мой взгляд, эффективную атаку на версию обвинения и предположения свидетелей-экспертов.
Присяжные вышли из зала суда в 10:25 20 августа. Они вернулись спустя 77 минут с приговором: виновен по трем пунктам обвинения в убийстве первой степени.
На стадии определения наказания, которая была проведена в тот же день после обеда, группа свидетелей как среди правоохранительных структур, так и среди частных лиц подтвердила антиобщественные действия Тодда и его «плохую репутацию». Сосед Джон Бейли вспомнил услышанный им разговор, когда Тодд издевался над Стейси: «Встань, сука, и я снова тебе вмажу!»
Прокуроры вызвали Стейси. Она оказалась свидетелем, предубежденным против стороны обвинения, и четко заявила, что, по ее мнению, Тодд невиновен и не мог причинить вреда детям. Она также лишь вскользь упомянула о его физическом насилии над ней.
После этого началось обсуждение темы сатанизма. Узор пентаграммы, упомянутый Уэббом, по линиям которого Уиллингем якобы выливал горючую жидкость, совпал с образцом ожогов. Это Васкес заметил на полу спальни и сразу же связал с особенностями личности Тодда. Джексон допытывался у Стейси о значении татуировки на плече Тодда – там был изображен дракон, обвивающий череп.
– Это просто татуировка, – ответила Стейси.
«Нет», – возразил Тим Грегори, свидетель обвинения с ученой степенью в сфере семейного консультирования. Он указал на интерес Тодда к хеви-металу и на его плакаты Led Zeppelin и Iron Maiden как свидетельство озабоченности насилием и смертью, оккультными ритуалами и сатанинской деятельностью. «На мой взгляд, – заявил Грегори, – шансов на реабилитацию подсудимого нет почти никаких». В ходе перекрестного допроса он признался, что никогда не допрашивал Тодда или кого-либо из его родственников. Но зато ходил на утиную охоту с прокурором Джоном Джексоном.
Последним свидетелем был доктор Джеймс Григсон, психиатр, он так часто за свою карьеру давал показания по делам о смертной казни, что заслужил прозвище «Доктор Смерть». Он назвал Уиллингема «суровым социопатом», который нуждается в психиатрической помощи, хотя, как и Грегори, доктор никогда с ним лично не встречался.
На следующее утро присяжные вернулись, чтобы выслушать окончательные аргументы. Они удалились для обсуждения в 10:15. Вернулись в 12:05. Объединив научные доказательства с портретом одержимого смертью социопата-сатаниста, лишенного шансов на исправление, присяжные проголосовали за смертный приговор.
Те, кто выступал позже, заявили, что не впечатлены показаниями Джонни Уэбба, но очень дорожат мнением Мануэля Васкеса. Им не понравилось, что Тодд Уиллингем не высказался и даже не попытался доказать свою невиновность. Им также не понравилось, что он просто стоял снаружи, пока горел огонь, и не пытался вернуться в дом, чтобы спасти своих детей.
Эти проблемы не должны иметь значения при установлении вины. Но, конечно, они являются немаловажными. Независимо от указаний судьи, как только двенадцать человек войдут в совещательную комнату и закроют дверь, дальше все зависит от них.
Глава 5. Обжигающие вопросы
Кэмерона Тодда Уиллингема отправили в камеру смертников в E1 – это блок Ellis One в тюрьме штата Техас, недалеко от города Хантсвилл. Как и Роджер Коулман, Тодд продолжал заявлять о своей невиновности.
За это время в учреждении произошло необычное событие. Кен Лайт, известный и уважаемый фотограф-документалист, а также Сюзанна Донован, писательница и бывший директор Американского союза гражданских свобод (ACLU) Техаса, получили «неограниченный доступ» в местную камеру смертников. Эти двое были коллегами – преподавателями в школе журналистики Калифорнийского университета в Беркли. Кен совершил туда три поездки, проведя там в общей сложности несколько недель. Он сделал фотографию Тодда Уиллингема, приведенную в этой книге, во время одной из тех поездок.
Из моего собственного опыта работы с пенитенциарными учреждениями по всей стране я знаю, насколько сложно даже такому сотруднику правоохранительных органов, как я, получить все разрешения и допуски, чтобы войти в эту самую камеру и поговорить с некоторыми заключенными. Поражает тот факт, что в штате с самыми суровыми в США наказаниями, такими, как смертная казнь, разрешили вход в камеру смертников и предоставили полную свободу действий чиновнице ACLU и писательнице, а также парню с фотоаппаратом. Результаты этих посещений опубликованы в книге 1997 года под названием «Камера смертников в Техасе» (Texas Death Row). Интерес фотографа и писательницы заключался не столько в вынесении суждений, сколько в том, чтобы «показать человеческое лицо этих людей».
За свою выдающуюся карьеру Кен видел много мировых трагедий и зла, но впечатление от комнаты исполнения смертных приговоров в Техасе явно потрясло его.
– Я работал с раннего утра до шести или семи вечера, до полного истощения, возвращался в свой маленький гостиничный номер, запирал дверь и пребывал в полном шоке, – рассказывал фотограф. – Примерно полтора года увиденное там являлось ко мне в ночных кошмарах, кошмарах с образами этих ребят, я внезапно просыпался весь в поту. Из всех парней, которых я сфотографировал, примерно шестьдесять пять были казнены.
Для некоторых снимки Кена стали последними прижизненными изображениями. Интенсивность подобных переживаний усиливалась событиями его собственной жизни.
– В то время, когда я работал над этим проектом, моя жена ждала ребенка. Это был опыт, во время которого я посещал дома смерти, возвращался домой к жене и осознавал, что все эти парни начали жизнь такими же младенцами. Поневоле начнешь задумываться, как, черт возьми, они все оказались там.
Как и следовало ожидать, он описал атмосферу в Эллисе как «мрачную и готическую». И хотя большинство заключенных не говорили с ним о своих преступлениях, этот летописец заявлял:
– Некоторые из них и правда рассказывали мне свои истории. Конечно, эти люди очень странные и извращенные, их этическая шкала сбита напрочь. Кто-то из них может сказать: «Да, я убил этого человека, но ведь не ограбил его, а поэтому сижу здесь несправедливо».
Во время пребывания в Эллисе Кен подружился с Дэнни, соседом Уиллингема, и через него уже познакомился с Тоддом.
– В татуировке на его руке есть что-то весьма впечатляющее, – такой сделал вывод Кен. Он понимал, что это страшное изображение черепа, обвитого драконом, помогло осудить Тодда так же, как и научное заключение. Но Кен счел его дружелюбным и отзывчивым: «Обычный
