Андрей вышел от Гермогена с улыбкой на лице – от того, как воспринял Гермоген итоги первого задания, зависело очень многое.
Он направился на торг. Рубаха на нем новая, подаренная в Твери, но надо купить запасную, а главное – сапожки. Летом носили короткие, на тонкой подошве из мягкой кожи. Но пройдено в них было много, и Андрей опасался, что следующего похода сапожки могли не выдержать.
Неожиданно для себя он купил немецкие туфли из свиной кожи – добротной выделки и хорошего пошива. А главное – подошва у них была толщиной в палец, такая долго не сносится. Для тех, кто ходит много, удобная обувь очень важна.
Потом побродил по городу, зашел в Андреевскую церковь на Щитной улице, поставил свечку святому Пантелеймону. Вечер провел в харчевне, недалеко от порта, попил свежего пива с солеными сушками, послушал новости со всех концов Руси и Европы – здесь постоянно собирались купцы из многих стран. Обсуждалось все – от цен на товары до любовниц французского короля. За длинными столами сидели по национальностям – немцы с немцами, англичане с англичанами. Но больше всего, конечно, было русских.
Одно было плохо – у Андрея не было близкого друга. Знакомствами он обзавелся, но в душе был одинок.
Он отправился на подворье. Устал за поездку, хотелось отдохнуть. Андрей предвкушал неделю отдыха.
Глава 4
Тайная комната
Однако отдохнуть Андрею удалось всего два дня. На третий день утром к нему в комнату постучал послушник:
– Доброе утро. Тебя призывает к себе отец Гермоген. Просит не медлить.
Видно, что-то срочное.
Андрей вошел в келью Гермогена, поздоровался и поклонился.
– Не дал я тебе отдохнуть? Дело срочное появилось, думаю, как раз для тебя. Толмач нужен хороший. Придется ехать в Псков, причем безотлагательно. Поедешь не один, дам человека из Владычного полка – он будет заниматься лошадьми, охраной. Кстати, он знает того человека в Пскове, к которому вы приедете. Будешь выполнять его указания. Скажу больше: в Пскове состоится встреча наших врагов, естественно, тайная. Ты должен будешь слушать, о чем они будут говорить, и запоминать. Потом доложишь мне.
– Все исполню, как велишь.
– Твой провожатый, Петр, уже должен быть во дворе, с лошадьми. С богом! – С этими словами Гермоген передал Андрею небольшой мешочек с монетами. Андрей понял, что аудиенция окончена, и вышел.
Сначала он прошел к себе в комнату, надел перевязь с пистолетами, пояс с ножом, сунул в рукав кистень – безопасности много не бывает. Выбежав во двор, увидел, что у коновязи уже стояли две лошади и рядом – молодой парень, одетый как служилый человек – в кафтане и с саблей на перевязи.
– Ты, что ли, Петр?
– Он самый. На лошади ездил?
– Приходилось, но не люблю.
– Придется. Садись на пегую кобылу.
Петр ловко взлетел в седло, Андрей – несколько неуклюже. Они выехали со двора и переулками рысью припустили к городским воротам. Как только дорога стала свободнее от крестьянских повозок и пеших людей, Петр стегнул коня. Андрей не отставал.
Скакать было неудобно, седло било в пятую точку. Андрей привстал на стременах, пригнулся к шее кобылы. Так было удобнее, но быстро уставали ноги.
До вечера они сделали только одну остановку – дали передохнуть лошадям, покормили их и напоили. После отдыха темп сбавили и до ночи прошли еще верст двадцать.
На постоялом дворе Андрей упал в постель от усталости – даже ужинать не стал. Похоже, надо было успеть к определенному времени, иначе они не гнали бы так.
В общем, когда они подъехали к Пскову, Андрей уже сидеть не мог. С непривычки скакать верхом несколько дней с утра и до вечера было тяжело. Определенно, верховая езда не для него.
Петр, судя по всему, бывал в Пскове не раз, поскольку хорошо ориентировался на улицах.
