с ее… эээ…. парнем? Да! Парнем! Но маленькая надежда, что он все-таки провалился в какую-то яму или ущелье, а не в дыру во времени, не давала ей покоя. А вдруг?
- Мадемуазель, да что там может случиться? Там в жизни ничего не происходило! – упрямо ответил полицейский.
- Если вы мне не поможете, я сама пойду по домам! – воскликнула Лиз, сжимая кулачки. – Буду стучать в каждую дверь и просить о помощи! И я уверена, что кто-то да вызовется помочь, потому что не все такие бесчувственные люди, как вы!
- O piissima Virgo Maria! – воскликнула женщина напротив нее.
Лиз поморгала и тихонько охнула. Она почему-то сидела за большим деревянным столом, а напротив нее грузная дама в средневековой одежде резала крупными кусками мясо. Нож выпал из ее рук. И она тоже охнула. Только не тихонько.
Лиз замерла на мгновение и тут же подпрыгнула на месте, внимательно рассматривая габаритную и очень фактурную женщину.
- Что вы собираетесь делать с этим мясом? – осторожно спросила Вивьен Лиз.
- Тушить в винном соусе с изюмом и сливами, - икнув, ответила кухарка.
- Круто. А с чем подавать?
- Шпинат и бобы.
- Ясно. А где брат Паулюс?
- У себя в комнате.
- Тогда я пойду… исповедуюсь? – Лиз медленно поднялась из-за стола, но старуха вскочила следом и спросила:
- А вы кто? Тоже из дальних стран? Такие срамные одежды у нас в Трезмоне не носят…
- Типа того… только я это… привидение… вот.
Кухарка побледнела, взяла чашку со стола и шумно хлебнула.
И только после этого Лиз почувствовала, что теряет сознание.
В это же самое время брат Паулюс в своей комнате со скучающим видом потягивал из кружки вино из Пуату, которое, кажется, стало несколько крепче и ароматнее, но от этого ничуть не хуже, а даже еще лучше. Шабли закончилось, пока он предавался эпистолярным мучениям. Написание письма Скрибу, которое он велел мальчишке-пажу доставить маркизу де Конфьяну, заняло порядочно времени. Затем, не удержавшись, он все же сходил на свой виноградник. Тот был укрыт толстым слоем снега, и лишь кое-где были видны голые стебли замершей до весны лозы. Монаху показалось, что и она изменилась. Стала крепче и толще. Он благоговейно прикоснулся к ней пальцами, почувствовав шероховатость стебля, и улыбнулся.
«Летом ты дашь мне урожай», - мечтательно сказал он лозе…
Паулюс почесал затылок и налил себе новую кружку. Он был рад снова оказаться дома, где все казалось привычным и знакомым. Но Лиз ему определенно не хватало. Не зная, чем бы еще заняться, святой брат решил сходить в часовню. Давненько он не молился. Как вдруг дверь содрогнулась от настойчивых ударов, и в комнату вошла странная процессия. Первой вплыла охающая и причитающая Барбара и, придерживая дверь, впустила в комнату мясника Шарля, который давно за ней ухлестывал, принося на кухню только самое свежее и самое лучшее мясо. На спине мясник, будто тушу, тащил… женское тело.
- Твое? – хмуро спросила Барбара.
Паулюс присмотрелся. Лиз? Лиз!!!
- Мое! – бросил он Барбаре и подскочил к Шарлю.
Отлепив его пальцы от ног девушки, он перехватил ее в свои руки.
- Это ж тебе не кусок мяса, болван!
- Конечно, не кусок мяса! Кости одни! – буркнул Шарль и подмигнул Барбаре, однако его знаков внимания старуха не замечала. Она подошла к брату Паулюсу, внимательно окинула его взглядом с Лиз на руках и заявила:
- Ты, главное, брат Паулюс, изгони это привидение поскорее из замка. Нам здесь своих бед хватает. Еще и ты за собой притащил. И место свое помни, а то, чего доброго, отпишет наш король в аббатство о твоих похождениях. Они нынче все будто с цепи сорвались.
Паулюс мысленно в сердцах выругался. Но ссориться с кухаркой было нельзя. Слишком давно она служила в замке, слишком о многом знала, слишком многое могла. А еще была ее тяжелая ладонь – воистину страшное оружие!
- Не переживай, Барбара. Все будет окей, - сказал святой брат миролюбиво. – А помогать нужно всем, даже привидениям. Я же знаю о твоем большом добром сердце. Ты никогда и никому не желаешь зла.
- Что есть, то есть, - смягчившись, ответила кухарка. – Да только на все эти напасти никакого сердца не хватит. Чуть не померла, когда это привидение
