— Я хочу знать, Петр Лаврентьевич, насколько далеко простираются ваши амбиции?
— Ну, в моем возрасте какие уже могут быть амбиции… — начал Нистюк, но Трущенко резко его перебил:
— И все же!
Нистюк посмотрел на золотые часы, стоявшие на книжной полке, на антикварную мебель, на бриллиантовые запонки в манжетах банкира.
— Советник мэра по экономическим вопросам звучит, конечно, гордо, но…
— Я хочу предложить вам должность первого заместителя мэра, а также пост управляющего моим банком.
— Но, согласно указу президента, совмещать государственную службу и коммерческую деятельность запрещено!
Трущенко улыбнулся экономисту мягкой доверительной улыбкой.
— Милый мой Лаврентий Павлович…
— Петр Лаврентьевич, — осторожно поправил его Нистюк.
Улыбка Трущенко стала еще шире.
— Ну да, конечно: Петр Лаврентьевич. Думаю, этот вопрос легко уладить. Меня же интересует ваше отношение в принципе.
Нистюк вытер обильно струившийся по лицу пот.
— Видите ли, Андрей Дмитриевич, — начал он. — Я с большим уважением отношусь к вам и к любому предложению, которое от вас исходит, но я не совсем понимаю…
Трущенко ободрительно кивнул.
— Я понимаю, что вы не понимаете. Но ведь интуиция вам наверняка подсказывает, о чем речь, не так ли?
— Вы рассчитываете баллотироваться на пост мэра на ближайших выборах?
Трущенко откинулся в кресле и захохотал.
— А вы шутник, Петр Лаврентьевич! — он погрозил ему пальцем.
По лицу Нистюка скользнула нервная улыбка и тут же пропала.
— В таком случае…
— Ладно, — оборвал его Трущенко. — Не будем переигрывать! Прослушивающей аппаратуры здесь нет и быть не может, если, конечно, вы не привезли ее с собой. А, Петр Лаврентьевич?
Лицо экономиста приняло бледно-розовый оттенок.
— Как вы могли такое обо мне подумать?
— В таком случае, будем говорить прямо: я думаю занять пост мэра уже в ближайшем будущем и рассчитываю в этом на вашу помощь.
— Но я не совсем понимаю, чем могу вам помочь.
— Можете. Успех любой операции зависит от количества союзников. Чем их больше, тем проще взять власть. Вы согласны?
— Но позиции Дотова необычайно сильны! Он держит в своих руках средства массовой информации, все его ближайшее окружение — люди давно проверенные и зарекомендовавшие себя…
— Кто, например? — оборвал его Трущенко.
— Например, Свистых.
— Вы правы, Юрий Борисович Свистых не однажды заявлял, что готов защищать мэра с оружием в руках. Но, во-первых, никто этого самого оружия ему не даст, а, во-вторых, и у него есть слабая сторона — женщины. Глупо этим не воспользоваться, не так ли?
— Я просто не знаю, что и сказать.
— Более того, слабая сторона есть у каждого. Один злоупотребляет спиртным, другой не может устоять перед соблазном запустить руку в городской бюджет, третий — увлекается мальчиками.
Нистюк покраснел. Трущенко явно дал понять, что ему многое известно о его личной жизни. Но гомосексуализм уже давно не преследуется законом. К тому же…
— Я сказал первое, что мне пришло в голову, но ведь наверняка мои слова вызвали у вас определенные ассоциации?
Нистюк передернул плечами. «Первое, что пришло в голову!» Как же, расскажите это птичкам, многоуважаемый Андрей Дмитриевич!
— Мне бы хотелось узнать, как вы рассчитываете всем этим распорядиться?
— Дотов допустил серьезную ошибку, когда приказал придержать информацию о террористах. Люди должны знать, что происходит в их городе, тем более, когда это напрямую связано с их безопасностью! Вы можете представить, что произойдет, если террористы воспользуются химическим оружием?
— Я точно знаю, что произойдет, если донести это известие до масс: паника!
— Значит, с вашей точки зрения поступок Дотова оправдан?
— Я этого не сказал. Но и однозначного решения здесь, по-видимому, нет.
— Вот видите: однозначного решения нет, но Дотов не желает посоветоваться по этому вопросу даже со своими ближайшими помощниками! Вот это-то, мой дорогой друг, и называется авторитарным методом правления! Чему нас в таком случае учит история?
Нистюк заставил себя улыбнуться.
— А разве история нас чему-нибудь учит?
Трущенко буквально захлебнулся смехом, но смех этот показался Нистюку чересчур искусственным.
