Валентин конечно же не знал какой-либо чулочной технологии, но не сомневался, что стоит только связаться со специалистами, с какими-нибудь там швейниками-суконниками, и подать им идею, как положительный результат будет обеспечен. Правда, здесь как раз и начинались сложности. Как сохранить свой приоритет и не дать обойти себя по кривой? Нужен был стартовый капитал. Единственный имевшийся рубль таковым не являлся. Да и со сроками не все ладно получалось, хотя бизнес обещал быть успешным и красивым. Чулочки простые, чулочки шелковые, к ним подвязочки и так далее. А бюстгальтеры? Это вообще бомба! И запускать их можно вместе с чулками, а то и раньше. Но за год никак не раскрутиться. Скорее всего, три, пять, а то и десять лет.
А деньги нужны как можно быстрее, буквально завтра. Но не зря Валентин пристально наблюдал за нравами и обычаями здешних жителей. Народ здесь азартный. А карт игральных не знают. Им бы картишки предложить и устроить нечто вроде казино. С печатью, правда, здесь туговато. Есть, правда, как говорят, печатный двор в Москве. Но разве туда пробьешься? Завалены небось заказами. Можно, конечно, рисованные карты наладить, но… Несерьезно все это. Азартные игры, такие, как кости и даже шахматы, запрещены здесь специальным постановлением церковного Собора уже почти два десятка лет. Народ втихаря играет, конечно… Но бизнеса нормального в таких условиях не построишь.
А еще они очень любят любые зрелища. Особенно спортивные. В минувшее воскресенье Валентину довелось наблюдать рукопашную схватку стенка на стенку на льду Которосли. Зрители болели азартно и искренне. Такая же картина наблюдалась и на борцовских поединках. «Букмекерская контора! – вспыхнула мысль у Валентина при виде столь заводных болельщиков. – Конечно же! И «новые» люди, молодежь, жадная до удачи и легких заработков, охотно понесут нам свои денежки».
Но радость Валентина была недолгой. Следующая же мысль была о том, что, для того чтобы букмекерская контора приносила приличный доход, надо иметь регулярные соревнования. То есть тех же кулачных бойцов и борцов надо организовывать, ставя их в определенный график. А чтобы не было срывов, типа боксер Ванька забыл о поединке, потому что милаха его на сеновал в тот день зазвала, надо им платить. Идеально – организовать чемпионат. По хоккею, например. А что? Очень русская игра, отвечающая всем запросам молодецкой русской души. Коньки Валентин здесь видел. Дорогущие, правда, заразы. Наладить производство клюшек и прочего снаряжения – не проблема. Шайбы? Деревянные, клееные, чтобы держались дольше. Красивая идея, но опять же сроки, сроки… Даже петушиные бои и тараканьи бега и те необходимо организовывать. И на все нужны время и деньги.
Такие вот не очень веселые мысли терзали Валентина, когда спустя неделю после его бегства из митряевского фамильного гнезда к нему завалились Ероха с Силой. Все прошедшие дни они с утра забегали к нему, в Гончарную слободу, чтобы оттуда уже вместе идти на торжище. Вчера вечером при расставании он пообещал им, что утром у него будет готов план действий.
– Здорово! – в один голос поздоровались друзья, вваливаясь из сеней в горницу. На их румяных физиономиях сияли довольные улыбки, как у детей, рассчитывающих на получение долгожданного подарка.
– Да проходите же, ироды! Всю избу мне выстудите! – Это старуха-хозяйка. Она выходила в сени и открывала дверь гостям. Теперь же она пихала в спины своими сухими, остренькими кулачками Ероху с Силой, чтоб не задерживались у порога, напуская холода в избу.
– Привет, – бросил им Валентин, сморщившись так, будто только что отведал незрелого яблока. – Проходите, раздевайтесь.
– Что, на торжище не пойдем сегодня? – осведомился Сила, продолжая улыбаться.
– Пойдем, но чуть позже.
«Ишь какие они радостные, – подумалось Валентину. – Как же, они уверены, что их предводитель осчастливит их своим решением. Даром, что ли, я неделю их по рынку гонял? Если признаюсь сейчас, что нет еще у меня никакого решения, то рискую окончательно потерять свой авторитет в их глазах. Предводитель, который никуда не ведет, более того, который не знает, куда идти, уже не предводитель. Я рискую потерять своих немногочисленных помощников, если распишусь сейчас перед ними в своем бессилии».
Валентину настоятельно требовалось что-то придумать, причем сейчас, сию же минуту.
– Силка говорит, что сегодня можно будет с его старшим братаном встретиться, – пробасил Ероха. – Его, говорит, перевели в тот околоток, что на торжище находится.
