Забавно, но ни одного писателя не читали так мало, как нашего развратного маркиза. Его сочинения – романы "Жюстина" (1781), "120 дней Содома" (1785), "Алина и Валькур" (1788), "Философия в будуаре" (1795), "Жюльетта" (1796), "Преступления из-за любви" (1800) – X. Эллис называет энциклопедией сексуальных извращений.
Де Сад первым открыто заявил о приверженности к патологическому сексу. "Если чьи-то поступки шокируют благопристойных господ – писал он, – это вовсе не означает, что следует возвеличивать преступников либо наказывать их… потому что их пристрастия невольны, они зависят не от ума или глупости, уродства или красоты человека".
В сознании де Сада совокупление и жестокость были единым целым, он говорил: "Каждый блудник жаждет быть тираном".
Леопольд фон Захер-Мазох родился в 1836 году во Львове, город назывался тогда Лемберг и находился на территории Австро-Венгрии. По отцовской линии он происходил из родовитой испанской семьи Захеров, осевших в Праге в шестнадцатом веке. Мать – ее девичья фамилия была фон Мазох – родилась в аристократической немецко-русской семье. Уже в детстве Леопольд был склонен к жестокости; он любил рассматривать картинки, на которых изображались наказания, мечтал оказаться во власти жестокой женщины, которая заковала бы его в цепи и подвергла мучениям. В возрасте десяти лет мальчик оказался невольным свидетелем сцены, которая произвела на него неизгладимое впечатление: произошла она в доме распутной графини, родственницы его отца. Мальчик играл в прятки со своими кузинами и спрятался за платьями, висевшими в спальне графини. Внезапно в комнату вошли графиня и ее любовник и принялись заниматься любовью на диване. Чуть позже в комнату вломился граф с двумя приятелями. Женщина поднялась и нанесла графу такой удар кулаком в лицо, что тот покачнулся. Затем она схватила хлыст и выгнала всех мужчин из комнаты, испуганный любовник тоже сбежал. В этот момент вешалка упала, графиня схватила перепуганного насмерть Леопольда, швырнула на пол и стала безжалостно хлестать. Несмотря на сильную боль, мальчик испытал странное удовольствие. Потом вернулся граф и стал на коленях вымаливать прощение. Выбегая из комнаты, Захер-Мазох видел, как графиня пинает мужа ногами. Мальчик не мог противиться искушению и вернулся. Дверь была закрыта, и он ничего не видел, но слышал свист хлыста и стоны графа.
Получив степень, Захер-Мазох начал преподавать историю в университете, но вскоре оставил историю ради литературы. Он написал несколько романов, посвященных мазохизму, самый известный из которых – "Венера в мехах". Любимыми символами писателя были хлыст и мех, одно время его рукописи украшал рисунок русской боярыни в плаще, отделанном горностаем, с плетью в руке. Он был женат дважды и от обеих жен имел детей. Первая супруга, перчаточница из Граца, где он преподавал в университете, поначалу отказывалась сама пороть его и только присутствовала при экзекуциях, исполняемых ее служанкой. Однако Захер-Мазох все-таки заставил жену изменить убеждения, после того как служанку рассчитали. Говорят, что ежедневные порки плетью, придуманной самим писателем – с заделанными в ремень гвоздями, – больше всего вдохновляли его.
Захер-Мазох все время побуждал жену к изменам, помещая объявления в местной газете о том, что молодая красивая женщина желает познакомиться с энергичным мужчиной. Госпожа Мазох стремилась угодить мужу, но и ее самоотверженность имела пределы. В конце концов супруги расстались. Вторично он женился на своей секретарше, жизнь с которой сложилась вполне удачно. Если не считать эксцентричности в сексе, Захер-Мазох был добряком, не курил и не пил, обожал детей. Он сражался в австрийской армии во время итальянской войны за независимость и за храбрость, проявленную на поле сражения, был награжден. Писатель умер в 1895 году, когда австрийский психолог Крафт-Эббинг уже придумал термин "мазохизм" для описания симптомов подобного поведения.
Несмотря на романную форму, "Венера в мехах" – автобиографическое произведение. Это рассказ о молодом благополучном помещике Северине, решившем стать жалким рабом бессердечной любовницы Ванды (так звали первую жену Леопольда). Северин хочет, чтобы Ванда связывала его и избивала тяжелой собачьей плетью. "…Типа той, которой в России порют крепостных", – объясняет Ванда продавцу в лавке.
