целеустремленным и решительным человеком, которого она когда-либо встречала.
Нет, он не умер. Вряд ли ей так повезет.
Он все еще где-то там, охотится. Идет за Иден, такой беззащитной и никем не охраняемой.
Дакота очень хотела действовать, выбраться отсюда и спасти сестру, но не могла, пока не могла. Ничего нельзя было сделать. Смертельная доза радиации и смерть через неделю никому не принесут пользы.
Несмотря ни на что, она должна сохранять хладнокровие.
Иден нуждалась в сестре.
Глава 22
Мэддокс
Мэддокс застонал. Он почувствовал во рту металлический привкус, словно там скопилась грязь и медь. В его сознание медленно проникали звуки, звенящие и далекие.
Автомобильные сигнализации.
Он не знал, сколько времени прошло. В ушах гудело. Перед глазами плавали белые пятна. Откуда-то капала кровь.
Медленно и осторожно он подвигал руками, затем ногами. Боль пронзила его, но Мэддокс не обратил на нее внимания. Он отстегнул ремень безопасности и нащупал дверную ручку.
Она не сдвинулась с места. Дверь автомобиля потеряла первоначальную форму.
С трудом он осознал, что такси смялось вокруг него, как банка из-под газировки.
Таксист безвольно обмяк, его окровавленная голова болталась под неестественным углом, а тело все еще было пристегнуто ремнем безопасности. Руль врезался ему в грудину. Таксист был мертв.
Задняя правая дверь выглядела неповрежденной. Мэддокс потянулся на заднем сиденье, все его тело ныло, плечо пронзила острая боль, и он насилу открыл дверь. С трудом превозмогая неотвязную муку, он все-таки выбрался из такси.
Мэддокс хрипя рухнул на бетон и кое-как поднялся на ноги. Он все еще был в туннеле. Аварийные огни мерцали красным светом, заливая стены туннеля жутким сиянием. Несмотря на тусклый свет, он мог видеть достаточно ясно.
Машины больше не стояли ровными, упорядоченными рядами. Некоторые опрокинулись на бок, их колеса продолжали вращаться; другие оказались перевернутыми, крыши этих авто вмялись внутрь, металлические каркасы были разбиты, раздавлены и сломаны.
По всему туннелю машины, грузовики и внедорожники представляли собой обломки искореженного, дымящегося металла. Истошно вопили сигнализации. Несколько автомобилей загорелись. Казалось, что какой-то гигант схватил машины и как игрушечные швырял в стены и потолок, друг в друга.
Но в этом не было смысла. В голове Мэддокса все смешалось, мысли были разрозненными и бессвязными. Должно быть, он получил сотрясение мозга в результате аварии.
Он остался в туннеле один. Двери нескольких машин были открыты: те, кому удалось выжить, бросили свои разбитые автомобили и поспешили уйти.
Как долго он был без сознания? Минуты? Часы?
Мэддокс проверил телефон, но тот был разряжен. Он нащупал кобуру — «Беретта» все еще была при нем. В поисках выхода из туннеля он развернулся — до прохода было всего несколько сотен ярдов.
Он невольно моргнул и снова вгляделся. В конце туннеля не было видно солнца.
Часть туннеля обрушилась.
Вход был завален обломками: кусками труб и бетона, кабелями, извивающимися, как питоны, кусками металла и пластика, а также огромной бетонной плитой, упавшей с потолка под углом почти в девяносто градусов.
Сквозь него просвечивал треугольник желтого тумана.
Там была брешь. Зазор, через который он мог выбраться.
Кое-как, спотыкаясь, Мэддокс добрался до странного тусклого света. Удушливый запах пыли усложнял его путь через завалы, Мэддоксу приходилось отталкивать и отодвигать в сторону искореженные балки и куски обрушившихся стен и потолка.
Спустя какое-то время он выбрался наружу.
