О каком статусе говорил Рэйнер, Триста не имела ни малейшего понятия. А спросить постеснялась — хотя бы потому, что знала, что ответа на него не получит, пока он сам того не захочет.
— Но ведь сейчас тебе туда не попасть, — заметила девушка.
— В том-то и загвоздка, что никакой диплом им не нужен. Лишь громкое имя и способности. Мое отчисление отцу только на руку.
Громкое имя и способности. Со вторым было понятно, а вот с первым? Триста отогнала от себя эти мысли и спросила приглушенно:
— Тогда куда хочешь ты?
— Мы пришли, — вместо ответа сказал Рэйнер и, ускорившись, пошел к восточной стене Альфара.
Молочная дымка зловеще сгущалась над спящими порталами. Дверь за спиной закрылась, и Рэйнер прошел вперед, остановившись у каменного бортика. Триста поежилась. Она и без того не любила весь процесс перехода, но сегодня он казался по-особенному жутким. Стянув с себя кроссовки и куртку, девушка нехотя приблизилась к купальне и сделала несколько глубоких вдохов.
— Просто помни: я тебя вытащу, если проторчишь там больше положенного.
Триста кивнула, так и не упомянув, что ее «положенное» ограничивалось семью с половиной секундами.
— Готова?
Погружение вышло холодным, будто портал принимал ее неохотней обычного. Когда темнота привычно сгустилась перед глазами, Триста зажмурилась и вскоре почувствовала, как сидит на каменном полу. Звуки смазанным хором залились в уши, колючий воздух царапнул легкие. Все было как обычно. Все — кроме того, что руки, наконец, не держали колени мертвой хваткой.
Двигаться в этом месте было непривычно, будто под толщей воды. Поднявшись, Триста сделала несколько шагов вперед и уперлась вытянутыми ладонями в холодную стену. Пальцы очертили множество странных выемок. Воздух становился колючей и плотнее — времени, и без того щедро дарованного ей в этот раз, оставалось совсем немного. Девушка двинулась дальше, скользя ладонями по рельефу стен. На одиннадцатой секунде Триста коснулась дверной ручки и вдруг почувствовала резкий толчок.
Спазм привычно сжал горло. Закашлявшись, девушка тяжело выползла из купальни и огляделась. Она до сих пор ничего не видела: то ли темнота портала не хотела ее отпускать, то ли сфера по каким-то непонятным причинам больше не горела над потолком. Собрав последние крупицы сил, Триста выпустила крошечный огонек и ахнула:
— Рэйнер!
Альфариец без сознания лежал на полу и не реагировал на попытки его растормошить. Триста попыталась нащупать пульс и с ужасом поняла, что его нет.
— Святые богини… — выдохнула она сдавленно.
Ее не было одиннадцать секунд. Одиннадцать секунд! Как такое могло произойти?
Оглушенная шоком, Триста сжала его ладонь и тут же одернула руку. Гравиаль обжог кожу.
*ГДВ — Гарнизон при Доме Власти
Глава 12. Невесомый сон
За окном занимался рассвет. Триста смотрела на светлеющее небо, на горы вдали, на верхушки шиковых деревьев, но видела лишь лицо Рэйнера, сливающееся с белоснежной наволочкой медкорпуса. Там, в палате, она пыталась представить его дыхание, но в альфарийце не было ничего живого: даже кожа при прикосновении обожгла могильным холодом.
— Мы наложили на него морозную руну, — ответила на ее немой вопрос молодая медсестра, лениво листая журнал с записями. Долистав, подняла сонный взгляд на Тристу и пояснила: — Чтобы тело не начало разлагаться слишком рано.
При невесомом сне душа покидала свою оболочку, обрекая некромага безвольно ждать ее возвращения. Нередко случалось и так, что та безвозвратно терялась, и ничего нельзя было с этим поделать.
Вскоре доктор тен Дюорти выставила ее из палаты и велела идти домой, но Триста упрямо уселась на полу и принялась ждать. Делать это пришлось недолго — не прошло и десятка минут, как в коридоре послышался цокот каблуков. Миссис тен Лойчи вывернула из-за угла и, даже не взглянув на девушку, скрылась за белой дверью. Триста устало опустила плечи. Сил на то, чтобы включить подслушку, у нее не было.