Северин соглашается сопровождать любовницу в поездке по Европе в качестве слуги и придумывает себе имя – Григорий. Приехав во Флоренцию, он подписывает документ, по которому становится рабом, которого женщина может в любой момент наказать, а за это обязуется "носить меха как можно чаще, особенно в присутствии раба, даже в самые жестокие моменты". Ванда заводит привлекательного грека-любовника, потом расстается с ним, но тот успевает напоследок жестоко избить Северина. Какое-то время спустя Ванда присылает Северину свой портрет в горностаевом жакете с хлыстом в руке – как напоминание о прошлом. "Надеюсь, вы выздоровели под моим хлыстом, – писала женщина. – Лечение было жестоким, но радикальным". Северин согласился. Он действительно выздоровел.
В заключительной части книги Захер-Мазох выводит мораль своей истории: "Женщина, какой ее создала Природа и какой ее воспитывает сегодня мужчина, является его врагом и может быть только либо рабой его, либо тираншей, но никогда – подругой, спутницей.
Подругой она может стать, только получив равные права, стать равной в образовании и труде.
Теперь же у нас один выбор: быть либо молотом, либо наковальней. И я был осел, что сделал из себя раба женщины, понимаешь?
Отсюда и мораль: кто позволяет себя хлестать, тот заслуживает этого.
Мне эти удары послужили, как видишь, на пользу…"
Глава 2
Порнографический шедевр Захер-Мазоха является возможно, самым откровенным среди подобных ему сочинений и, безусловно, самым известным. Впрочем, он не был первым мазохистом, решившимся описать свой опыт. Французский философ Жан Жак Руссо в своей "Исповеди" удивил читающую публику рассказом об опыте, который приобрел мальчиком в руках гувернантки. Ему было восемь, а гувернантке, мадемуазель Ламберсье, тридцать лет, когда он в 1720 году впервые был наказан ею за непослушание. "Довольно долго она ограничивалась лишь угрозами, и это казалось мне очень странным, но после того как мадемуазель ее осуществила, я нашел, что само наказание не так страшно, как ожидание. И вот что самое странное: наказание заставило меня еще больше полюбить ту, которая подвергла меня ему… потому что я обнаружил в боли и даже в самом стыде чувственность, вызвавшую во мне больше желания, чем страха боли. Несомненно, во многом был виноват проснувшийся половой инстинкт: то же наказание, полученное от брата мадемуазель, не показалось бы мне таким приятным".
Порка повторилась всего один раз: гувернантка заметила производимый эффект и немедленно прекратила сечь мальчика, хотя воспоминание о двух порках наложило отпечаток на всю жизнь Руссо. "Кто бы мог подумать, что это наказание… определит мои вкусы, мои желания, мои страсти, меня самого на всю оставшуюся жизнь?" – признавался Руссо. Ему нравились игры маленьких девочек, особенно та, где кто-то играл роль школьной наставницы, избивая остальных. В фантазиях Руссо каждая молодая женщина была или учительницей, или мачехой. Боясь признаться вслух, чего хочет, он наслаждался под плеткой воображаемой любовницы. Только стыд мешал ему воплотить мечту в жизнь.
Как мы уже писали, именно в Англии наказание поркой получило самое широкое распространение.
Дома, в школе, в борделе, во имя соблюдения уголовного права и военной и морской дисциплины трость и плеть были неотъемлемым элементом наказания. Об этом много писали, в частности, наблюдатели с континента отмечали прежде необычную приверженность школьных учителей к такому наказанию. Уже в 1676 году в пьесе "Виртуоз" драматург и поэт Томас Шедвелл изображает старого блудодея Снарла, который обращается к юной проститутке с просьбой выпороть его. "Странно, как это вы наслаждаетесь подобной гадостью?" – спрашивает она его. А он отвечает; "Я так привык к порке в Вестминстерской школе, что с тех пор не мог прожить без этого и дня".
В XVIII и XIX веках в Лондоне существовали многочисленные заведения для любителей порки, их посещали "сливки общества". Одним из них заправляла миссис Коллетт, известно, что по крайней мере один раз Георг IV посещал ее дом. "Королевой ремесла" была Тереза Беркли, владевшая домом № 28 по Шарлотт-стрит. Она в совершенстве владела искусством угождения клиентам, была очень деловой женщиной и сумела накопить значительное состояние. У Терезы было прозвище "лошадка Беркли", поскольку она изобрела специальное устройство для "порки джентльменов". Его описание мы находим в книге "Любовные дела школьной учительницы, или Игры с березой", изданной в 1810 году. Там говорится, что "лошадка" позволяла устраивать клиента самым затейливым способом. Коллекция инструментов для порки не имела себе равных.
