Я не хотел бояться Наташу. И все же боялся. Она видела мой страх. Мне нравилось воображать себя сильным. Я никогда не был сильным. Она сильнее меня. Я это знаю. И мне это нравилось.
Меня радует откровенность моих признаний. Я не обязан быть осторожным и робким. Следует знать свое место в этом мире. Пора уже понять, на что я способен, а без чего могу и обойтись. Равнодушие женщины всегда похоже на презрение.
Наташа смотрела на меня, как на капризного ребенка. Иногда в ее глазах появлялось выражение жалости. Это меня добило. Нашим отношениям мешал женский ум.
Мои признания могут разочаровать любую женщину. Я думал о своих недостатках больше, чем следует. Злиться на самого себя бесполезно.
Я отчетливо видел цвет ее глаз – больших, очень темных. Ее пухлые губы выглядели чуть надутыми. Она смеялась надо мной, а я не мог даже улыбнуться. Мне не следовало унижаться. Я не хотел говорить с Наташей о ее нелюбви. Она могла понять мои слова только как желание оправдаться. Моей любимой женщине были не нужны мои признания в любви.
- Ты думаешь только о себе, - я не понимал того, что чувствовал.
- Да, - ответила она. – Всегда. Каждая женщина знает, для чего ей необходим мужчина.
- Ах так.
- Да так. Да.
Я отвернулся. Во мне возник страх, и я не знал, что ответить. Я был вынужден притворяться равнодушным.
Не могу объяснить, что я чувствовал тогда и что чувствую сейчас. Я не хочу думать о своих страхах.
Я не понимал Наташу. Для меня нет более навязчивого желания, чем желание понять свою любовь. Бояться любимую женщину унизительно.
- Все женщины могут быть жестокими, - я не строил себе никаких иллюзий. – Но это не имеет значения для человека, который любит.
- Ты мучаешься очень натурально. Но твое отчаяние закончится раньше, чем ты полюбишь опять, - Наташа старалась изменить меня.
- Я презираю себя за то, что позволяю тебе меня утешать.
- Как тебе это удается?
- Что?
- Делать все простое сложным.
- Мне хочется пожалеть тебя.
- Мужчина всегда торопится вообразить, что общается с женщиной глупее себя.
Она говорила тихо и уверенно, и я был убежден, что она говорит то, что думает. Ее выбор был сделан. Я не мог сказать ничего, что имело бы для нее значение. В Наташе не было ничего, кроме эгоизма.
Просить о любви унизительно. Мне не нужна женская жалость.
Наташа явно совершала ошибку, а я даже не знал, как ее предостеречь. Она просто не понимала, что делает. Мне никогда не нравились женщины, вообразившие, что у них нет ни одного недостатка.
Я хотел избавить себя от объяснений. В словах Наташи была жалость унижающая меня. Женские слова всегда ложь. Я не хочу сомневаться в этом.
Я видел откровенно насмешливую улыбку. Она никогда не заблуждалась в отношении меня. Мое лицо – маска клоуна.
Мне было трудно ее слушать, словно я не понимал отдельных слов. Я не понимал, что от меня хочет Наташа.
Она вдруг прижалась ко мне и тихо попросила поцеловать ее. Притворство – естественное состояние женщины.
Я всегда стараюсь избегать неясных ситуаций. Мне не нравится любить, обманывая. Не зная, прав я или нет. Чувствуя себя виноватым только потому, что я хочу быть единственным у любимой женщины. Очень сложно винить самого себя в своих неудачах. Почему вместо меня должен быть кто-то другой? Неужели так уж глупо любить лишь однажды? Жизнь меня ничему не учит.
20
Я смотрел на Наташу с нежностью. Весь день я провел в грусти и сомнениях, но сейчас, устроившись рядом с ней, я чувствовал себя счастливым и мне было не в чем упрекнуть ее.
Я все еще прощал, и это значило, что все еще любил. Может быть, я притворялся перед собой больше, чем перед любимой женщиной. Я боялся, что моя догадка может оказаться правильной.
Что во мне не так, если со мной случается такое? Я не ищу сложности. Жизнь и без поисков слишком сложна. Я не был уверен, что поступаю правильно. Самого себя я удивлял не меньше, чем Наташу.
Я смотрел на нее с любопытством, ведь всего лишь час назад я хотел ненавидеть ее. А теперь я просто не понимал, как такое могло быть возможно. Я не знаю, кого из нас мои признания унижают больше.
Иногда я чувствовал, что опять счастлив – в самое неподходящее для этого время. Из-за Наташи я был готов спорить с собой.
Она смотрела на меня, а мне не хотелось встречаться со взглядом ее глаз, не хотелось, чтобы мое лицо ей о чем-то говорило.
