— Опять ты, — донеслось недовольное из-за стола, — чего на этот раз приключилось?
— Просто зашел.
— Ну да, ну да, — произнес Василий Иванович и задумчиво уставился мне на макушку. — Как голова, не чешется?
— С чего бы ей чесаться?
— Пора рогам начать пробиваться.
— Очень смешно, — не оценил я юмора. Переступил через очередной завал из деталей и сел напротив. Старенький стул протяжно скрипнул под весом тела. — Чаю хоть можно?
— Наливай. Кружка, сам знаешь где, чайник тоже. Остатки лимона в холодильнике, если не заплесневел еще.
— Мне бы заварки.
— А вот заварки я тебе не дам.
— Это еще почему?
— Закончилась, а новую купить ноги не доходят, — признался Василий Иванович. — Слушай, может сгоняешь за чайком, все равно уроки прогуливаешь.
— Я не прогуливаю. Просто… мы классное собрание сорвали.
Кустистые брови Василия Ивановича поползли вверх. Пришлось рассказать историю конфликта: про самодовольного новичка, перехватившего бразды правления в классе, про вечеринку для избранных. Вот честно — не хотел, оно как-то само вырвалось. Потому как делится с Василием Ивановичем личными переживаниями, это как по малой нужде против ветра ходить: неловко и крайне неприятно. Не стал исключением и этот раз.
— От меня-то чего хочешь, Малой?
— Ничего.
— И то ладно.
Василий Иванович, глотнув из кружки остывшего чая, посмотрел на меня и вдруг предложил:
— Будешь?
Взглянув на радужную пленку, плавающую поверх черного, как смоль напитка, я отказался. У Василия Ивановича не просто так заварка раньше срока заканчивалась. Он на один стакан сыпал пять ложек с горкой. И кто в здравом уме будет пить такую горечь?
Так и просидели, один прихлебывая и причмокивая, другой изнывая от скуки на стуле. Когда до звонка на перемену оставалось пару минут, Василий Иванович неожиданно поинтересовался:
— В компьютерные игрушки играешь?
— Бывает.
— А поподробнее.
— Дома старенькая «Вега» лежит. Иногда в футбик рубимся с пацанами, или в гоночки по сети.
— А в вирте бывать приходилось?
— Да, зимой зависали в клубе на Восточном бульваре, с Кузькой и…, - тут я осекся, потому как имя Костика произносить не хотелось. Да и какой он теперь Костик — обыкновенная гнида по фамилии Лощинский.
— Значит с капсулами знаком, — задумчиво пробормотал Василий Иванович.
Сказал, словно это диковинка какая. В наше время подобными вещами никого не удивишь. Игровые клубы расплодились в городах, как грибы после дождя. В каждом торговом центре было штуки по три, а еще на районе семь-восемь. Фирмы покупали или арендовали огромные площади под популярное нынче развлечение. Тратились на звукоизоляцию, на дополнительную систему пожаротушения, были готовы пройти семь кругов бюрократического ада, лишь бы получить заветную лицензию. И оно того стоило.
Игровые студии выпускали одну игрушку за другой, торопясь снять жирные сливки с нового рынка. Тот же Центр Синавского зарабатывал миллиарды на раскрученном бренде «Маяк-17». Ничем не примечательная компания разработчиков из Екатеринбурга в одночасье взлетела на вершину горы, заняв лидирующие позиции в сфере информационных технологий. А всего-то нужно было — вовремя выпустить игру.
Миллионы школьников по всему миру тратили карманные деньги, экономили на завтраках, лишь бы прикоснуться к новому чуду. Нет, игры выпускались и до этого: бесконечные онлайн-доилки, лощеные «трипл-эй» шутеры и задротные ролёвки, многочисленные «рогалики» и «диблоиды» в темных подземельях, скрывающих огрехи графики. Это все было, но не было реализма. Того самого пресловутого реализма, от которого по мнению дипломированных психологов и сбегали в «вирт», лишь бы набрать очки «экспы» и «захомячить» побольше лута. Погрузиться в яркий и сочный фэнтезийный мир с драконами и красавицами, или в не менее мрачную вселенную папокалипсиса с ходячими мертвецами и мутировавшими тварями.
