дома. Его Агния взяла под опеку на два года раньше, чем меня. Если честно, мне кажется, что это он уговорил ее взять и меня в семью. Мы с ним как братья, всегда вместе, я и не помню, чтоб когда-то было иначе. Славка, он всегда был сильным, даже нет, не так – бесстрашным. Он легко вступал в драку сразу с тремя пацанами, никогда не прогибался и всегда побеждал. В детдоме его боялись даже старшаки, называя бешеным. Вот с ним мы и взяли шефство над Эллой. Она была младше нас на три года. Тоненькая, хрупкая, в чем только душа держалась.
– Замечательно, – попыталась ускорить процесс столь сентиментального рассказа Беата, – если она вам была как сестра, что же вы на ней женились?
– Я был влюблен в нее всегда, но даже не надеялся на взаимность, – признался Микола, – когда Славку взяли в семью, мне пришлось туго. Как вы сами заметили, мальчика, пишущего стихи и читающего книжки, не очень любят сверстники. Вот тогда за меня стала заступаться она, иногда сама копируя поведение Славки и просто пугая своей агрессией, а иногда просила отца. Но легче не становилось, потому что наступала ночь и мой маленький ад возвращался. Вот когда мои силы были уже на пределе и я подумывал, не покончить ли мне с этой жизнью, появилась Агния и забрала меня.
– Ну, почему вы благодарны великой актрисе, я теперь поняла, но про сестру не очень.
– Когда нам, всем шестерым, исполнилось по восемнадцать лет, Агния выпустила нас во взрослую жизнь, – начал Микола.
– Меньше пафоса, больше фактов, – перебила его Беата, про себя отметив, что права Дуня: писатель он, скорее всего, и правда неплохой.
– Агния святая, видимо, Бог не дал ей своих детей и она решила подарить шестерым людям жизнь. Почему это мы, честно, я не знаю, мне выпало всего четыре года счастья, в отличие от моих братьев.
– Так, а расскажите мне: кого и во сколько лет она брала под опеку? – вставила свой вопрос Беата.
– Так, – задумался Микола, словно вспоминая подробности, – насколько я помню, первым был бедный Мирон, двадцать два года назад.
– Странно, тогда Агнии было уже шестьдесят восемь лет, – задумалась Беата, попутно записывая информацию на листке. – Кто же ей разрешил взять под опеку шестилетнего мальчика?
– Странно, что вы еще не поняли характер великой актрисы, – грустно сказал Микола, – у нее много связей, куча денег, но самое главное, она умеет добиваться своего. Агния оформила опеку над всеми, кого принимала в дом до четырнадцати лет, я же и вовсе был на попечительстве с четырнадцати до восемнадцати лет. У нас у всех свои фамилии, имена и отчества, хотя, по правде сказать, они все выдуманные, потому как мы все шестеро – найденыши, не знающие своих настоящих имен. Кстати, возможно, именно это нас и объединяет, – обрадовался Микола, словно нашел связующее звено.
– Возможно, – махнула головой Беата. – Так вы все из одного детского дома?
– Нет, – ответил Микола, – только мы со Славиком. Остальные ребята из разных, и никто до этого друг друга не видел.
– Продолжайте, – сказала Беата, помечая что-то в своих записях.
– Три года Мирон в этой семье жил один. Надо отметить, что Корнелия уже тогда работала у Агнии, и если вам надо поговорить об этом времени, то лучше с ней.
– С мисс Гениальность мы не сошлись характерами, – уклончиво ответила Беата.
– Ну потом, спустя три года, Агния оформила опеку над Максом, – сказал Микола.
– Значит, тупой качок в девять лет, – вслух сказала Беата, записывая информацию.
– Вы настоящая стерва, – беззлобно сказал Микола, просто констатируя факт.
– Знаю, – улыбаясь, ответила Беата, – дальше, теряем время.
– Потом Марат, в десять лет, – просто сказал Микола, ожидая реакции Беаты.
И она незамедлительно последовала:
– Немытый программист, у которого, по словам тупого качка, никогда не было девушки, и это, на минуточку, в двадцать восемь лет. – Беате нравилась реакция Миколы, и она сейчас делала это специально для него.
– Глупости. Просто Макс всегда недолюбливал Марата, вот и говорит чушь, – расстроился таким словам Микола, словно они были сказаны в его адрес.
– А что так? – поинтересовалась Беата.
– Ну, Марат очень умный, и в этом предложении ключевое слово «очень», а у Макса, наоборот, это слабое место, и он всегда ему немного завидовал.
– Поэтому и пошел качаться, чтоб отомстить брату? Глупость, – зло сказала Беата, – ненавидел, да и до сих пор ненавидит, потому что злится, что Агния после него взяла кого-то еще. Словно она была недовольна выбором и решила еще раз поэкспериментировать, взяв другого. А Макс почувствовал себя ненужным и, возможно, даже качаться пошел по этой же причине, чтоб показать Агнии, какой он крутой.
– Стерва, – вздохнул Микола.
– Мямля, – ответила она ему буднично, – продолжайте, пожалуйста. Следующий, как я понимаю, был Мишаня – дизайнер гномиков.
– Мишель, – поправил ее Микола, – его Агния взяла под опеку почти сразу после Марата, по-моему, через полгода.
– Так, – подводила итоги Беата, – татуированного жиголо Славика через два года, в двенадцать, а вас в четырнадцать. Ну что, могу порадовать, пока системы в ее благотворительности не вижу, все были взяты под опеку с разными промежутками времени. Хорошо, с этим мы определились, а теперь о вашей светлой любви с подругой детства. Но только прошу: коротко. Сегодня на ужине я должна дать ответ, а его у меня нет. Мисс Марпл хоть и была в молодости очень глупа, но я русская и должна от нее несколько отличаться. Кстати, Микола, а вы не хотите написать детектив со мной в главной роли? Ну, назовем его «Загадочное свечение Ладоги».
– Пошлятина, – ухмыльнулся он, – вы еще назовите его «Робкий ангел возмездия».
– Ну, не хотите, как хотите, – немного обиженно сказала она, – а между прочим, этот жанр более востребован, чем мужской, потому как, по статистике, женщины читают чаще и больше, чем мужчины.
Микола только хотел ей возразить, как Беата его опередила:
– Давайте по делу уже, надоела ваша болтовня. Бла-бла-бла, хуже женщины, ей-богу, – трудно было бы не заметить, что она от души издевается над ним.
– В восемнадцать лет, – продолжил Микола, но желваки ходили