– И не простым стражником, а обыщиком[4], – похвастался Сила. – Теперь мы Рыжего в два счета найдем.
«Ну вот. Теперь на местном рынке у нас и «крыша» ментовская появилась, – автоматически отметил Валентин. – Гуляй – не хочу». Стоило ему мысленно произнести про себя слова «рынок» и «крыша», как в памяти начали всплывать яркие картинки из его боевой юности, проведенной в курортной Ялте. Молодые люди в приморских городах взрослеют рано. Уж очень способствует этому курортная жизнь, протекающая у них на глазах и при их деятельном участии. Любой мальчишка, живущий у моря, настоящий эксперт по преферансу, покеру, секе, буре и прочим карточным играм, ведущимся на деньги. Впрочем, не только по карточным играм. Не секрет, что местное население курортных городов относится к приезжающим на отдых с трогательной нежностью овцевода, регулярно стригущего своих овец. Подрастающее же поколение, как правило, старается не отставать от взрослых.
В девяностые годы прошлого века этот процесс, впрочем, как и многие другие тоже, приобрел наиболее неприкрытые и до некоторой степени попахивающие криминалом формы. Так что юность Валентина, пришедшаяся как раз на это время, несмотря на все старания родителей, пытавшихся уберечь его от дурного влияния улицы, действительно получилась бурной.
«Рынок, ментовская «крыша» – все сходится, – подумал Валентин. – Может быть, попробовать?» Ему в голову пришла идея, позволяющая убить сразу двух зайцев. Заяц первый – замазать глаза Силе и Ерохе, показать, что их предводитель умеет держать свое слово. Сказал – придумаю, вот и придумал. Хотя это, конечно, никакая не идея и даже не паллиатив. Баловство, хулиганство мелкое, не более того. Заяц второй – благодаря этому можно будет слегка пополнить подыстощавшую за последнюю неделю кассу.
– Послушайте, парни, есть задумка, – уверенно заявил Валентин. – Обсудить надо. Я вас жду чуть ли не с рассвета, а вы черт знает где болтаетесь.
Сказано это было с таким апломбом и даже не без некоторой доли показной обиды, как будто он действительно ждал их всю ночь, чтобы поделиться своей задумкой, а не придумал это сейчас, в их присутствии.
– А мы что, мы ничего… – засуетился Сила.
– Давай, Михайла, рассказывай, – поддержал смутившегося товарища Ероха. – Я сам полночи не спал, все гадал, что же ты придумаешь.
– Это не рассказывать, а показывать надо, – ответил ему Валентин. – Бабуль, я стаканы возьму, можно? – обратился он к старухе, уже успевшей забраться на печку.
– Возьми, – милостиво разрешила она. – Но есть покуда нечего. Я репу только-только париться поставила.
Когда Валентин договаривался с ней о найме «угла», было оговорено, что старуха не только предоставляет жилье, но и дважды в день кормит своего постояльца. Дальнейшее развитие событий показало, что Валентину бабкина кормежка без надобности. Он рано уходил и поздно возвращался. Поутру у бабки, как правило, еще не готово, а поздним вечером лень слезать с печи, так что Валентину предлагалось самому возиться с горшками. Он как-то разок попробовал ее стряпни и окончательно и бесповоротно от нее отказался, сделав выбор в пользу снеди, продающейся на рынке.
– Спасибо, бабуль, мы есть не хотим, – успокоил он старуху. – А стаканы мне так… Для забавы нужны.
Отодвинув занавеску, Валентин залез на полку и извлек оттуда стаканы. Их оказалось ровно три. Один большой керамический и две деревянные маленькие стопочки. Одна из них была новой, сверкающей свежими яркими красками, а вторая была старой, облезшей, с обгрызенным с одной стороны краем.
– Это что еще за забава? – Из-за печной трубы показалась морщинистая физиономия.
На бабкину реплику Валентин решил не отвечать. Сдвинув в сторону занавеску, закрывающую полку с запасами, он внимательно оглядел содержимое стоящих там горшков. Выудив из одного из них крупную горошину, он положил ее на стол, рядом со стоящими там стаканами. Можно было начинать демонстрацию, если бы не одно «но». Бабкин стол не годился для этой цели. Нет, доски, из которых была сколочена столешница, за десятилетия эксплуатации стали идеально гладкими. Беда была в том, что каждая из них примыкала к соседней с изрядной ступенькой. Валентин, осматриваясь, покрутил головой вокруг себя.
– Чего-то ищешь? – сразу же сообразил Ероха.
