— Пока я постараюсь раздобыть новую информацию из операционной.
— Это было бы превосходно, спасибо.
Дерек кивнул и пошел к двери.
— Дерек? — окликнула его Анджела.
Он взглянул на нее и перед ним уже исчезла опечаленная хрупкая женщина, ожидающая новостей о критическом состоянии своего мужа. Ее место заняла женщина со сталью в глазах и опасной улыбкой, но ее взгляд пропал в мгновение ока, и Дерек не был уверен, действительно ли он его видел.
— Ты был очень добр, взяв на себя его шлюху, — сказала она.
Дерек замер, не один мускул не дрогнул у него на лице, ожидая продолжения.
— Не волнуйся, я никому не расскажу. Он думает, что я ни о чем не догадывалась. Но жена всегда чувствует, когда муж идет налево. Он приходил домой, и от него пахло ею. От этого я чувствовала себя полностью некудышной. Я восхищаюсь твоей самоотверженностью. Ты явно не в восторге от своего решения, поскольку даже и не касался ее. В следующий раз тебе стоит рассмотреть вопрос — стоит ли покрывать такого мужчину, который этого даже не заслуживает.
Она отвернулась от него и направилась к своей матери, сев рядом с ней. Единственное, что оставалось Дереку — это молча покинуть комнату, понимая, что скорее всего, это действительно самый худший день в его жизни.
* * *
Руки Лондон дрожали, когда она включила на крыльце свет и наклонилась к глазку, чтобы в четыре часа утра увидеть с противоположной стороны двери Дерека, она почему-то даже не удивилась, когда заметила его ссутулившуюся фигуру.
— Что случилось? — спросила она, жестом приглашая его войти. Рубашка была расстегнута на горле, спереди болтался развязанный галстук, волосы стояли торчком, словно по ним проводили рукой в десяти разных направлениях, глаза выглядели такими усталыми, что это почти разбивало ей сердце.
— Прости, — пробормотал он, переминаясь с ноги на ногу на пороге. — Я не..., — он замолчал. — Я не знаю, куда мне податься.
Все печали и растерянность Лондон, с которыми она вела сражение в течение дня и собиралась отправить в постель, растворились, достаточно ей было только взглянуть на «изнасилованную» версию Дерека. Усталость так и чувствовалась в каждой его клетки, и сочувствие Лондон, которое она так сильно старалась скрыть своей эффективной, гламурной внешностью, прорвалось наружу.
— Заходи, — прошептала она, взяв его за руку и ведя за собой, как маленького ребенка, вверх по лестнице. — Давай вымоем тебя, и потом ты мне расскажешь, что случилось.
Лондон включила душ в ванной комнате и повернулась к Дереку, который сгорбился над столешницей. Она встала перед ним, расстегивая его рубашку, скользя пальцами по его коже, пока снимала ее с плеч. Он вздохнул, как только ее пальцы дотронулись до его горячей кожи, и вызвали дрожь, положив голову ей на плечо и растворяясь в каждом ее движение и жесте. Она положила руку ему на грудь, и жесткие волоски покалывали ее чувствительную кожу на ладони. Другую руку инстинктивно запустив ему в волосы, как бы утешая, воркую на ухо слова успокоения.
Он наконец поднял голову, вглядываясь в ее красивые глаза, и боль в его глазах вызвала ее собственную боль у нее в груди.
— Все будет хорошо, — сказала она ему, хотя была не уверена, что это правда. — Я оставлю одежду на кровати. Возьмешь то, что тебе понадобиться. — Она нежно чмокнула его в губы и выскользнула из ванной комнаты.
* * *
Спустя двадцать минут Дерек вошел на кухню, одетый в белый хлопчатобумажный халат, который она прихватила из спа-путешествия с Джоанной.
— Хорошо, что этот размер подходит всем, — она явно язвила, всматриваясь в открытую загорелую грудь, которая была видна в развороте махрового халата.
— Да, сегодня мои вещи прошли через многое. Мне ненавистна сама мысль, надевать их, — Дерек слегка улыбнулся, и она увидела, что он немного пришел в себя.
— Хочешь чаю? — спросила она, включая электрический чайник.
— Звучит неплохо, — ответил он. — Кофеин не удержит меня, чтобы заснуть.
Она готовила чай, стараясь не обращать внимание на его взгляд, пристально следивший за каждым ее движением, раздевающий. Чайник закипел, и она повернулась, уставившись на Дерека, сидящего за кухонным островком.
— Спасибо, — ответил он совершенно серьезно, чуть не заставив ее заплакать.
— Пожалуйста.
Он глубоко вздохнул, заливая кипятком пакетик в своей чашке. — Прости, что я разбудил тебя и вторгся в твой дом.
— Не извиняйся, я не могла заснуть, — она попыталась улыбнуться.
