— Это ты, бабушка? Ну, клёво!
Волшебный призрачный свет костра с его сполохами и танцами отсветов на листьях преображал русский садовый участок в экзотический уголок тропического леса, а их самих — в жителей туземной деревни.
Расселись на бревнах, и бабушка продолжила рассказ: «Много лет жил твой дедушка, Павлик, в нашей деревне. Он давно вылечился, научился разговаривать по-нашему. Однажды вождь пригласил дедушку к себе (он тогда был ещё молодой, не вождь — твой дедушка), угощал кавой («Я знаю — это такой праздничный напиток!» — проявил эрудицию Родик). Да, верно, Родик. И сказал Азахау — так произносили имя дедушки на Самоа — что пора ему рассказать о тайне, которую он произносил в бреду, будучи больным. Произносил слова, которые у нас табу. И дедушка поведал вождю о странном огне под землей. Вождь сразу впал в транс, как говорят белые. Он решил, что это и есть огонь Сына Солнца, который они давно, 12 или 15 жизней (то есть, поколений) назад потеряли. «Он пропал, а ты нашел его, Азахау! Ты настоящий мау! Ты будешь нашим вождем! «Но я не знаю, как найти этот огонь» — возразил дедушка. «Ищи, ищи, быстрее и сколько хочешь, пока не найдешь! Выбери себе любую девушку и женись, расти детей и ищи. Когда найдешь, станешь вождем — ведь только вождь и мау могут общаться с Сыном Солнца!»
Когда наши рыбаки нашли дедушку в океане, мне было только пять лет. В десять лет белый чужестранец стал засматриваться на меня. В четырнадцать лет выбрал меня своей женой. Я помогала мужу искать пещеру Сына Солнца. Он помнил, что пещера начинается на небольшой глубине, всего 4–5 метров, на береговом крутом откосе острова, но на каком из островов — он не мог знать. Помнил только, что до огненного круга плыть под водой нужно долго. Мы ныряли по двадцать-тридцать раз в день, на берегах всех больших и малых островов нашей страны (бабушка избегала слова «Самоа», будто кто-то мог слышать здесь, в глухой деревне, ночью. «Слышит каждая ящерица и кузнечик» — отвечала она пословицей на возражения ребят). Заплывать глубоко в пещеры не хватало воздуха. И только после того, как большая лодка с десятью гребцами и мужем сплавала на соседние чужие острова с большими лавками и привезли странный аппарат («Акваланг! Для дыхания под водой!» — это, конечно, опять всезнайка Родик выпятился). Да, акваланг помог — дедушка нашел то, что искал. Только оно…»
Бабушка прервала речь:
— Тихо… В кустах кто-то есть…
Ребята прислушались.
— Нет, тихо всё… Это ветер… — утверждал Павлик.
Бабушка продолжила, поглядывая на кусты:
— На чем я кончила?
— Только оно… — подсказал Родик.
— Оно было не таким…
В этот момент за кустами барбариса послышался уже не шорох листьев, а настоящий шум, похожий на шум борьбы, с ясно различимыми придыханиями и приглушенными выкриками. Вдруг раздался выстрел, затем звук шагов убегающего человека или животного, и из кустов, скрипя зубами (как без этого продраться сквозь кусты барбариса!) вылез темный силуэт человека. Большого, с дубиной в руке. Вся «полинезийская» компания собралась бежать в дом, но, заметив, что человек одной рукой зажимал плечо другой руки, по которой текла кровь, остановилась.
— Помогите зажать рану, — попросил незнакомец русским, языком, с гортанным акцентом.
Когда он вошел в яркий круг света костра, то надуманные декорации полинезийской деревни вдруг превратились в реальность: почти обнаженный человек имел коричневый цвет кожи, крупный нос с раздутыми ноздрями и татуировку на руках, груди и бедрах. Настоящий полинезиец!
Ребята удивленно уставились на бабушку — не она ли устроила этот спектакль? Павлик даже сделал пару хлопков в ладоши, воздавая должное фантазии милой и умной бабушке. Но та была удивлена не меньше ребят и испугана.
— Ты русский? — осторожно спросила она незнакомца. Тот ответил бабушке на каком-то незнакомом языке и попытался улыбнуться, но рана, вероятно, причиняла ему боль.
— Он — самоанец! Настоящий! — радостно перевела бабушка ребятам.
— Не бойтесь, они убежали, — опять по-русски произнес раненый. — Ребята, принесите в дом всё, что найдете там, за кустами.
За кустами, побродив с фонарем, ребята нашли кусок провода, такого, каким соединяют гаджеты, с одним разъемом; другой был оторван. Ещё подняли с земли шапочку с длинным козырьком, синюю, безо всяких знаков и надписей.
— И это всё? — удивился незнакомец. Бабушка обрабатывала ему скользящую огнестрельную рану, а тот рассказывал ей что-то по-самоански. Когда вошли ребята, он перешел на русский:
— Вы что, думаете, что я так и хожу по деревне голый? Дикарь с дубинкой с острова Робинзона? Пятница? Зайдите подальше в лес, левее участка. Там моя одежда. Не бойся, тетя Валиса, — эти шпионы убежали.
— Известна ли мальчикам история с Сыном Солнца, тотемом нашей аинги? — спросил у Валисы новый знакомый, пока ребята искали в лесу его одежду.
— Они знают, Полеа. Они внимательно ознакомились с дневником Азахау, который я не сумела хорошо скрыть. Эти парни — настоящие Шерлоки Холмсы!
— Значит, у Азахау был дневник!? И он записал там всё, что связано с Сыном Солнца? Теперь мне понятно, что эти двое, которые подслушивали ваш разговор у костра, охотятся за дневником!
Тем временем ребята вернулись, и после того, как Полеа переоделся, вернее, просто надел принесенную рубашку в полоску и джинсы (кеды, сырые от росы, оставили сушить у печки), он начал рассказ:
— В молодости я учился в Москве, в университете Патриса Лумумбы (был когда-то такой для молодых друзей Советского Союза из Африки, Азии и Океании). Потом вернулся на родину, на свой остров Уполу.
— Я знаю! Это второй по величине остров Западного Самоа! — Родик бывает невыносим со своим постоянным желанием проявить эрудицию!
— Сына Солнца, покинувшего нас много жизней назад, твоя бабушка, Павлик, с твоим дедушкой, нашли на одном из островов. Перед вашим отъездом в Новую Зеландию фоно аинги предупредило Азахау, что упоминание о месте жизни и сна Сына Солнца есть табу.
— В дневнике муж ни разу не нарушил это табу, — поспешила бабушка заверить Полеа, — Он нигде не записал, что огненный круг — это сын Солнца, в его тетради ни разу не упомянут остров, где Он живет…
— Я знаю! — тут же выкрикнул Родик, но Полеа так сурово взглянул на всезнайку, что Родик, опустив голову, пробормотал:
— В тетради нарисован абрис маленького острова, похожий на летящую птицу… Такой островочек есть около Уполу. Я подумал, что…
— Думы никто не узнает, а слова можно записать на диктофон. Это и делали те двое, за кустами, которых я испугал своим диким видом и огрел дубинкой. Жаль, пистолет не успел вырвать. Ладно. Главное вот что: меня послал сюда вождь, чтобы найти Азахау.
