Потом он нажал своему напарнику на затылок и тот вдруг сложился. Как карточный домик. Раз — и на земле лежит лишь плоская пластина.
Человек поднял пластину, сложил ее вчетверо, открыл саквояж и положил пластину внутрь.
Затем вышел на середину поляны и поднял вверх палец.
И тонкий луч света вылетел из пальца и протянулся вверх.
В тот же момент Сорокалет смело вышел из кустов и в два прыжка добежал до похитителя.
Похититель почувствовал опасность и обернулся, одновременно наклоняясь, чтобы схватить саквояж.
Но тут в схватку вступил и я.
Я знал, что меня сейчас ничем не испугаешь — ни пистолетами, ни космическими бластерами. Мне удалось во вратарском прыжке дотянуться до саквояжа и вырвать его.
— Вы с ума сошли! — закричал тонким голосом похититель. — Сейчас же отдайте! Я позову милицию!
Он потянулся к саквояжу, но Сорокалет встал на его пути.
И тут все вокруг потемнело, потому что сверху, совершенно беззвучно начало спускаться что-то черное. Оно закрывало синее, в низких облаках небо. Оно было похожим на шар, точнее я не разобрал.
Внизу открылся круглый люк и из него выкатилась, разворачиваясь, лестница. Похититель бросился было к ней, потом обратно к саквояжу.
— Отдайте! — кричал он. — Это мое! Я не могу без этого возвращаться.
Он рвался ко мне, и я отступил на несколько шагов. Сорокалет старался остановить его.
Похититель наставил палец на Сорокалета и тонкий луч света ударил изобретателю в лицо. Тот зажмурился.
— Я знаю тебя! — сказал тогда похититель. — Я понял. Отдайте мой накопитель, и я верну вам ваши мысли.
— Нет, — сказал Сорокалет. — Нам нужно все.
— Я убью вас!
Но тут из черного круга раздался тревожный звонок. Короткий и требовательный.
И я увидел, как люк начал медленно закрываться.
— Отдайте! — крикнул похититель. — Я вам заплачу. Я не могу вернуться без добычи! Меня ликвидируют!
— Вы не только вернетесь без добычи, — сказал Сорокалет и я даже удивился, потому что никогда не слышал у него такого твердого голоса. — Вы еще скажете тем, другим, которые хотят поживиться у нас, чтобы Землю они облетали стороной. В следующий раз мы не только отнимем украденное. Мы еще…
Договорить Сорокалет не успел, потому что звонки с корабля стали звучать все чаще, короче и настойчивей.
— Спешите, — сказал тогда Сорокалет, видя как похититель мечется между люком и нами. — Если не хотите остаться здесь и дать ответ за все, что вы натворили…
Похититель как-то странно пискнул и буквально взлетел в воздух.
Он успел втиснуться в люк в самый последний момент. И тут же черная громада космического корабля начала медленно подниматься к облакам, затем все скорее, скорее и исчезла в них.
Я только тогда понял, что стою с задранной головой.
— Вот и все, — сказал Сорокалет. — Один-ноль в нашу пользу. Но игра еще не кончена.
Он первым пошел обратно.
Я за ним.
Он обернулся.
— Не тяжело? — спросил он.
— Нет, — сказал я.
Мы молчали. Мы оба очень устали. И я не знал, что делать дальше.
Мы спустились мимо скамейки, где нашли сестру, затем прошли еще ниже, к дереву, где должны были ждать нас Настасья с Русланом. Но их не было. Они уже ушли. Я не беспокоился. Когда рядом Руслан, ей никто не страшен.
Сорокалет прошел еще несколько шагов, до скамейки под фонарем.
И сел.
— Как будто весь день дрова колол, — сказал он. — Давай сюда саквояж, поглядим.
Мне и самому уже не терпелось открыть саквояж. Но я понимал, что Сорокалет больше меня разбирается в таких вещах. Хотя в таких вещах не разбирался ни один человек на Земле.
Сорокалет открыл саквояж, вытащил сверху тугую пластину и положил рядом с собой на сидение.
— Очень любопытный тип робота, — сказал он. — Этим мы еще займемся.
Его пальцы легко, словно ощупывая, бегали по кнопкам на панели внутри саквояжа.
— Может отнесем завтра в институт кибернетики? — спросил я. — А то как бы не сломать.
— Я осторожно, — сказал Сорокалет.
Я вспомнил, что он тоже многое забыл за сегодняшний день. Может вчера он как великий изобретатель разобрался бы во всем, но сегодня он неполноценный гений. Как и я. Смешно даже, шел к изобретателю, как коллега к коллеге, чтобы рассказать ему о моей системе экологической гигиены, о корабле, который собирает грязь, о очистителе воздуха… и тут я представил этот очиститель воздуха с такой ясностью, будто изобрел его только пять минут назад.
Я не сообразил, что же произошло. Но не удержался и сказал:
— Кстати, я вам сегодня хотел рассказать о моей системе…
И я увидел, что Сорокалет смеется.
— Вы чего?
— А система будет работать?
— А почему нет? — спросил я. — Ее принцип прост и надежен…
— Значит все в порядке, — сказал Сорокалет и еще сильнее повернул рычажок.
И в этот момент я вспомнил все и даже представил себе то, о чем думал последние дни и не мог решить.
— Вот так, — сказал Сорокалет. — Завтра я настою, чтобы вновь собрали Ученый совет. И покажу им, скептикам, где раки зимуют!
— Ура! — сказал я негромко. — Мы победили.
— Не обольщайся, — сказал Сорокалет. — Нам еще предстоит трудная работа, чтобы убедить скептиков в опасности, которая совсем не исчезла. Мы не знаем, может на Земле орудуют сейчас и другие ловцы мыслей и чувств. И наше счастье, что у нас есть этот саквояж. Это называется: вещественное доказательство.
— Правильно! — сказал я. — Без него нам никто бы не поверил. А с ним — куда денешься! Вы только не забудьте этого складного инкассатора. Он нам тоже пригодится.
— Любопытно, — сказал Сорокалет, будто и не слушая меня. — Я все ломал себе голову, как они решают, какие мысли им нужны, а какие нет. Какие чувства стоит украсть, а какие можно игнорировать.
— И что же?
— Тут есть индикатор интенсивности. Чувств и мыслей. Если содержание мысли выше определенного уровня, она уже представляет интерес. То же касается и чувств…
— А они нас не завоюют? — спросил я.
— Ото, — сказал Сорокалет, — интенсивность твоих чувств выше нормы.
— А вдруг они будут мстить?
— Судя по всему, не завоюют. Они избрали с их точки зрения самый рациональный путь. Мысли и чувства — самое ценное в Галактике. Это добыча получше всего золота мира.
Он поднялся и сказал:
— Пора, коллега. Поздно. Парк уже, наверное, закрыли. Придется вылезать через забор. Пошли.
Мы быстро шли по парку. Мы были совершенно одни. Мы все время говорили, потому что нам было о чем поговорить, несмотря на разницу в возрасте и образовании. В одном мы только не сошлись. Я был уверен, что с этими пришельцами надо бороться как с самыми страшными преступниками. А Сорокалет начал доказывать мне, что как только они поймут, что нас голыми руками не возьмешь, мы можем достичь понимания и даже сотрудничать. Мы сможем добровольно делиться с ними мыслями и взамен тоже многое узнаем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
