Сейчас же Андрей понял, что царь и опричники злоумышляют против Новгорода, хотят подкупленными людьми подбросить новгородцам состряпанные литовцами фальшивые письма и «за измену» наказать весь город. Читал Андрей еще в школе, как будут разграблены храмы и монастыри, как опричники во главе с Малютой Скуратовым убьют более трех тысяч безвинных жителей новгородских. Кого убьют саблями, кого затравят собаками, а других спустят живыми под лед.
– Пойдем потрапезничаем, князь! Чай, не зря прислуга старалась, все утро готовила!
Оба удалились, и Андрей перевел дух. Мерзкие дела творятся с ведома и одобрения царя. Взять бы сейчас и убить обоих из пистолетов, да только этим делу не поможешь. Иноземцы уже уехали, а вместо убитого Федьки и князя царь других пришлет.
Сидеть в потайной комнате пришлось долго. Лишь ближе к вечеру, часа через четыре в коридоре послышались осторожные шаги, щелкнула и отворилась дверца. В потайной комнате было душно, и Андрей с облегчением выбрался в коридор.
– Слава тебе господи, уехали душегубы! – сказал ключарь.
– А кто был второй, кроме Басманова?
– Так это же князь Трубецкой, не узнал?
– Не видел прежде. А иноземцы?
– Не ведаю.
– И на том спасибо за помощь.
Ключарь вывел Андрея из дома через черный ход.
Петр ожидал его в хозяйственной избе. Оба вышли со двора.
– Ну, все слышал и видел?
– Как тебя.
– Время позднее. Ночуем и завтра с утра едем.
При упоминании о езде у Андрея заныли отбитые ягодицы. Уже лежа на топчане, он мысленно припомнил весь разговор, стараясь закрепить даже оттенки, интонацию – ведь через несколько дней все придется в точности воспроизводить Гермогену.
Правда, обратно в Новгород они не гнали, как по дороге в Псков, и Андрей перенес езду верхом относительно благоприятно.
По прибытии Петр забрал лошадей и попрощался, Андрей же направился к Гермогену. Время было уже позднее, и он не надеялся, что застанет священника на месте. Однако, постучав в дверь, он получил приглашение войти.
Гермоген сидел за столом с лупой в руках, изучая бумаги, стопкой лежащие перед ним.
– С возрастом плоховато стал видеть, – пожаловался он, – особенно вечером, при свечах.
И в самом деле на столе стояли два подсвечника с четырьмя свечами, но их неровный, колеблющийся свет не достигал углов комнаты.
– Ты с дороги? Одежда пыльная.
Андрею стало неудобно. В самом деле, мог и почиститься. Однако не подумал, поторопился.
– Садись, рассказывай. Да не спеши, со всеми подробностями. За дорогу не надо, вижу, что жив и здоров.
– Так я начну с самой встречи?
– Именно.
И Андрей как мог, останавливаясь на деталях, описал переговорщиков и весь разговор. Гермоген слушал, прикрыв веки. Когда Андрей закончил, попросил повторить еще раз. Потом стал задавать наводящие вопросы.
Разговор, похожий на допрос, продолжался долго, Андрей выдохся и устал.
– Как думаешь, к чему встреча?
– Во-первых, встретились враги. Иван Васильевич войну ведет в Ливонии. С его ведома встреча, и не о войне пока речь шла, а о лживых, подметных письмах. На основании их, да если еще письмами перед Боярской думой потрясут, зримые свидетельства измены покажут, что якобы Новгород хочет к Речи Посполитой присоединиться, любой поход против Новгорода и захват его оправдать можно, если не перед Думой, так перед историей чистенькими остаться.
– Верно мыслишь. То, что ты узнал, очень важно. Ладно, время позднее, мне еще с архиепископом Пименом посоветоваться надо, подумать. Ты можешь отдыхать, я тобою доволен.
Андрей откланялся и прошел в свою комнату. Кинув пыльную одежду на сундук, он лег спать. Устал, все тело ныло и болело, требовало покоя.
Утром он еле проснулся с ощущением, что бедра и все, что выше, были избиты палками. Встав с постели, Андрей скривился от боли. Неужели он настолько изнежен цивилизацией, что скачка на лошади вывела его из строя? А как же ратники, которые неделями не слезают с седла?
Он сделал получасовую зарядку и почувствовал себя лучше. В душ бы сходить, да еще контрастный, но здесь о таком не слышали. Оставалась баня, тем более что одежду требовалось стирать.
Он отправился к ключарю Фоме.
– Как насчет баньки?
– И, вспомнил! Банный день был вчера… Впрочем, сходи, может быть, горячая вода осталась.
Андрей взял одежду, чистое белье. В котлах вода осталась и была еще теплой, обмыться вполне сойдет.
Он выстирал одежду, искупался из шайки сам. О парной, конечно, придется забыть, камни едва теплые, но сам вымылся. Кожа очистилась, и он почувствовал себя бодрей. Нет, лучше уж передвигаться на корабле, в крайнем случае – на подводе, но верхом – не для него.
Два дня он отлеживался, выходил только к заутрене да в общую трапезную – поесть вместе с монахами.
На третий день его призвал Гермоген. В его кабинете сидел сам Пимен.
Андрей поклонился и поприветствовал архиепископа.
– Садись, Андрей. Имечко у тебя славное, и деяния под стать. Занятные слова мне отец Гермоген передал, вроде бы ты разговор сей в Пскове слышал.
– Было – по поручению отца Гермогена.
– Повтори все, что слышал, слово в слово.
Андрей поерзал на жестком стуле, сосредоточился и пересказал все, что слышал.
– Ничего не забыл?
– Как можно?
– Да это я так. Отец Гермоген тебя характеризует очень хорошо. Толков, исполнителен, выводы умеешь делать. Это не всем дано. Вот ты слышал весь разговор. Твои выводы?
– Против Новгорода Иван Васильевич злоумышляет.
– Верно. И что бы ты на нашем месте сделал? – Оба священника с интересом уставились на Андрея.
– Во-первых, надо вокруг царя своих людей заиметь. Или наверх кого-то вытолкнуть, помочь подвинуться, или подкупить. Злато-серебро все любят, не устоят. Слишком многое на кону стоит, чтобы добывать новости в белых перчатках, ни много ни мало – судьба Новгорода.
Священники переглянулись.
– Если ты сказал «во-первых», значит, должно быть – во-вторых, так?
– Воистину. Во-вторых, надо искать здесь, в Новгороде, людишек, которые воду мутить начнут – по наущению того же Федьки Басманова.
– Федька лишь исполнитель. Отец его наставляет, по указке царя.
– Нам какая здесь разница? Кто на вече кричать будет за Литву или на торгу народ мутить, за тем приглядеть надобно. Схватить и пытать проще простого, под пытками любого можно оговорить. Важно связи проследить: кто к нему ходит, о чем говорят. Лучше всего внедрить к нему своего человека, или, опять же, из челяди кого подкупить. Понятно, это затрат потребует, не без того, так бесплатный сыр только в мышеловке.
– Умно сказал, я сам тако же думал. Как будто мои мысли с языка снял. Иди покамест, отдыхай. Заслужил. А нам обдумать все надо. Понадобишься – найдем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
