— Издеваетесь, над старым больным человеком.
— Прекратите говорить глупости. Вы старше меня всего на пятнадцать лет или тоже прикажете в старухи записаться? Что за манеру взяли.
Понеслось! Как она раздухарилась: в глазах горит огонь, в голосе звенит сталь — настоящая Валькирия, а не учительница средних классов. А ведь всего месяц назад краснела от неосторожно сказанного слова. И вдруг такие перемены в характере. Особенно она раздражалась, когда приходилось упоминать свой возраст. Злилась, а я настолько привык на него ссылаться, что делал это автоматически, не задумываясь.
— Дело не в прожитых годах Василий Иванович, а в болезни, которая называется мизантропия, — продолжала отчитывать меня девушка. — Никому не доверяете, смотрите на окружающих, словно они враги. Но поймите, мир вокруг, он не такой, в нем найдется место и для любви, и для дружбы. Ему просто надо пойти на встречу, довериться и открыться.
— И этому учит человек, который безвылазно торчит в кабинете вместо любви и дружбы?
— У меня есть свои причины.
— Так они и у меня есть, просто вы о них не знаете.
— Расскажите.
Внутри заскребли кошки. В памяти возник образ профессора Гладышева, неприятного скользкого типа в очках, а в ушах зазвучал монотонный голос:
«Василий Иванович, доверие необходимо человеку, как воздух. Перестанете дышать, и задохнетесь в собственной желчи. Нельзя жить в постоянном ожидание подвоха. Дорогой мой, здесь вам не Африка, и мы не враги. Поделитесь, что вас тревожит и удивитесь, насколько легче станет дышать».
— Диана, давайте договоримся на будущее, не заводить разговоры по душам. Я мальчик взрослый, как-нибудь сам разберусь.
Странное дело, но девушка не обиделась. Лишь дерзкий огонек в глазах потух, превратившись в далекие отсветы тлеющих угольков.
— Как у вас обстоят дела с игрой? — сменила она тему.
— Хреново, то на аномалии подорвусь, то образина мерзкая сожрет, не побрезгует. А иногда убивают и в толк взять не могу: кто это или что.
— Дальше будет сложнее, — девушка сочувственно покачала головой, — появится «PvP competition».
— Какой еще компетишен?
— Соревновательный режим с живыми игроками.
— И что, они тоже будут пытаться меня убить?
— Не все, но будут. Некоторые только и ходят в рейды, чтобы остальным жизнь испортить.
— А администрация?
— А что администрация? Пока игроки действуют в рамках установленных правил, карающих мер применять не станут.
— Не понимаю, какой в этом смысл, — почесал я заросший подбородок. — Неужели самим не интересно пройти игру? Тратить свободное время на подлянки.
— Василий Иванович, вы меня спрашиваете? Я всего лишь учительница по программированию, а психологией у нас другие специалисты занимаются.
Не нужны тут психологи, и без того ясно — говнюков в мире хватает. Уж я этого добра насмотрелся с избытком. А что ими двигает? Так говно и двигает.
— Дальше один не справитесь, вам группа нужна.
— Нет, — отрезал я.
— Это общепринятая практика.
— Нет, — повторил я упрямо. В памяти возникли маслянистые взгляды, лапающие каждый сантиметр твоего соблазнительного цифрового тела. Одно дело выглядеть, как соска, и совсем другое, когда к тебе относятся, как к соске. Быть в коллективе в качестве симпотной телочки, нет уж — увольте. Василию Ивановичу гордость не позволит.
— А если я вам предложу другой вариант?
— Какой?
В глазах девушки блеснул нехороший огонек.
— Неужели не догадались? У нас три капсулы с премиум-доступом, и две из них до сих пор пустуют.
Многоэтажки держали в тисках потрескавшуюся полоску асфальта. Дорогу, начинающуюся под нашими ногами и теряющуюся в зеленом массиве городского парка. Если верить карте, выданной капитаном Кравцовым, туда нам и иди. В место, где растут вековые дубы, и где через пруды, заросшие ряской, перекинуты ажурные мосты. По прикидкам путь напрямки должен был занять десять минут реального времени. Но то реального, с виртуальностью же дела обстояли иначе.
