– Нам какая здесь разница? Кто на вече кричать будет за Литву или на торгу народ мутить, за тем приглядеть надобно. Схватить и пытать проще простого, под пытками любого можно оговорить. Важно связи проследить: кто к нему ходит, о чем говорят. Лучше всего внедрить к нему своего человека, или, опять же, из челяди кого подкупить. Понятно, это затрат потребует, не без того, так бесплатный сыр только в мышеловке.
– Умно сказал, я сам тако же думал. Как будто мои мысли с языка снял. Иди покамест, отдыхай. Заслужил. А нам обдумать все надо. Понадобишься – найдем.
Андрей поклонился и вышел. Он высказал свои мысли, а решают пусть сами.
Он сходил в трапезную, не спеша выпил пива с копченым угрем. Рыбка была чудо как хороша – янтарная, жир капает. И пиво под стать: свежее, прохладное, густое – только из погреба.
Полдня Андрей смаковал рыбу с пивом. Вроде грешно брюхо ублажать, чревоугодничать, однако же – хотелось, да и в последнее время редко бездельничать приходилось. Как чувствовал, что после переговоров в потайной комнате не скоро отдохнуть придется, грядут события.
И они не заставили себя ждать.
Вечером в его комнату зашел отец Гермоген. Это произошло всего второй раз. Он уселся на единственный стул, Андрей – на топчан.
– Как говорится, кто мысль подал, тот ее и исполняет, – начал отец Гермоген.
Ну да, как в армии. Кто инициативу проявил, тот ее в дело и воплощает.
– Мы вот что с архиепископом надумали. Надо тебе в Москву отправляться.
– У меня же там ни дома, ни дела своего. На что жить? Кроме того, я не боярин, не служилый человек, мне доступа во двор царский нет.
– Денег мы дадим. Дом снимешь, только не в самом центре – там на виду все. Сейчас многие съезжают из Москвы: кто-то в Александровскую слободу, к царю поближе, а кто подальше от Москвы, за жизнь опасаясь.
– У меня предложение есть. У вас в Новгороде имеются хорошо знакомые немецкие или голландские купцы или ремесленники?
– Есть. А зачем тебе?
– Я тут вот что придумал. Пусть они напишут мне письмо или рекомендацию в Москву, в Немецкую слободу. Язык я знаю, оденусь как немец, бороду сбрею.
– Понял. Иноземцев опричники не трогают, доступ шире. Молодец. Я не догадался. А кем быть собираешься?
– Купцом или ремесленником.
– Для ремесленника надо быть мастером своего дела, а то сразу же сами немцы раскусят. Мелким же купцом – в самый раз. С людьми встречаться можно, опять же – никто не спросит, откуда деньги. Это ты хорошо придумал. Однако же купцу помощники нужны.
– Можно кого-то из своих взять – того же Петра, с кем я в Псков ездил.
– Да, Петр – человек надежный, но он здесь нужен, он лично знаком со многими во Пскове и Великих Луках. Но человека расторопного я подберу, потому как тебе помощник нужен. Ежели что важное узнаешь, его с письмом пошлешь. Значит, решено. Я иду к немцам за рекомендательным письмом, а ты – на торг. Присмотрись в лавках, как немцы одеты, купи себе такое же платье, шапку, обувку на ноги. Завтра зайдешь ко мне.
Андрей поклонился. Дело затевалось серьезное, и, похоже, таким маскарадом раньше не занимались.
Он отправился на торг. Останавливался у лавок, где торговали иноземцы. Ему было все равно – немцы, голландцы, англичане. Разница в одежде была невелика, но ухватить сами повадки, обращение друг с другом и покупателями надо было.
