– Это была твоя идея, а теперь ты смеешься? Ты хоть понимаешь, что мне пришлось пережить? Какой-то человек зашел в комнату, где меня заперли и… и…
– И что же? Он тебя изнасиловал?
– Нет, но…
– Ах, вот что! Просто дал волю рукам? Или, может, немного потерся о тебя? Ради Бога, Жанетта! С таким роскошным телом тебе нужно привыкать к знакам мужского внимания!
Девушка помотала головой. Она не могла понять, что происходит. Очевидно, она не так поняла Жан-Клода или плохо расслышала.
– Знаешь, что позволил себе этот человек? Он поднял мне сорочку и…
– Боже, какая скука! Он ведь не изнасиловал тебя, значит, и говорить не о чем. Этим ребятам мало платят, должна же быть какая-то компенсация.
Жанетта снова попыталась осмыслить ответ, и снова суть его ускользнула от нее. Ей казалось, что она сходит с ума.
– Скажи, мои похитители уже найдены? Что их ждет? Теперь уже Жан-Клод уставился на нее озадаченно. Он долго разглядывал Жанетту, потом усмехнулся. Усмешка была почти ласковой и придала ей сил. Девушка села более прямо, отвела с лица спутанные волосы.
– Вот оно что… – протянул Жан-Клод. – Ты думаешь, что я – твой спаситель?
Она кивнула.
– Ты ошибаешься. Я – твой похититель, Жанетта.
К его удивлению, она улыбнулась дрожащей улыбкой.
– Так это был способ вызволить меня из дома маркиза де Бомона? И заодно увезти от Алена? Теперь я принадлежу тебе, ведь так? О, Жан-Клод!
Глаза ее сияли счастьем, румянец вернулся на бледные щеки. Жан-Клод перестал улыбаться и спрыгнул со стола. Он посмотрел на Жанетту равнодушным и до того чужим взглядом, что ее бросило в холодный пот. Происходило что-то ужасное, а она все еще не могла осмыслить, что именно.
– В каком-то смысле ты права, – сказал он, опершись на подлокотники ее кресла и склоняясь над ней. – Я похитил тебя, чтобы вырвать из рук де Виньи. Ты ведь мечтала об этом?
– Да, но…
– Что значит, «но»? Теперь твой женишок до тебя не доберется.
Почему-то эти слова привели Жанетту в ужас. Жан-Клод подошел к окну.
– Разве может мужчина с горячей кровью отказаться от твоих прелестей?
Если это и было задумано как комплимент, то прозвучало как оскорбление.
– Я всегда любила тебя, – беспомощно произнесла Жанетта.
– Я знаю.
Девушка окончательно растерялась. Все это просто страшный сон.
– Я хотела, чтобы мы были вместе…
– И мы будем вместе, – пообещал Жан-Клод с нажимом. – А сейчас отправляйся наверх, где для тебя приготовлена комната, и прими ванну. Позже я тебя навещу.
– Скажи, мы надолго здесь останемся? И еще… моя тетушка знает, что я здесь?
– Отвечаю, – сказал Жан-Клод, с некоторой брезгливостью поднимая за подбородок ее запыленное лицо в дорожках высохших слез. – Мы находимся в одном заброшенном замке на побережье, и я не намерен здесь задерживаться. Что касается тебя, ты останешься здесь так долго, как будет нужно. В данный момент никто не знает, где ты, и не узнает, пока я не сочту необходимым известить твоих родственников. Тебе придется во всем довериться мне, дорогая.
– Но как же…
– Хватит вопросов. – Жан-Клод прижал палец к ее губам. – Я передаю тебя на попечение Генри. Он тебя проводит.
Высокий жилистый мужчина стоял за дверью, привалившись плечом к стене. Когда дверь распахнулась, он поспешно отстранился. Жан-Клод молча подтолкнул к нему Жанетту. Такая бесцеремонность возмутила ее, но когда она повернулась к Жан-Клоду, дверь уже захлопнулась.
– Наш хозяин – человек занятой, мадемуазель, – сказал Генри, потянув ее за собой. – Обращайтесь не к нему, а ко мне, если что-нибудь понадобится.
Жанетта промолчала и пошла за ним через громадный холл. Она была сбита с толку, одинока и измучена. Генри отвел ее на второй этаж и в конце длинного коридора отпер какую-то дверь. Жанетту наконец осенило, что она по-прежнему пленница, разве что декорации изменились. Только теперь она осмыслила все, что услышала от Жан-Клода, и поняла, что он похитил ее вовсе не из благородных побуждений, а по ему одному известной причине.
Она заколебалась на пороге, потом сделала шаг назад, не желая мириться со своей участью. Генри без слов подтолкнул ее в комнату, где вся мебель и стены были белого цвета с позолотой. Девушка сразу возненавидела ее, потому что эта белизна напоминала о венчании, о котором Жан-Клод не упомянул ни словом. К тому же, при всей своей роскоши, это была тюрьма. Следуя за Генри через гостиную и гардеробную в просторную спальню, Жанетта с яростью пнула ногой толстый белый ковер.
Посреди спальни возвышалась необъятная кровать, задрапированная белым атласом. Это была карикатура на брачное ложе. Оскорбленная до глубины души, Жанетта едва сдержала слезы. Почти врезавшись в Генри, она выбежала в гардеробную. Ее страж последовал за ней.
– Я хочу принять ванну! – резко приказала она.
Как только в наружной двери повернулся ключ, Жанетта обследована двери, что вели из каждой комнаты, должно быть, в другие коридоры или залы. Все они были заперты. Она бросилась к окну спальни, но отшатнулась, увидев отвесный обрыв. Далеко внизу плескались морские волны. Все окна ее роскошных апартаментов выходили на эту сторону замка.
Жан-Клод. Кто он? Человек, которого она любила все эти годы, или безжалостный негодяй?
Жанетта обследовала каждый уголок, пытаясь найти путь к спасению, и в отчаянии опустилась на пол.
Жан-Клод. Если ее мысли постоянно возвращаются к нему, значит, она его любит. Он тоже всегда любил ее… – по крайней мере так ей казалось. После того, что случилось, трудно быть в чем-то уверенной. Ее мир перевернут с ног на голову, вывернут наизнанку.
Не в силах оставаться в бездействии, девушка поднялась и ходила взад-вперед по спальне, пока не поймала свое отражение в большом зеркале. «Неудивительно, что Жан-Клод не упомянул о венчании», – подумала она с содроганием. Вид у нее был кошмарный: сорочка и пеньюар порваны, заляпаны грязью, волосы свалялись; как у нищей бродяжки.
Ничего, как только она приведет себя в порядок, все встанет на свои места. Так думала Жанетта, в глубине души понимая, что любовь не обращает внимания на такие мелочи.
Вошел Генри и приказал ей не покидать спальни, пока в гардеробной не будет наполнена ванна. Будучи простым слугой, он считал себя вправе отдавать ей приказы! Жанетта готова была наброситься на него с кулаками.
– Тогда поторопись! – все же сказала она, чтобы сохранить достоинство.
Когда с приготовлениями было покончено, в двери снова повернулся ключ. Жанетта добавила в воду ароматной эссенции, сбросила грязные тряпки и погрузилась в ванну по самый подбородок. Она терла мочалкой свое измученное тело, запятнанное неизвестно чьими похотливыми прикосновениями. Воспоминания об испытанном унижении повергали ее в дрожь, и теплая вода не принесла успокоения.
