Четыре тома биографии были написаны несчастным больным полунищим стариком. Первый том был написан в Америке и напечатан в Германии, остальные тома – во Франции, куда Харрис переехал вскоре после первой мировой войны. Мы не станем перечислять все проблемы, возникшие у стареющего развратника из-за его сочинения. Оно не принесло прибыли, на которую он рассчитывал, в основном из-за наглого "пиратства" издателей порнографии Европы и Америки. Французские власти, которые трудно упрекнуть в излишней стыдливости, попытались конфисковать второй том автобиографии – Харрис прятал тираж на своей квартире в Ницце – и возбудили против него дело, обвинив в ущербе, нанесенном общественной нравственности. Преследование было прекращено после протеста группы французских писателей во главе с Анри Барбюсом, но поднятая шумиха и обвинения друзей, которым Харрис сам разослал книгу, безусловно ускорили его смерть. "Это самая порочная книга из всех, что попадали мне в руки, – сказал ему Элтон Синклер, прочитав первый том. – Эта книга – яд!" События, описанные в книге, заканчиваются на рубеже веков. Автору в тот момент было сорок пять лет, карьера его заканчивалась. Харрису оставалось прожить еще тридцать лет. Даже принимая во внимание хвастливость автора, его сочинение представляет интерес как источник сведений о знаменитых людях той эпохи и о нравах женщин, с которыми он спал.
Приводимый ниже отрывок относится к жизни Харриса на вилле в Сан-Ремо на Итальянской Ривьере. Этот дом он купил в 1896 году, отказавшись от издания "Сатердей ревью". Очень скоро Харрис сделал приятное открытие: оказалось, что его садовник – весьма опытный сутенер. Он пригласил для нового хозяина пять местных красоток, якобы на конкурс красоты: Харрис обещал 100 франков за первое место, 50 – за второе и утешительные призы по 25 франков остальным. Харрис не верил в успех предприятия. Но итальянец заверил его, что в стремлении быть признанной красивейшей девушки не постесняются раздеться, а раздевшись, уже ни в чем ему не откажут.
Именно так девушки оказались на вилле, их развели по спальням и велели раздеться. Осмотрев двух конкурсанток, Харрис и садовник вошли в третью комнату, где им пришлось уговаривать девушку обнажиться. Наконец она сдалась. Увиденное произвело на Харриса впечатление. "У нее была очаровательнейшая фигура и лицо самое замечательное из всех, что я видал в жизни. Груди маленькие, но красиво закругленные и удивительно крепкие, бедра и живот твердые как мрамор. На лице горели карие глаза, рот, возможно, слишком большой, но очень красивый. Ее улыбка покорила меня. Я сказал садовнику, что не хочу больше смотреть ни одной девушки. Он советовал мне поцеловать красавицу и поболтать с ней, а сам вышел в соседнюю комнату к другой претендентке.
Как только мой спутник вышел, красотка, чье имя было Флора, начала задавать вопросы.
– Почему Вы выбрали меня? Вы хозяин, да?
Я был способен только кивать в ответ и с трудом выдавил из себя:
– Дело в твоей красоте, но мне нравится, как ты держишься, нравится твоя смелость.
– Нет, – возразила она, – нельзя по-настоящему понравиться так быстро, всего лишь показав тело и ноги.
– Извини, – перебил я ее, – но первыми в мужчине просыпаются страсть, желание, дело женщины – вырастить из этих чувств длительную привязанность. Я тебе немножко нравлюсь, поскольку восхищаюсь тобой и хочу тебя, моя задача – добротой и лаской превратить это чувство в любовь. Так что поцелуй меня, давай не будем терять время на споры. Ты умеешь целоваться?
– Конечно, умею, это всякий может!
– Это не так, большинство девственниц вообще не умеют целоваться, а я полагаю, что ты девственница.
– Да, – ответила она. – Таких, как я, немного здесь осталось!
– Поцелуй меня, – настаивал я, привлекая ее к себе и целуя, пока не ощутил, как жаркие губы отвечают мне. Пустив в ход язычок, она шаловливо спросила:
– Ну, сэр, умею я целоваться?
– Да, – признал я, – а теперь мой черед…
Флора завоевала первое место, остальное легко вообразить. Хозяин сфотографировал девушек в обнаженном виде. Позднее приключение повторили с большим количеством девушек, иногда их число превышало тридцать, тогда Харрис приглашал приятелей.
Автобиография Харриса всегда попадала под запрет таможенников и в Америке. Когда в 1930 году в сенате США обсуждали протекционистские законы, сенатор Смут из Юты заявил, что у него есть при себе две книги, которые могут так расстроить его коллег-сенаторов, что они не проголосуют за "либеральные" поправки, внесенные сенатором Каттингом из Нью-Мексико, разрешающие ввоз непристойной литературы.
– Я не верил, что подобные книги существуют, – я говорю о "произведениях", которые сенатор Каттинг хотел бы видеть в библиотеках нашей страны. А ведь это настоящее скотство!
– Что за книги? – удивился Каттинг. – "Любовник леди Чаттерлей" Лоуренса и "Моя жизнь и любовные приключения" Харриса, – ответил сенатор из Юты.
– Если сенатор процитирует строки, которые могут быть поставлены мне в упрек, я тут же откажусь от своей поправки!