— Нельзя нам по прямой, — заявил пацан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это еще почему? — удивился я.
— Неужели не понятно? Самые очевидные маршруты в игре опасны. Разработчики специально расставляют приманки, чтобы игроки клюнули и попали в ловушку
Аналогии с рыбалкой были актуальны как никогда — за спиной Синицына висел спиннинг, а на боку сумка с блеснами в виде хвостатых гаек.
— Ты тут из Василия Ивановича дурака не лепи. И без сопливых понятно, что по улице ходить опасно. Ты лучше другое скажи: как мы обходить будет, когда здания сплошняком стоят и даже на карте просветов не видно.
— Через дома.
Умник, через дома он идти собрался. А то, что весь третий уровень Василия Ивановича драли в этих самых домах, как сидорову козу, это ничего, про это забыть можно.
Достаю из кармашка рюкзака карту и разворачиваю, сверяясь с ориентирами. Все верно, мы на проспекте Ильича, зажатые между седьмым и восьмым домом. Длинные коробки некогда жилых строений преграждают путь на соседние улицы. Кто ж так строит, ни арок, ни проездов во внутренние дворы. Ох уж мне эти хитрожопые геймдизайнеры, выстроили длинную кишку коридора, создав видимость открытого мира. И вроде бы в большом городе находишься, а идти толком некуда: сплошные препятствия в виде домов и расползшихся аномалий.
Поднимаю голову и упираюсь взглядом в стену здания напротив, где зиял чернотой провал. Две панели снесены напрочь: повсюду разбросаны куски бетона, разноцветные тряпки, остатки мебели. Рядом лежит виновник происшествия — старенький «бэтр». Исходя логики, после такого столкновения морду машины должно было смять, а она ничего — целехонькая, только опрокинулась на бок, оставив глубокий след в виде борозды на газоне.
Странная физика в игре, заставляющая задавать массу вопросов. Почему машина не застряла в проеме, и почему отскочила от преграды, словно резиновый мячик? Почему в самом здании серьезные разрушения, словно прилетело кумулятивным снарядом? Понимал, что все это игровые условности, и никакой мехвод не станет таранить бетонные стены без веской на то причины. Понимал, но не думать не мог.
— Хочешь сказать, нам туда? — кивнул я на дыру в стене.
— Ага… Я через нее прошлый раз проходил, когда мы с Кос… с Лощинским играли. У нас тогда в отряде четыре человека было, еще Копытин с параллельного «Б» и Мишаня, его брательник, а Леха из девятого слился на…
— Малой ты когда научишься отвечать по существу? — перебил я пацана. — Меня мало волнует кто чей брат и кто-когда слился. Был задан конкретный вопрос, нам туда?
— Да.
— И что там?
— Мертвяки.
Обиделся пацан… По голосу чувствуются, что обиделся, только мне его обидки по барабану.
— Подробнее.
— Первые две квартиры — чисто, а потом длинный коридор, где водится с десяток ходячих мертвецов и пару аномалий.
— Паутинки были?
— Василий Иванович, вы понимаете, что это все бесполезно: уровни каждый раз по-новому загружаются — одна улица остается без изменений. К примеру, у нас БТРа не было, а дыра в стене оказалась на уровне третьего этажа, пришлось наверх карабкаться. Хорошо, у Копытина с собой…
— Пошли пацан, — перебил я.
И мы двинулись в установленном порядке. Юная красотка впереди, с восьмизарядным карабином наперевес и с болтающейся кобурой на поясе. Сурового вида воин чуть сзади, со стареньким «АКМ», точнее его аналоговой версией.
Не было в игре точной копии боевого оружия. Правообладатели жестко отстаивали свои права, вот и приходилось разработчикам вертеться, придумывая доселе неизвестные миру гибриды. Посмотришь издалека, вроде семьдесят четвертый, а в руке возьмешь: переводчик огня отсутствует, дульного тормоза нет. Хотя какой к черту тормоз в игре, где сплошные условности, а понятие предохранителя отсутствует как таковое. Больше всего местное оружие напоминало игрушечный автомат из далекого детства, с единственным подвижным механизмом в виде спусковой скобы. Знай себе жми и больше ни о чем не думай. Разве что магазин менять не забывай.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