Центр Синавского пошел на осознанный риск, как в свое время рискнул Миядзаки, выпустив первую игру серии «souls». В «Маяке-17» не было никаких очков опыта, как не было и меню. Оружие не пропадало, стоило повесить его на плечо, а патроны не считались цифрой в углу экрана, занимая положенное им место в пространстве. Хочешь понять, сколько боеприпасов осталось, будь добр пошарить по разгрузке или открыть рюкзак. Выстрел в голову теперь не отнимал проценты жизни и не уменьшал красную полоску в верхней части экрана — он убивал наповал. Раны затягивались невыносимо медленно, а отсеченные конечности не восстанавливались: хочешь — играй калекой, не хочешь — добро пожаловать на точку возрождения, которая одна на весь уровень.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Новая хардкорная механика по началу отпугивала игроков. Кому понравится считать патроны и бесконечно всматриваться под ноги, в поисках притаившихся аномалий. Или бродить часами по мертвому городу, и слиться на «респ», так и не сделав ни одного выстрела. Погибнуть от дурной паутинки, прицепившейся к спине.
«Сплошная муть» — писали в первых отзывах, — «скучный, затянутый геймплей, с недружелюбным интерфейсом».
Журналистов и блогеров можно было понять — денег не занесли, и даже не удосужились сбросить бесплатные ключи к предрелизной версии, что уж совсем скотство.
Только спустя месяц, когда онлайн игры вырос до рекордного полумиллиона, неподкупный «игрожур» таки разродился хвалебными одами о глотке свежего воздуха и революции в компьютерных играх.
В чем заключался феномен «Маяка-17», сказать было трудно. Может дело в атмосферном сеттинге, а может в пресловутом реализме. Хотя… инди-разработчиками и небольшими студиями уже предпринимались попытки выпускать экспериментальные продукты, основанные на физике реального мира. А густой атмосферы разрухи и неизвестности в том же «Чернобыле» было предостаточно, хоть половником черпай. Но выстрелил именно «Маяк-17».
Авторы обзоров указывали на вселенскую удачу разработчиков, сумевших свести воедино с десяток разрозненных факторов, которые по отдельности раньше не срабатывали. Журналистам, конечно, виднее, им за это деньги платят, а простые игроки по данному поводу не парились. Они голосовали рублем, записываясь в длинные очереди компьютерных клубов, которых по-прежнему было мало, и которых на всех не хватало.
— Василий Иванович, чего это вы вдруг про игры вспомнили?
— Да есть одна тема, — уборщик задумчивым взглядом уставился на меня. — Может ты и в «Маяк-17» играл?
— Было дело.
— И много часов?
— Много.
— А конкретнее?
Не хотелось конкретнее. Вспоминать и рассказывать о том, как спустил на вирткапсулу всю имеющуюся наличность, которую так долго и упорно копил. В итоге поездка в Чехию обломалась, и пришлось все летние каникулы проторчать в родном городе, на пару с Кос… на пару с Лощинским… Зато наигрался до тошноты.
— Конкретно не скажу, часов не засекал.
— Далеко хоть продвинулся?
— Восьмой уровень внешнего кольца.
— Отлично, Малой… Ты-то мне и нужен, — Василий Иванович довольно потер руки, — а то устал я, понимаешь, в одиночку огребать.
Глава 4 — Василий Иванович
Целую ночь полыхали сараюшки в пригороде Полокване, наполняя ноздри запахом гари. Целый день донимала чертова жара. Старенький кондиционер не справлялся — пришлось вставать и открывать окна. Свежий ветерок принес прохладу минут на тридцать, а затем вновь наступила жара.
Кругом все только и говорили, что про осень. Только какая же это осень, когда на дворе самое настоящее лето… бабье, чтоб его.
— Не торопитесь доставать зимние куртки с антресолей, — вещала симпатичная ведущая с телеэкрана, — по прогнозам синоптиков тепло над европейской частью России сохранится до середины ноября.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Старожилы утверждали, что не припомнят такой жары, но на то они и старожилы, чтобы нихрена не помнить.
С моей памятью в последнее время тоже беда. Куда умудрился засунуть новенький аккумулятор от РК-17? Еще вчера лежал на углу стола, в дурно пахнущей полиэтиленом упаковке. Мешался под рукою, все хотел убрать… и вот убрал. Теперь осталось только понять, куда?