Он подошел, поторговался для вида. В другой лавке купил себе чулки и коротенькие штаны по европейской моде. Еще в одной – камзол, жилет и рубашку. Только с головным убором не все ясно. Европейцы бороды брили, а волосы на голове имели длинные. У русских же все было наоборот. Они отращивали бороды – признак солидности мужа, ее умащали маслом, расчесывали, волосы на голове брили и носили на макушке небольшую круглую шапочку – тафью. У иноземцев на головах были береты или шляпы с маленькими полями, как у англичан.
Он остановился на берете – его носили и немцы, и голландцы.
Вернувшись назад, в свою комнату, Андрей переоделся. Выглядел он в зеркале странно, непривычно. Особенно его смешили короткие, чуть ниже колена, штаны.
Теперь надо было сбрить бороду. За время, пока он был здесь, у него отросла русая, курчавая бородка, но брить ее оказалось нечем. Пришлось переодеваться и вновь идти на торг.
Опасную бритву с нюрнбергским клеймом на лезвии он купил у немца. Уж если он едет под видом немца, так и вещи у него должны быть соответствующие.
В комнате сначала состриг бороду ножницами, потом намылил щеки и подбородок. Никогда раньше он не пользовался опасными бритвами, только одноразовыми станками, и потому без навыка порезался пару раз. Другая беда: кожа на лице, где была борода, выделялась, была светлей. Но Андрей махнул рукой: пока он доберется до Москвы, кожа успеет загореть и не будет бросаться в глаза.
Теперь в зеркале отражался настоящий иноземец.
Возня с походом на торг, бритьем и переодеванием заняла много времени. Когда он пошел на ужин в монастырскую трапезную, монах при входе не узнал его и остановил:
– Павел, ты что, не узнал? Это же я, Андрей!
– О Господи! Прости! За схизматика принял. А где борода?
– Опалил случайно, пришлось сбрить.
За столом на него поглядывали, но не расспрашивали. Захочет – сам скажет.
А утром, переодевшись в иноземное платье, он явился к отцу Гермогену. Тот сначала не признал, вздрогнул. Потом присмотрелся, покачал головой:
– Похож, вылитый немец!
– Данке шеен, – склонился в европейском приветствии Андрей.
Он уселся в кресло и закинул ногу на ногу, как делали немцы.
– Это ты хорошо придумал – с переодеванием и Немецкой слободой. И я свою часть договора выполнил. Читай! – Гермоген протянул Андрею лист бумаги.
Андрей пробежался по ней глазами. Некий Густав Брандт рекомендует своего родственника, Вилли Кранца, Торговому сообществу в Москве. Все чин чином – подпись, оттиск перстня-печатки.
Андрей скатал письмо в трубочку и сунул в рукав.
– Таких писем не видел, но выглядит убедительно.
– Всамделишное, немец писал. Он иногда нам оказывает услуги, а мы ему. Обе стороны довольны.
– Как с помощником?
– Будет! Должен вот-вот прибыть.
Почти сразу в дверь постучали.
– Входи.
Вошел молодой парень. Одет он был как купеческий приказчик, но с бородой. Поклонившись Гермогену, он глянул на него вопросительно.
– Можно. Познакомься – Андрей. Ты в пути и в Москве ему подчиняться будешь. Он русский, но везде будет как немец – не проговорись. Для всех, и для тебя в том числе, он будет Вилли Кранц, немецкий купец.
– Понял, господин. Когда ехать?
– Да прямо сегодня. Подожди за дверью.
Парень вышел.
– Его звать Егор. Парень хваткий, на него можешь полностью положиться. И в бою сдюжит, и торговать горазд – вместо тебя в лавке стоять будет. Держи деньги. – Гермоген достал из стола два увесистых мешочка. – Дом снимешь, лавку откроешь, товар купить надо – деньги быстро разойдутся. В первую очередь – дело. Знакомствами обзаведешься. Кого нужно будет – подкупи, в доверие вотрись, пьянствуй вместе – нам для дела надобно. Важное и срочное узнаешь что – Егора с письмом шли. Без нужды не рискуй.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
