То есть смысле в каком.
НИНА. В таком, тетеря! Что не ели вы.
ДИАНА. Ах, вот вы о чем. Не заботьтесь! Было-было, вы не беспокойтесь. Вы не всё знаете.
НИНА. И вчера у вас ни хера уже не было. Вот осталось от обеда (кладет полиэтиленовый пакетик на стол). Винегреда привезла. Наделаешь, наделаешь, настрогаешь целый тазик – не жрут ни хера. Морды воротят, что эта, что те… А того нету третьи сутки вообще. Он у тех. Он им повезет весь мой тазик винегреда, те слопают. А эти: «Ма, мы не будем это и это».
ДИАНА. Да? Мм. Эти и те. А того нету. Непонятно, но здорово.
НИНА. Вот и да! Вам привезла, вы у меня съедите. Я делала сама. Не собакам же выкидать.
ДИАНА. О, спасибо, я уже.
НИНА. Нет, вы еще не уже. Еще со вчера не емши. Я вижу.
ДИАНА. Успокойте себя. Вы не обо всем в курсе.
НИНА. Я? Че тут, в курсе, не в курсе, все видно. Вода в чайнике и то (трогает) холодная (заглядывает в чайник). И почти полный чайник. И не пила?
ДИАНА. Я?
НИНА. А кто, я, что ли.
ДИАНА. И пила, и все такое (делает жест у ножек стула). Не волнуйтесь.
НИНА. Че не волнуйтесь, мне потом расхлебывать ваше поведение.
ДИАНА. Не надо ничего расхлебывать!
НИНА. Надо! Пейте! (Ищет чашку, находит под столом литровую банку, выплескивает из нее содержимое, наливает туда воду из чайника, сует Диане под нос.)
ДИАНА (отворачивается как может). Нет, это не для этого банка! Нет! Что вы! Пре…прекра…прекратите! Ммм… Оо!
НИНА. Ну вот, попила. Рот-то был как пещера! Сухая пустыня!
Диана вытирает лицо платком, почти плачет.
И нечего было морду воротить! Как те! Сейчас еще попьешь у меня! И съешь винегред! Полная банка винегреда у меня, некуда девать! Специально везла, у меня еще есть.
ДИАНА. Боже мой, за что? Что я вам сделала? Зачем вы издеваетесь над старым, больным, беспомощным человеком! Я же брат твой! Вы постареете, захотите, чтобы вас так унижали? (Тихо, опустив голову, объясняет.) Это грязная специальная баночка!
НИНА (смеется). А! Ну понятно. А ничего. Это же твое было! А люди вон специально, просто нарочно, мочу тоже пьют, я по телеку смотрела. Поссут утром и пьют утреннюю дойку! И ничего, потом идут и выступают по тэ вэ! А я козу дою, и мы пьем что у нее между ног течет! Здесь же природа, сельское хозяйство! Говно собираем тут по кустам и в бочку! По технологии! Ночное золото! Что же, оно сопреет – и через срок в картошку, в моркошку, в лук, и всё едим потом! И руки не моем! И всё!
ДИАНА. Боже мой, уйдите.
НИНА. Я?
ДИАНА. Да.
НИНА. Это мое тут, что ты здеся указываешь. Раскомандовалась с лишним! Все тут мое! Половина почти что острова моя.
ДИАНА. Вы сестра-хозяйка, вы тут главная, но вы не имеете надо мной власти. Этого вам не дано.
НИНА. Я тут директор. И все могу сделать!
ДИАНА. Что вы со мной можете сделать?
НИНА. Я? Да всё. Отвезти на берег и там высадить. На пристани. Всё! Наша база отдыха закрыта, понятно? Вам тут нечего сидеть голодать!
ДИАНА. Я голодаю? Кто вам сказал?
НИНА. Я все знаю и все поняла. Как только приехала и увидела вас.
ДИАНА. Не обо всем вы знаете, нет, о нет! Вы многого не знаете. Вы многого такого не знаете… Лучше вам не знать.
НИНА. Че?
ДИАНА. Не надо вопросов.
НИНА. Загадки какие-то. Чего это я, интересно, не знаю?
