Разместить более сотни человек от семи до тринадцати лет в тесном помещении рейсового шатла — это работа не для слабонервных.
Тем паче, что практически все полторы сотни желают сидеть не иначе как у иллюминатора, а попытка усадить их куда-нибудь в другое место вызывает не просто бурный протест, а прямо-таки шквал негодования, а кто-то уже успел подавиться жевательной резинкой, а по салону носится ошалевший от новой обстановки недоксют с привязанной к левому хвосту консервной банкой, а кто-то засунул голову под кресло и там благополучно застрял и теперь громкими паническими воплями информирует об этом факте окружающих, а кто-то просится в туалет, а кто-то уже сходил, и теперь пытается кинуть в кого-нибудь памперс, а прибежавшая из второго салона милая девочка мило ябедничает на тихо дерущуюся в уголке парочку, да ещё и старшей воспитательнице становиться плохо с подозрением на приступ псевдоксоны…
Удовольствие ниже среднего.
Привязывая к креслу последнюю орущую и брыкающуюся малолетнюю неприятность, Теннари в очередной раз мысленно клялся, что больше уже никогда и никому не даст себя соблазнить никакими повышенными командировочными. Как, впрочем, регулярно клялся сам себе все последние годы.
Проходя к своему креслу в конце второго салона, он заметил Макса и вдруг вспомнил, что за всё время этого посадочного светопреставления ни разу не видел Ани.
Это почему-то его несколько обеспокоило.
— Макс, ты не видел Снежанны?
Макс прижал палец к губам и показал глазами в угол. Теннари настороженно посмотрел туда, готовый к любым неожиданностям, увидел знакомый свитер, плечо и часть затылка. Ани спала, отвернувшись к борту. Но почему-то спокойнее не стало, скорее — наоборот.
— Ей плохо?
— Она спит… Очень устала, понимаете? Она просила меня проследить, чтобы не будили… А у вас к ней что-то срочное? Разбудить?
Макс явно заразился от Теннари беспокойством. Не дело это — детей пугать…
Теннари усилием воли согнал с лица настороженно-подозрительное выражение, покачал головой. Пошёл дальше.
Бедная девочка устала, чего тут такого? Да и Макс не из тех, что устраивают подобные мелкие пакости… Во всяком случае — только не Ани, он о ней так трогательно заботится. Вполне возможно, это именно из-за него… Впрочем, ладно — это их дела.
Вот только тревога не проходила.
Может быть, дети здесь не причём, а всё дело во вчерашней краже из медотсека?..
Верхний Галапагос. Отель «Хилтс»
Аликс
Аликс задумчиво покачивала прозрачный шестигранник на узкой ладони.
Ну надо же, кто бы мог подумать…
Дилемма.
Отказаться от предлагаемой чёрным профи работы — но при этом самой не поиметь ничего с такой соблазнительной фишки… Или же таки дать заказчикам то, чего они просят, как и полагается всякому порядочному эриданцу, посрамив этим честь фамилии, но заработав неплохой куш… и потерять плату за бастарда. Потому что девчонка — явный бастард. Наверняка воспитывалась в какой-то глуши, типа Хайгона, вот никому раньше на глаза и не попалась, но теперь кто первый увидит, тот и прав…
И что скажут старшие братья?
Лучше не думать об этом заранее. Старшие братья порой бывают весьма обременительны…
Зато какая вкусная информашка!!!
— Нет, — она усмехнулась, швыряя шестигранную флешку через плечо. Лёгкий шорох, движение воздуха. Нейтральный голос — голос профессионала:
— Означает это ответ на поставленный вопрос или отказ от ответа?
Аликс фыркнула. Развернулась.
Одна из семейных заповедей гласила: «Никогда без особой на то нужды не следует ссориться с тремя силами — хорошо натасканным и обученным профессионалом, молодым сильным кланом и большими старыми капиталами.
Тем более — ОЧЕНЬ БОЛЬШИМИ капиталами».
Клановая печать у этого профессионально-бесполого существа прямо на лбу сияла пятидюймовыми буквами, слепой не пропустит, а большими капиталами от него разило так, что не справлялись кондиционеры.