- Я никогда не позволяла мужчинам использовать себя, - сказала Наташа. – Не следует доверять чувствам. Для меня очень важно уметь скрывать правду о себе. Я вынуждена притворяться. Мужчина всегда требует от женщины ложь.
- Какая-то глупость, - я запоминал ее слова, чтобы напомнить их ей в будущем.
- Я в этом не уверена.
Мое спокойное лицо могло быть только маской. Я даже не улыбался. Чувство, которое я ощущал к Наташе мешало мне контролировать себя. Я никогда прежде не оказывался в таком положении.
Я никак не мог изобразить на лице глупую, беспечную улыбку, чтобы представить происходящее шуткой. Я не знаю, кто из нас был разочарован больше. Мне уже не удавалось убедить себя, что безразличие любимой женщины было только притворством.
Я не мог сказать ей правду. Все мои признания взаимоисключали одно другое. Пытаться возражать Наташе было бы еще глупее, чем соглашаться. Она не позволяла мне быть искренним. Я не чувствовал себя спокойно. Мне хотелось сказать о том, что я ее ненавижу. Любимая женщина сделала меня злым. Я не ищу для себя оправданий. Мне не нравятся люди, которые выдумывают свои чувства. Каждое слово Наташи было правдой. Но я не позволял себе думать об этом.
- Ты делаешь мне больно, - я мучился сильнее, чем мне хотелось.
- Мужчина никогда не требует от себя честности в отношениях с женщиной.
- Мы не понимаем друг друга. Мы говорим на разных языках.
- Ты молод. Но разве это надолго?
Она меня не слышала или не хотела слышать.
Я совсем не такой, я старше, я уверен в себе. Я смотрел на нее, не понимая, как можно не соглашаться с тем, что очевидно. Мне все еще хотелось думать, что Наташа любит меня, как прежде. Я не верил ни одному ее слову.
Она с сожалением смотрела на меня, как смотрят на глупого ребенка. Она задумалась, ее лицо было печально. Каждая женщина всегда противоречит самой себе. Что она делала со мной? И почему это делала? Мне всегда хотелось узнать, что обо мне думают другие люди.
Я чувствовал себя очень несчастным. Наташа забыла, что я ее люблю.
- Не пытайся меня растрогать. В душу ко мне тебе все равно не залезть, - она говорила слова, которые говорить не имела никакого права.
- Не надо так. Пожалуйста. Только не так, - я уже не хотел быть уверенным, что люблю.
Я не мог сказать правду. Ничто не заставило бы меня ее сказать. Возможности женского ума всегда ограничены способностью женщины подражать уму мужчины. Я не мог убедить Наташу в своей правоте. Она заставляла меня быть недовольным самим собой. Мне удается быть необходимым только женскому желанию презирать мужчин.
- Я одна из тех женщин, для которых жизненный опыт не проходит бесследно. Искренность моих признаний не может обрадовать ни одного мужчину, - ее слова всегда заставали меня врасплох.
- Не понимаю. Раскрой мне глаза.
«Не психуй», сказал я себе. «Она видит, что я злюсь. И делает все назло». Я старательно молчал.
Я не знал, что подумать, что сказать. Я не знал. Я слушал и не знал, как реагировать.
- Отодвинься, - попросила Наташа. – Пожалуйста, отодвинься.
- Тебе нравится требовать от меня невозможное, - я не хотел, чтобы ей удалось убедить меня.
- Иногда кажется, что вес мужчины отличаются друг от друга только внешностью.
Нам обоим было легче от того, что я не мешал ей так думать. Оправдываясь, я не сожалел о том, что делал. Меня увлекала противоречивость своих чувств. Нам было необходимо мучить друг друга. Спорить с Наташей было так же неудобно, как спорить с самим собой.
- Я всегда знал, что хорошее не может длиться долго, - в моем страхе перед ее признаниями не было ничего необычного.
- Всегда старайся все упрощать.
- Но не на столько, чтобы получилась бессмыслица.
Я не ищу для себя оправданий. Я уверен, что не найду их. На месте Наташи я бы сказал себе то же самое. Узнать правду о себе не всегда приятно. Нужно уметь не замечать то, что говорит обиженная женщина.
- Я не могу быть прежней, - от ее слов зависело больше, чем от моих.
- Теперь ты никогда не бываешь со мной хорошей.
- Нет. Все. Хватит.
«Нет», понял я. Не в ближайшее время. И я не сдержался.
- Я вижу в тебе только глупость, - я не умею сдерживаться.
- Нам придется расстаться.
Она опять все решила за меня. Рядом с ней от меня никогда ничего не зависело. Рассказывать о своих неудачах всегда неприятно. Я уже был уверен, что Наташа торопилась забыть обо мне.