ДИАНА. Насчет моей еды.
НИНА (как бы обалдев). О! (Презрительно.) А! (Стонет.) О-о. (Кряхтит.) Оий. Да знаю я.
ДИАНА. И о будущем вы не можете знать.
НИНА. И вы меня не пугайте! Будущим этим! Меня-то!
ДИАНА.Помилуйте! Как можно! Каждый сам за себя, особенно тут. Да. Каждый сам себя пугает больше.
НИНА. Вот-вот! Вы это бросьте! Да я такие… Такие думы думаю… Мама мамы в сто лет… Одна подыхала, прости господи, в деревне. Всем же некогда! Тут внучка очнулась, сорок пять лет ей, надо совесть иметь, ее ведь к бабке увозили с пеленок, она там жила кажное лето, ну, был семейный совет, совет в Филях (ударение на «и»), такая картинка была в календаре, ну вот. Она, эта внучка, так головой махнула, ладно, я беру на себя, все согласны. Ну что, поехала, думала выгода будет, избушку ее продала, все пропила, а пришлось брать бабушку к себе, взяла ее эта внучка типа вот как эта ваша мать Тереза, считала, что ненадолго, сунула за шкаф. Все уехали, лето было, думали друг на друга, думали внучка с ней, у которой она жила, а внучка эта… моего старшего брата дочь шалавая… алкоголичка вообще. Ей надоело за бабкой смотреть. Запила, пропала где-то, приехала через две недели… Рука на перевязи. Типа сломатая. В больнице лежала. Да дуру лепила, что рука. Это как оправдание. А бабка высохла вся, сидела как фараон египетский… На полу у кровати… Муми-ци…муми…фикци…
ДИАНА. Мумифицировалась?
НИНА. Ну. Пить-то не было что.
ДИАНА. Это фантастика. Да… Ве-ли-ко-лепно. Такой дар небес.
НИНА. Дар, блин! В гроб-то как сидячую ложить? Как?
ДИАНА. Я об этом даже и думать не желаю. Всему свой найдется выход. Да!
НИНА. За деньги и враскоряку положат. Только плати. Я заплатила, видали что! Я! А на хера мне это было нужно?
ДИАНА. А это уже, так сказать, мировой вопрос.
НИНА. Какой?
ДИАНА. Выходит, что действительно мать Тереза – это вы! Благослови вас Господь!
НИНА. Ну! (Пауза.) Я еду сюда, думаю, что увижу? Тоже сидеть будет скорюченная? Но! Слава тебе, Господи. Душенька моя, живая. Да я тебя сейчас живо в город перенесу на закорках до катера!
ДИАНА. Мама ваша переживала, что ее мама так закончила свои дни? Без воды?
НИНА. А что моя мама? Она все о себе горькие думы думает. Сама сейчас еле живая у брата плачет, а ко мне не хочет сюда ехать. Говорит, ты меня на воздух возьмешь, а на зиму они меня обратно с воздуха в квартиру не примут. На выход всегда пожалуйста, а вот на вход обратно в свою конуру – извините. Валька, ее невестка, не возьмет ее обратно, обрадуется. И ты меня, мама моя говорит, не поселишь у себя в квартире, к тебе нельзя будет. Да! Права моя мама! А куда ко мне, это не ко мне! Там я не решаю. Там дочь с внучками и этот наш знаменитый зять. У меня есть только диван в проходной комнате, где все толкутся. А у брата, где моя мама живет на кухне, вон невестка поперек себя шире сидит жрет. Я вожу сумками, сумками им! Едят, едят. Я маме вожу поесть, а наша невестка все стрескат.
ДИАНА. Еда – это очень опасная вещь. Вот ваша мама мамы… Это благодаря этому. Только этому. Не есть! Вы в меня вдохнули надежду!
НИНА. Че это? На что?
ДИАНА. На фантастический результат.
НИНА. На какой?
ДИАНА. Не скажу.
НИНА. Не скажет она. Нет, уже хватит с меня мумифи… Это, мумификции! А ну, ешь! Ешьте!
ДИАНА. Я же уже сказала, еда, как я опять убедилась из вашего рассказа, опасна и не нужна для результата.
