Правда состоит в том, что именно сам никотин является ядом, который вырабатывает у человека зависимость. Изменение способа попадания никотина в организм (использование вместо сигарет пластырей, ингаляторов или жвачки) может иметь смысл только для тех, кто просто не хочет производить плохое впечатление, или для тех, кому слишком дорого покупать обыкновенные сигареты. НО ФАКТ ОСТАЕТСЯ ФАКТОМ: ПОДДЕРЖКА У ЛЮДЕЙ ЗАВИСИМОСТИ ОТ НИКОТИНА НЕ ВЫГОДНА НИКОМУ, КРОМЕ ФАРМАЦЕВТИЧЕСКИХ КОМПАНИЙ.
А что же врачи?
Если все обстоит действительно так, почему же врачи молчат? Разве они не на нашей стороне? Дело в том, что многие из них знают об этом ничуть не больше, чем обыватель. Так, семейные врачи во всем мире еще четыре года продолжали прописывать препарат Vioxx, не зная, насколько он опасен для всех, у кого слабое сердце. И в самом деле: во всех скандалах, связанных с фармацевтическим производством, терапевты были последними, кто узнавал обо всех рисках или пользе, связанных с употреблением определенных лекарств.
Откуда врачам знать правду, которую от них скрывают, когда миллионы фунтов вкладывают в рекламу определенных препаратов, превознося их лечебный эффект и скрывая имеющиеся риски? Как мы уже видели, в США больше денег тратится именно на рекламу конкретных лекарств врачам, чем на обучение медиков. В Соединенном Королевстве департамент здравоохранения тратит около 4,5 миллионов фунтов в год на обеспечение врачей, назначающих лекарства, независимой медицинской информацией. Это, по их словам, составляет около 0,3 % от 1,65 миллиарда фунтов в год, которые фармацевтические компании тратят на продвижение своих товаров врачам.[28]
Деньги, предназначенные на продвижение продукции, идут на то, чтобы нанять продавца, который будет ходить по больницам, приглашать врачей на обед и всеми силами стараться убедить их в целесообразности использования данных лекарств. Там, где речь идет о курении, это и вовсе не сложно. Всем известно, что курение — это плохо. И помочь многим курильщикам бросить курить входит в одну из первоочередных задач государства. И вот предлагается помощь. Однако большинство семейных врачей не знают, сколько эти эксперты получают за свои исследования и сколько сами представители компаний получают за продвижение определенной продукции. Многим врачам специально платят за то, чтобы они рекламировали определенные препараты другим врачам на презентациях, в исследовательских статьях, во время дискуссий и дебатов. «Отношения между ними и фармацевтическими компаниями не прозрачны, — говорится в отчете Всемирной организации потребителей, проанализировавшей маркетинговые приемы двадцати крупнейших фармацевтических компаний в 2006 году. — Как следствие, потребители и пациенты, а иногда и профессиональные работники сферы здравоохранения могут не всегда быть в курсе того, какое влияние на получаемую ими информацию о лекарствах оказывает личная выгода лица, предоставляющего эти сведения».[29]
Согласно этому исследованию двадцать ведущих фармацевтических компаний не менее 972 раз в период с 2002 по 2005 год нарушали добровольно принятый в фармацевтике кодекс поведения. Иными словами, за фармацевтическими компаниями следит их же собственная ассоциация ABPI. Более 35 % этих нарушений (самая существенная часть) были связаны с предоставлением ложной информации о препаратах. Среди прочих нарушений — предоставление бесплатных доз наркотиков, взятки и подарки врачам.
«Потребители находятся в полнейшем неведении относительно того, насколько их выбор на рынке медицинских препаратов определяется взаимоотношением врачей с фармацевтическими компаниями, — пишут авторы исследования. — Мы полагаем, что приоритетом для врачей должно являться здоровье их пациентов, а не личная выгода».
В статье, опубликованной в The Mail 4 июля 2004 года, доктор Дезмонд Спенс имел мужество признать, что он стал марионеткой в руках владельцев фармацевтических компаний. Многие другие врачи так же осмелились говорить правду. Один из терапевтов, ежегодно посещавший конференции нашей организации, сказал, что примерно в 80 % случаев он вовсе не был уверен в том, что лекарство, которое он выписывал, поможет пациенту. Он также добавил, что, по его мнению, это довольно типичная картина для большинства терапевтов. Если задуматься еще и о том, что 50–80 % населения Соединенного Королевства принимают лекарства не по рецепту врача, сколько же денег идет напрямую в карманы владельцев фармацевтических компаний! Я восхищаюсь смелостью тех врачей, кто отважился заговорить об этом, и хотел бы, чтобы их стало больше.
