дура жила в лесу, пошла травы собирать на болото. Там и пропала, больше ее не видели.
- Совсем нехорошо в Трезмонском королевстве, - пробубнил себе под нос Паулюс и осенил себя крестным знамением. Он не рискнул спрашивать подробностей ни про ведьму, ни про то, почему юный маркиз находится здесь, а не в Конфьяне.
- Пойду я, Барбара. Пойду, - почесав затылок, сказал Паулюс. – Мне письмо надо написать одному полудурку.
Только бы вино, как и вещи, по-прежнему, было в сундуке. И уж он напишет!
- Ступай, брат Паулюс! – с улыбкой заявила Барбара. – Заглядывай по старой памяти!
И, глядя ему вслед, добавила:
- А все же славно, что он вернулся. Может, с ним и мир вернется в наш замок.
- Хорошенький какой, жаль, что монах, - мечтательно вздохнула кормилица, за что немедленно была бита по лбу юным маркизом.
22 декабря 2015 года, Париж
Король Трезмонский Мишель I успел лишь моргнуть, когда увидел, что стоит посреди огромной залы. Тут были и стол со стульями, и диван, и ящик с живыми картинками, и то, что Мари называла «духовкой», кажется (все же ее замысловатые слова постепенно запоминались). Здесь же в зале он увидел доску для рисунков. Вокруг в беспорядке лежали краски, бумага, какие-то неизвестные Мишелю предметы. Ни ширм, ни пологов не было. Даже стен не было. Только большие окна, сквозь которые доносился нечеловеческий шум. Наверное, так шумят драконы, если они действительно существуют. Его Величество подошел к окну и где-то внизу, под собой увидел сплошной поток повозок. На одной из таких в прошлый раз его катала Мари.
Мари…
Мишель оглянулся и громко позвал:
- Мари!
Его голос неприятно и грозно отразился от высоких потолков.
А откуда-то со стороны донесся тихий всхлип.
- Теперь у меня еще и галлюцинации! – услышал он голос Ее Величества.
За голосом последовал звук сбегающей воды. Но он не заглушил повторившегося всхлипа. Тот прозвучал еще несколько раз. И потом перерос в захлебывающиеся рыдания.
Мишель пошел на эти звуки и, как и утром, оказался перед запертой дверью, в которую решительно постучал.
- Мари, пожалуйста, отвори.
Плач резко оборвался.
- Мари, я все равно никуда отсюда не уйду. Не можешь же ты сидеть там вечно.
Его Величество, как и в замке, опустился на пол, откинув голову на дверь и вновь прислушиваясь к тому, что за ней происходило.
Шум воды прекратился тоже. Зато раздался какой-то шорох. А после него дверь дернулась, открылась вовнутрь, и Мишель упал прямо под ноги своей жены.
Она стояла посреди крошечной комнаты, почти совсем как та, в которой он нашел ее год назад во время укладывания книг в библиотеке старого дома, что она продавала. И, как и тогда, лицо ее было заплаканным и потерянным. Да, у королевы Трезмонской была дурацкая привычка рыдать, запершись в ванной – под шум воды, сбегающей из крана.
Теперь же глаза ее при виде короля округлились от удивления.
- Ты? – выдохнула она изумленно.
- Я, - радостно ответил Мишель, легко вскакивая на ноги. – Мари! Любовь моя! Не сбегай больше, пожалуйста. Никогда больше не сбегай.
Он обнял ее за плечи и поцеловал в макушку, чувствуя, что она – словно сплошной напряженный комок. Напряжено было все – руки, ноги, неестественно ровная спина. Лицо – и то казалось таким, будто она едва сдерживается от вспышки то ли гнева, то ли горя. Но стоило его губам прикоснуться к ней, как Мари резко выставила руки вперед и оттолкнула короля. Яростные ее глаза сверкнули, и в них вновь показались слезы.
- Ну уж нет. Хватит. Чему я удивляюсь? От тебя никогда не было просто избавиться. Ты ведь у нас путешественник во времени.
- Ты теперь тоже. Отныне путешествовать будем только вместе, - отозвался Мишель. – Ваше Величество! – он опустился на колени рядом с женой. – Ради вас я готов объявить себя полоумным. Выполнить любое ваше желание, только чтобы вы простили меня. Я люблю вас и только вас.
Глаза ее заметались по сторонам, будто она искала, за что зацепиться, чтобы выбраться из силков. Но то и дело натыкалась взглядом на собственного коленопреклоненного мужа. И как