Еще через некоторое время дверь палаты вновь распахнулась. Престарелая докторша кинула на Тристу недовольный взгляд, а директриса сказала:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Раз вы до сих пор здесь, мисс тен Шаори, можем мы побеседовать в моем кабинете?
Миссис тен Лойчи, которую Рэйнер по непонятным причинам звал Мегерой, даже сейчас выглядела почти безупречно: идеально выглаженный брючный костюм, лакированные шпильки, собранные в гладкий хвост волосы. Разве что отсутствие макияжа и залегшие под глазами тени делали ее лицо старше и осунувшееся.
Триста послушно опустилась в предложенное кресло и молча наблюдала за тем, как директриса достает сигарету из серебристого портсигара.
— Вы не против?
У нее дрожали пальцы. Триста могла бы с легкостью поверить в невозмутимость женщины, если бы не дрожавшие пальцы, нервно сжимавшие сигарету.
— Триста, вы, насколько мне известно, являетесь единственным свидетелем. Можете рассказать, как все было?
Табачным дым отравил воздух, мешая думать. Мысли разбежались, поэтому все, что смогла выдавить Триста, уместилось в коротком и бессмысленном:
— Я не знаю, что произошло. Правда.
— Хорошо. Давайте по порядку. Вы были в портальной, так? — миссис тен Лойчи стряхнула пепел, и часть его просыпалась на стол. — Что вы там делали?
Девушка судорожно выдохнула под ее пристальным взглядом.
— Совершала переход.
— Логично. А мистер тин Фолльт…
— Рэйнер должен был вытащить меня в случае чего.
— Вы намекаете на свое отклонение?
Триста поморщилась.
— Да. Рэйнер… помогал мне с этим. С моим отклонением, — и продолжила, чтобы избежать последующих вопросов: — На самом деле, его помощь заключалась лишь в том, чтобы находиться рядом. Взамен я помогала ему с рунами.
Женщина сделала очередную затяжку и вскинула брови.
— Надо же. И это помогло?
Триста кисло мотнула головой.
— Что ж, — задумчиво протянула миссис тен Лойчи. — Допустим, вся эта история с вашим тандемом правда. Тогда объясните мне вот, что: у вас ведь было целое утро для подобных экспериментов. Но вы почему-то решили бежать в академию посреди ночи, рискуя вашим, мисс тен Шаори, обучением. Или без мистера тин Фолльта оно уже не представляет такой ценности?
— Нет, что вы…
Директриса выжидательно уставилась на нее. А Триста не знала, что ответить. Бессмысленно бегала взглядом по предметам вокруг и нервно сминала пальцы, с трудом выдерживая немое сражение. В конце концов, женщина использовала козырную карту, бросив как бы между прочим:
— От вашей честности зависит не только обучение в Альфаре, но и судьба Рэйнера. Не пренебрегайте этим знанием, если действительно хотите ему помочь.
После ухода Тристы миссис тен Лойчи долго сидела в своем кресле и курила одну сигарету за другой, не чувствуя ни терпкого дыма, щекочущего ноздри, ни горечи на кончике языка. Докурив третью по счету, она потянулась к телефону. Сомнение ужалило и заставило замереть на последних миллиметрах. Медленно отклонившись обратно, женщина достала из выдвижного ящика узкий лист пергамента, написала на нем короткое послание и, не давая себе шанса усомниться в принятом решении, закрепила все тремя рунами. Вспыхнув, письмо начало тлеть, через мгновение не оставив после себя ни следа.
***
— Дорогие студенты академии Альфар! Не так… Студенты академии Альфар! Лучшие из лучших! Ах-х, да что б его! — Селетта протяжно выдохнула, сделав несколько шагов по сцене. Вскинув листок, продолжила с энтузиазмом: — Сегодня, как и за тысячу лет до и через тысячу после, вся Сансария отмечает День Мира! В эту знаменательную дату мы отмечаем… то есть, благодарим… Да кого мы благодарим-то?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И почему вступительную речь доверили именно ей? Староста четыреста первой даже на собрания через раз ходит! Опустившись на колени, Селетта без всякого сожаления перечиркала и без того грязный текст и устало прикрыла глаза. Импровизация давалась ей с еще большим трудом, чем публичные выступления. Это тебе не рефераты по цветочкам писать!