— В чем-то вы, безусловно, правы. Избиратели ждут от мэра конкретных результатов, и их чаще всего не волнует, какими методами эти результаты достигнуты. Но как раз результатами Дотов и не может похвастаться!
— Я бы позволил себе с вами не согласиться! Например, валовой прирост за последние полгода превысил…
— Пожалуйста, не соглашайтесь! В отличие от того же Дотова я не стану затыкать вам глотку или хватать за загривок и вышвыривать на улицу! Эти методы были хороши для тридцать седьмого года, но в наше время тюрьмой уже никого не запугаешь!
— Но Герман Олегович пока никого не бросал в тюрьму!
— Вот именно «пока»! И давайте закроем эту тему. Что представляет собой Дотов, и вы, и я хорошо знаем! Такого человека нельзя было за пушечный выстрел подпускать к власти! Но раз уж он ее получил, мы найдем законный способ его этой власти лишить! Уже в самое ближайшее время мы планируем опубликовать серию материалов, которые должны подготовить общественное мнение к отставке Дотова. И это только начало!
Нистюк нервно заерзал в кресле.
— Разумеется, Герман Олегович — не газетный магнат, но пока в его силах остановить любой материал, — при этих словах Трущенко нахмурился. — Я говорю это вовсе не для того, чтобы показать ваше бессилие, Андрей Дмитриевич. Мне важно понять, на каком поле вы рассчитываете его переиграть.
— На всех!
— Все это слишком абстрактно…
— Иными словами, вы хотите гарантий? — Трущенко сощурил глаза. — Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Я правильно вас понимаю?
Нистюк слабо улыбнулся.
— Откровенно говоря, меня пугает не столько тюрьма, сколько перспектива остаться без работы.
Трущенко встал, и Нистюк поспешил сделать то же самое.
— Если вы обещаете последовательно отстаивать мои интересы, я могу вам твердо пообещать, что без работы вы не останетесь. Как минимум, должность управляющего банком вам гарантирована. И это не примитивная попытка вас купить. Это реальная оценка вас как специалиста.
На щеках Нистюка появился слабый румянец.
— В таком случае, я принимаю ваше предложение.
Трущенко шагнул вперед и обнял Нистюка за полечи.
— Уверен, вы не пожалеете о своем решении!
К сожалению, Нистюк такой уверенности не испытывал.
ГЛАВА 27
Суббота, 11 октября — 7 часов утра
Консультант стоял возле огня и смотрел на то, как догорает склад. Смерть Волонтера стала для него настоящим потрясением. Все произошло слишком стремительно, и он не успел ничего сделать. Волонтер сорвался с места и забрался на крышу, рассчитывая достать эту тварь сверху, но в этот момент прогремел взрыв.
— Предусмотреть всего невозможно, — произнес за его спиной Менеджер. Но не слишком ли много неожиданностей?
Консультант ничего не ответил.
— Ты разговаривал с Гением?
— Нет. Но независимо от того, что он скажет, я не собираюсь отказываться от своих планов!
— Даже если будешь вынужден положить половину людей?
— Даже в этом случае. Каждый из них знал, на что шел!
Менеджер подцепил ногой кусок доски и швырнул в огонь.
— Тебе не следовало отпускать от себя Волонтера. Хотя бы из соображений собственной безопасности.
Консультант резко обернулся.
— Что ты хочешь этим сказать?
Менеджер передернул плечами.
— Через пару дней здесь будут все мыслимые и немыслимые спецподразделения, и устоять против них, даже психологически, будет практически невозможно. С Волонтером наши шансы были бы выше… Глупая смерть!
Консультант кивнул в сторону пожарища.
— Вы нашли этого… ?
— Нет. Судя по всему, он погиб вместе с Волонтером. Нет смысла дольше здесь оставаться. Зарево от пожара может привлечь чье-нибудь внимание. Каждый должен вернуться на свой пост.
— Да, конечно.
— Я распоряжусь?
Казалось, Консультант даже не расслышал его вопроса. Опустив плечи, он направился вокруг склада. Поколебавшись, Менеджер пошел вслед за ним.
— Как ты собираешься выпутываться из всего этого? Не пора ли раскрыть свои карты?
Консультант бросил на него быстрый взгляд.
— Мы ведь договорились: либо вы доверяете мне, либо нет. Третьего не дано.
— Разумеется, я тебе доверяю, но… Допустим, они выполнят твои требования и заплатят деньги. С этим более-менее ясно. Вопрос в другом: как ты собираешься затем уйти от преследования?! Не рассчитываешь же ты на самом деле, что они позволят это сделать?