— Мое «НЕТ» означает результаты анализа — практически нулевую вероятность причастности объекта, — ответила достаточно вежливо, о семейных традициях памятуя. Пояснила: — Это вовсе не означает, что объект абсолютно безгрешен, вас ведь, насколько я поняла, не интересовали ни прошлые, ни будущие интроспекции, только лишь отдельно взятый конкретный случай отдельно взятой конкретной смерти. Так вот, по этому — повторяю! — конкретному случаю ответ отрицательный с вероятностью девяносто девять и девять в прогрессии. Почти идеальный случай. Если вас интересует моё личное мнение, то добавлю, что с вероятностью около девяноста восьми это вообще не было насильственным актом. Исключительный, кстати, случай — обычно стопроцентными самоубийствами считаются те, где вероятность достигает хотя бы девяносто одного процента, а выше девяноста пяти в моей практике вообще впервые.
Вот так.
С вероятностью около девяноста семи она знала, о чём он спросит теперь. И это знание не доставляло ей удовольствия.
Было одно общеэриданское правило, закреплённое генетически, и даже Скауты ничего не могли с ним поделать, хотя нельзя сказать, чтобы не пытались…
Для эриданца не просто немыслимо — физически невозможно исказить передаваемую информацию.
Назовите это как хотите — кодекс, репутация, основа стиля жизни, предрассудки, коллективная склонность к массовому идиотизму, но ежели это закреплено генетически — с ним не поспоришь…
— У нашего подопечного на момент исчезновения из поля зрения охраны были с собою кое-какие документы… На момент обнаружения тела их при нём уже не было. Некоторые из них обнаружены позже, в мусоре. Местонахождение остальных до сих пор неизвестно. У нас есть достоверная информация о том, что объект воспользовалась его полицейской карточкой по крайней мере один раз. Какова вероятность того, что остальные документы тоже у неё?
Вот оно!
Теперь требовалось быть осторожной и деликатной, как слонопитек в музее китайского фарфора…
— Полицейская карточка — единственный документ, на котором ограничиваются лишь генокодом, на всех остальных обязательны пальчики, аура, сетчатка, фото, что, сами понимаете, совместить гораздо проще даже при самой поверхностной проверке… — Аликс сощурилась, потёрлась ухом о плечо. — Подобные документы хранить у себя человеку в её положении… Но вас ведь не идентификационные карточки интересуют, я права?.. Права… Что же касается завещания… Сами понимаете, оно не относится к разряду документов, которые берут с собою просто так, на память… К тому же там ведь наверняка имеется пометка о вознаграждении для предъявителя, так?
— Мы дадим больше, — голос спокоен.
Опаньки!
Это уже становится интересным.
По-прежнему никаких обертонов, но явная концентрация опасности. С очень неприятным личностным оттенком.
Этот гермафродит как раз сейчас подумывает над вопросом, а не слишком ли много знает эта конкретная отдельно взятая эриданка для того, чтобы оставаться и дальше, так сказать, в хорошо функционирующем состоянии, и проявит ли кто элементы ОСОБОЙ заинтересованности, исчезни эта эриданка из числа ныне здравствующих…
На какой-то миг Аликс даже обрадовалась — Ура! Помахаемся! — однако профессиональная рациональность победила — чёрненький лишь повторил, меняя тональность:
— Намного больше…
— Не сомневаюсь. Я просто хотела, чтобы вы поняли — такие документы никто не берёт в качестве сувениров. Оно будет предъявлено, — если уже не предъявлено! — в ближайшие же дни, как только его обладатель доберётся до ближайшего филиала банка корпорации… Если, конечно, изъятие действительно имело место…
— И всё-таки — есть ли вероятность?
— О, вероятность есть всегда! — Аликс повела плечом, — В принципе, есть даже вероятность того, что я ошибаюсь. Или просто лгу. Я могу подсчитать и эти вероятности, но у вас опять же не будет стопроцентной уверенности… Стопроцентно нельзя быть уверенным даже в себе, что уж говорить о других… Вероятность крайне низкая.
Она постучала ногтями по ручке кресла, добавила, поморщившись:
— Это, конечно, не входит в сумму сделки, но я могу построить расчётные схемы с точностью до шестого знака… Но процент вероятности это не увеличит. Впрочем, если настаиваете, могу заняться.
Она хмыкнула и многозначительно вздёрнула левую бровь. Обычно это срабатывало. Сработало и на сей раз — он молча поклонился и шагнул к двери.
Мочку левого уха кольнуло.
— Я не занимаюсь благотворительностью, — сказала Аликс нейтрально. Расценивай, мол, как угодно.
Чёрный профи расценил правильно — похоже, его тоже учили не ссориться без особой нужды. Остановился. Обернулся даже.