Фармацевтическая промышленность может оказывать такое давление на средства массовой информации, о котором другие коммерческие структуры могут только мечтать. Позвольте мне привести вам в виде примера
ШОУ «РИЧАРД И ДЖУДИ».
Глава 24
Шоу «Ричард и Джуди»
Я очень хотел попасть на Четвертый канал. Я смотрел их шоу несколько раз, и мне все время казалось, что у них очень легкая манера общения, которая даст мне возможность помочь многим людям бросить курить.
Я очень нервничал, сидя перед началом шоу в зеленой комнате. Я всегда нервничаю в подобных ситуациях. Участие в таком шоу — это великолепный шанс сообщить людям хорошие вести, но я был сильно ограничен во времени. На наших сеансах в клинике мы тратим по пять часов на то, чтобы превратить курильщика в некурящего. На телевидении же часто происходит так, что эфирное время тратится на непонятную беседу, и ты ничего так и не успеваешь рассказать.
Я сидел рядом со своей женой Джойс, и мы тихо обсуждали шоу. Справа от меня сидела молодая женщина из службы по борьбе с курением QUIT, которая явно нервничала. И вдруг между нами появился мужчина, держащий странную коробку, в которой были различные никотиновые продукты, марки которых были прекрасно видны. Он что-то сказал женщине из QUIT, которая была не менее обеспокоена, чем я. Затем мужчина повернулся ко мне и объявил, что я не имею права упоминать на шоу названия моей клиники или книг. За день до этого они проводили съемки в одной из наших лондонских клиник, но везде, где появлялось название, оно было скрыто с помощью специального видеоэффекта. Я спросил его, почему не могу назвать свои книги или клиники, к примеру, «Легкий способ» Аллена Карра. Он объяснил это тем, что название является брендом. Я не знаю, кто был этот мужчина, но предполагаю, что он был связан с маркетингом. И вот он — с целой коробкой никотиновых пластырей и жвачек, открыто рекламирующий бренд под названием «крупная ФАРМАЦЕВТИЧЕСКАЯ компания». Во время интервью женщину из QUIT показали с большой корзиной продукции, заменяющей никотин, при этом сами марки были прекрасно различимы. Один раз упаковку препарата Zyban даже показали крупным планом на несколько секунд. И в то же время мне запретили даже назвать свое собственное имя!
В самом интервью меня представили как доктора Карра из Америки. Я, конечно, премного благодарен за подобную любезность и ничего не имею против американцев или врачей, но сам не отношусь ни к тем ни к другим. Я горжусь своим открытием и тем, что я англичанин, и искренне надеюсь, что именно британские средства массовой информации дадут этому нужное освещение.
Одна из главных проблем, которая становилась для меня все более и более очевидной, — это то, что никто не понимал происходящего. А постоянное влияние фармацевтических компаний еще больше запутывает ситуацию. Наверняка вам, как и мне, интересно узнать, как в Европе защищают интересы пациента. Доктор Эндрю Херксхаймер, почетный профессор известного во всем мире Кокрановского центра в Соединенном Королевстве, в книге Джекки Лоу «Большая фармацевтика» рассказывает, как группы пациентов, которые вроде бы должны представлять интересы народа на европейском уровне, на самом деле защищают интересы промышленности.[30]
Международный союз пациентов (IAPO), к примеру, зарегистрирован как организация, учрежденная в Нидерландах тридцатью крупнейшими фармацевтическими компаниями, объединенными общей целью охраны здоровья. А Всемирный союз помощи при психических расстройствах (GAMIAN) был основан американской фармацевтической компанией Bristol-Myers Squibb и с тех пор даже открыл филиал в Европе (Gamian Europe).
«Еврокомиссия предпочитает вести диалог именно с этими организациями, а не с группами пациентов и потребителей явно потому, что, в отличие от большинства добровольных организаций здравоохранения, они заявляют о том, что представляют интересы пациентов во многих странах, — говорит Херксхаймер. — Никто из них не публикует свой источник доходов».[31]
А теперь давайте чуть пристальнее посмотрим на то,