Мэддокс вышел прямо на дамбу. Он не обращал внимания ни на бродящих и стонущих людей, ни на горящие разбитые машины. Он ошеломленно застыл на месте, глядя на раскинувшиеся перед ним руины.
Над Майами нависло огромное клубящееся облако. Все, что находилось под ним, горело. Из сотен очагов возгорания поднимался густой черный дым.
Повсюду клубились пыль, дым и огонь.
Линия горизонта выглядела слишком странно.
Небоскребы, которые еще несколько минут назад тянулись к небу, просто исчезли.
Верхушки сорокаэтажных зданий были попросту срезаны. Часть зданий была пробита насквозь, как будто гигантское чудовище пообедало сталью. Другие представляли собой почерневшие стальные скелеты, искривленные и погнутые, торчащие в небо, как выбитые зубы.
Мэддокс подумал, что наступил конец света, и Армагеддон, о котором он всегда слышал, обрушился на землю с неистовой, сотрясающей яростью, чтобы покарать людей.
Это было одновременно прекрасно и пугающе.
Глава 23
Дакота
Часы тянулись невыносимо медленно. Глаза Дакоты горели от усталости, но она не решалась уснуть. Тревога терзала ее изнутри. Она все время думала об Эзре и хижине — единственном месте, где она когда-либо чувствовала себя в безопасности.
Дакота наклонила фонарик, лежавший в пластиковом подстаканнике на подлокотнике, и пошарила в боковом кармане своих черных брюк-карго, чувствуя успокаивающую тяжесть ножа у бедра.
Она вытащила сложенный лист бумаги, который всегда носила с собой.
Нож. Рисунок. Сумка для побега. Три вещи, которые она держала при себе, насколько это было возможно.
Дакота разгладила тонкую бумагу, немного потрепанную на сгибах за два года. Один из рисунков Иден, как всегда, выполненный великолепно.
Хижина в лесу, как называла ее Иден. Но это была не просто хижина, а небольшая крепость. И она находилась не в лесу, а в Эверглейдс.
Простая деревянная хижина с плоской жестяной крышей занимала примерно две трети страницы, ее окружали огромные кипарисы, а по краям — белые заросли мангровых деревьев.
В нижней части рисунка простиралось болото, поросшее острой травой, среди стеблей которой почти скрывалась двухместная аэролодка.
Адрес приемной семьи Иден тоже был спрятан, аккуратно вписанный в кору одного из кипарисов в левой части листа. Дакота давно выучила адрес, но рисунок все равно сохранила.
Невзрачная на вид хижина, притулившаяся посреди болота, оказалась для Дакоты тем самым домом, которого она не знала с тех пор, как ее родители погибли девять лет назад, когда ей самой было десять. Она не попрощалась с Эзрой, когда два года назад ей пришлось бежать вместе с Иден. Дакота очень надеялась, что теперь их примут радушно.
Хижина была их целью. Только там, как она знала, можно укрыться в безопасности и найти запас еды и припасов на три года вперед.
Какой бы хаос ни надвигался — а Дакота уже не сомневалась, что Эзра снова окажется прав, — хижина станет надежным убежищем в любую бурю.
Она мысленно вернулась в тот день, когда они с Иден впервые наткнулись на хижину. Они обе были грязными, окровавленными, голодными и напуганными.
Три года назад Дакоте было шестнадцать, а Иден — всего двенадцать.
Стояла глубокая летняя ночь. В жарком неподвижном воздухе стрекотали цикады. Комары надоедливо пищали над ухом. От влажности ее кожа покрылась бисеринками пота, которые выступили на лбу, шее и руках.
Но она почти ничего из этого не чувствовала.
Они бежали из поселения Ривер-Грасс — бежали от того, что сделала Дакота, от того, что ждало Иден.
Кровь заливала дрожащие руки Дакоты, ее лицо. Но это была не ее кровь.
Кое-какая часть крови принадлежала Иден.
Сердце бешено колотилось в