Добравшись до невзрачного домика, они завели во двор лошадей. Хозяин, не задавая вопросов, завел скакунов в стойла, снял с них седла и задал корм.
– Пойдемте, покушаете с дороги и отдохнете, все дела с утра.
Они поели пшенной каши с пареной репой, запили ее сытом и легли спать. Андрей так устал, что проснулся на том же боку, на который лег вечером. Они умылись, позавтракали.
– Идем.
Андрей был рад идти пешком, хотя его походка была довольно своеобразной – враскорячку.
Они подошли к каменному дому на центральной улице.
– Неплохой дом! – заметил Андрей.
– Еще бы, ведь это дом дьяка Алексея Адашева, и пусть успокоится его душа.
– Это того самого, что советником при Иоанне Васильевиче был?
– Именно. За радение оклеветан был облыжно, заточен под стражу, где и помер.
– Он же не старый был!
– Говорят, отравили. Но то не нашего ума дело. Это парадный вход. Нам тут делать нечего, нам с заднего крыльца входить.
Они обошли дом, обогнув квартал. Парадный вход, предназначенный для хозяина и высоких гостей, был с одной улицы, устеленной дубовыми плашками, да и сам передний двор устлан соломой. Задний двор, он же въезд для телег с провизией, дровами, был для прислуги. И выходил он на узкую и грязную улицу, скорее, проулок.
Петр постучал в калитку. Вышел холоп, узнал Петра и пропустил их без вопросов.
В хозяйственной пристройке, где располагалась прачечная и кухня, были комнаты для челяди. Там Петр нашел ключника, фактически домоправителя.
– Добрый день, вот и мы!
– А я уже волноваться стал. Господа вскоре прибыть должны. С тобой толмач?
– Он самый.
– Пойдем проведу в тайную комнатку, только сидеть там придется долго и тихо, пока гости не уедут. Я сам за тобой приду, а до тех пор – сиди тихо как мышь.
– Понял.
Ключник провел Андрея на второй этаж. Пока поднимались по лестнице, Андрей поинтересовался:
– А кому дом теперь принадлежит?
– Да Федьке Басманову, кому же еще? Как прежнего хозяина, Алексея Адашева, сгубили, так старший Басманов, тоже Алексей, в силу вошел, и все вотчины адашевские – земли и дома – в казну отписали. Да и старший Басманов подсуетился, кое-что себе хапнул. Не без царева согласия, понятно. Пришли.
Они стояли в коридоре, и было непонятно, где дверь. Однако ключник нажал на что-то в стене, и деревянная плашка отодвинулась.
– Заходи и тихарись.
Андрей протиснулся в щель. Узкая комнатушка размером едва побольше шкафа, стул и больше ничего. А как же смотреть и слушать? Свет едва пробивался сквозь малюсенькое оконце у потолка. Он заметил на обеих противоположных стенах по небольшому рычажку. Сдвинул один, и перед ним открылось небольшое, размером с ладонь, затянутое полупрозрачной тканью оконце. Видимо, ткань маскировала оконце со стороны большой комнаты, скорее, даже зала.
Андрей приблизил лицо, покрутил головой. Зал был отделан шелком по стенам. В центре его стоял стол, вокруг – кресла. Вдоль одной стены – стеллажи с книгами. Учитывая, что печатные книги на Руси только-только стали выпускаться и преимущественно были рукописными, цену они имели немалую. «Наверное, адашевские еще», – решил Андрей. По свидетельству очевидцев, дьяк был рода простого, незнатного, но чрезвычайно способный, ума недюжинного, и начитан изрядно. И советы царю давал дельные. Но не всем в Боярской думе и ближнем окружении царя это было по нраву. Как же – человек низкого звания возвысился, встал вровень, а то и выше их, родовитых. Только если род древний, это еще не подразумевает, что его представитель – человек талантливый и даровитый. Андрей подумал, что Адашев был хитер. Дом постройки старой, новым хозяином, Басмановым, не переделывался, а комнатка сия, потайная, уже была.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