Каттинг страстно защищал Лоуренса, но ему было нечего возразить по поводу книги Харриса и его скабрезной исповеди.
Даже Бернард Шоу имел неоднозначное мнение об автобиографии Харриса, хотя никогда не осуждал книгу. Выводы он сформулировал со свойственной ему безупречной точностью: "Он не мог понять, – писал драматург вскоре после смерти Харриса в 1931 году, – почему я всегда утверждал, что его автобиография, которую он считал выдающимся откровением, ничего не сообщает нам о Фрэнке Харрисе, но доказывает, что в каждом Казан ове прячется Иосиф".
Часть 5. Порнография и извращения.
Глава 1
Помимо порнографии эротической, нам известны литературные манифесты, посвященные сексуальным отклонениям – садомазохизму, гомосексуализму, инцесту, трансвестизму и всем без исключения формам фетишизма. Садомазохистским извращением является флагелляция-порка. Мы уже описали, как ее применяли в Древнем Риме и в эпоху средневековья. Позднее, в девятнадцатом веке, порка стала так популярна в Англии, что на европейском континенте получила название "английский порок" (ie vice anglais).
Личностям, давшим свои имена двум самым известным извращениям, следует уделить особое внимание. Мы говорим о садизме – половом извращении, при котором для достижения удовлетворения необходимо причинение партнеру боли и страдания, и мазохизме, при котором для достижения оргазма человеку необходимо испытывать физическую боль или моральное унижение, причиняемые партнером, о французе маркизе де Саде и австрийце фон Захере-Мазохе.
Маркиз Донасьен-Альфонс-Франсуа де Сад родился в 1740 году в Париже и умер в 1814 году в Шарантонском доме для умалишенных, узником которого был многие годы, после долгого тюремного заключения. Он происходил из Прованса, из старинного аристократического рода. Юношей он пошел служить в кавалерию и именно тогда впервые почувствовал вкус к жестокости. Маркиз женился в двадцать три года, но предпочитал общество свояченицы, которую воспел в романе "Жюльетта". После ее смерти он окунулся в разврат, хотя реальные его поступки не были столь ужасны, как те, что он нафантазировал и описал в своих книгах. Самым серьезным преступлением маркиза стала жестокая порка тридцатишестилетней Розы Келлер, которая пристала к нему на улице и которую он заманил к себе. Привязав женщину к кровати, де Сад выпорол ее розгой, резал ее тело ножом и капал воск на раны. Несколькими годами позже в Марселе маркиз принял участие в оргии с поркой в обществе нескольких шлюх, которым он дал сильнодействующий наркотик. Девушки чуть не умерли, и дело получило огласку. Маркиза де Сада неоднократно заключали в Бастилию и другие французские тюрьмы.
Находясь в заключении, де Сад начал писать.
Забавно, но ни одного писателя не читали так мало, как нашего развратного маркиза. Его сочинения – романы "Жюстина" (1781), "120 дней Содома" (1785), "Алина и Валькур" (1788), "Философия в будуаре" (1795), "Жюльетта" (1796), "Преступления из-за любви" (1800) – X. Эллис называет энциклопедией сексуальных извращений.
Де Сад первым открыто заявил о приверженности к патологическому сексу. "Если чьи-то поступки шокируют благопристойных господ – писал он, – это вовсе не означает, что следует возвеличивать преступников либо наказывать их… потому что их пристрастия невольны, они зависят не от ума или глупости, уродства или красоты человека".
В сознании де Сада совокупление и жестокость были единым целым, он говорил: "Каждый блудник жаждет быть тираном".
Леопольд фон Захер-Мазох родился в 1836 году во Львове, город назывался тогда Лемберг и находился на территории Австро-Венгрии. По отцовской линии он происходил из родовитой испанской семьи Захеров, осевших в Праге в шестнадцатом веке. Мать – ее девичья фамилия была фон Мазох – родилась в аристократической немецко-русской семье. Уже в детстве Леопольд был склонен к жестокости; он любил рассматривать картинки, на которых изображались наказания, мечтал оказаться во власти жестокой женщины, которая заковала бы его в цепи и подвергла мучениям. В возрасте десяти лет мальчик оказался невольным свидетелем сцены, которая произвела на него неизгладимое впечатление: произошла она в доме распутной графини, родственницы его отца. Мальчик играл в прятки со своими кузинами и спрятался за платьями, висевшими в спальне графини. Внезапно в комнату вошли графиня и ее любовник и принялись заниматься любовью на диване. Чуть позже в комнату вломился граф с двумя приятелями. Женщина поднялась и нанесла графу такой удар кулаком в лицо, что тот покачнулся. Затем она схватила хлыст и выгнала всех мужчин из комнаты, испуганный любовник тоже сбежал. В этот момент вешалка упала, графиня схватила перепуганного насмерть Леопольда, швырнула на пол и стала безжалостно хлестать. Несмотря на сильную боль, мальчик испытал странное удовольствие. Потом вернулся граф и стал на коленях вымаливать прощение. Выбегая из комнаты, Захер-Мазох видел, как графиня пинает мужа ногами. Мальчик не мог противиться искушению и вернулся. Дверь была закрыта, и он ничего не видел, но слышал свист хлыста и стоны графа.