Но он смотрел на нее печальными глазами и молчал.
— Ты расскажешь мне, что произошло? — спросила она.
Он напрягся, и она сразу же пожалела, что спросила.
Поставив локти на столешницу, он посмотрел на нее сурово и решительно сжав губы, прежде чем сказать:
— Была предпринята попытка покушения, — резко произнес он. — Кто-то стрелял в Мелвилла.
— Боже мой, — с трудом выдохнула она, прикрывая руками рот в испуге.
— Он жив, но находится в тяжелом состоянии. Он садился в свою машину с женой.
Лондон с шумом выдохнула, у нее сжалось горло, словно начался спазм.
— Насколько я понял — стреляли с третьего этажа из соседнего здания. Это была спланированная акция, стрелял профессионал. Снайпер.
— Кто? — прошептала она. — Кто это мог быть?
Дерек вздохнул и поднялся со стула, обходя кухонный островок и направляясь к ней. Он обнял ее за талию, проводя своим широкими ладонями вдоль поясницы, его тепло проникало глубоко ей под кожу, а также в душу. Она почувствовала, что он гладил ее не столько для себя, сколько для нее, но в этот момент ее не волновали эти мысли, она старалась смаковать это ощущение, совершив позднее для себя настоящее открытие, когда останется одна, и должна будет сделать все, чтобы каким-то образом отделаться от него.
— Кто-то хочет наказать Мелвилла. Возможно тот, кто возомнил себя имеющим моральное право осуществить суд над ним. Или же, поскольку он еще не сделал свое заявление об отставки, не хочет, чтобы он стал президентом, — тихо произнес Дерек. — Но я найду их, и сделаю так, что они получат по заслугам.
Он относился именно к тем мужчинам, которые заставляли женщину чувствовать себя в безопасности. Даже в своем вымотонном состоянии, Лондон не сомневалась, что он все равно выполнит свое обещание. Находясь в его сильных объятиях, и прижавшись к его большому сильному телу, Лондон почувствовала не только его мощную харизму и власть денег. Он напоминал ей мужчину, власть для которого была его второй натурой. Дерек был властным, уверенным в себе, и мог запросто сразиться даже с драконом за право обладания женщиной. Ее сердце опять кольнуло, понимая, что она не та женщина, которая ему нужна.
Он отстранился, глядя на нее с такой жаждой, что это даже испугало ее.
— Я не хочу, чтобы ты пугалась, поэтому нанял частную охрану. Они будут здесь через несколько часов, и останутся с тобой на двадцать четыре часа на семь дней в неделю.
— Со мной? Зачем? Я не имею к этому никакого отношения, и черт побери, так же не являюсь членом семьи Мелвилла.
Он взял ее за руку и подвел к дивану, усадив, сел рядом, обхватил ее руки и с напряжением заглянул ей в глаза. Он не отпускал ее руки, и она почувствовала, сама того не осознавая, что сжимает его пальцы в ответ.
— Пока мы не выясним, кто это сделал, связано ли это с кампанией или с Мелвиллом, который был всего лишь публичной возможной целью, твоя жизнь тоже может подвергаться опасности. А если это какой-то религиозный фанатик?
Сердце Лондона стучало с бешенной скоростью, и она посмотрела в окно, на закрытые шторы, задаваясь вопросом — а вдруг там кто-нибудь скрывается?
— Я не хочу рисковать. В настоящее время — безопасность, причем круглосуточная. И это не подлежит обсуждению.
Он предвидел ее несогласие, она нахмурилась ловля себя на тревожной мысли — насколько хорошо он ее чувствует. Никто не знал ее настоящую, с тех пор, как она ушла из дома, когда ей исполнилось семнадцать, и она не была готова к тому, что происходило сейчас.
— Я не согласна с этим, — твердо сказала она.
— Это необходимо.
Он мимолетно прикоснулся к ее ладони.
— Это будет убивать меня, если я не смогу сохранить твою безопасность. Для меня это важно сейчас.
Ее сердце совершило кувырок, как акробат в воздухе, и она ласково посмотрела на него. У него быстро сменялись эмоции, взъерошенные влажные волосы, опускающиеся на шею, слегка дотрагивались до его подбородка. Она понимала, что нельзя к нему испытывать тех чувств, для них двоих не было места в этом мире, но она желала его, причем желала с такой силой, которая заслоняла все остальное — ее самосохранение, страхи и ее человеческое достоинство.
— Ты не можешь этого сделать, — в последний раз запротестовала она.
— Это мой кандидат, который втянул тебя в это. У меня есть обязательства, Лондон. Ты ведь понимаешь, что у меня повышенная ответственность? — он улыбнулся ей своей коронной улыбкой, и она растаяла, превратившись в лужицу жидкого солнечного света, а мозг наполнился похотью и дымкой желания, девичьего поклонения.
