Он накрыл ее маленькую ручку своей рукой, погладив другой по голове и отбросив со лба волосы. Юноша чувствовал на своем лице дыхание Мерси и аромат женского тела.
– Шш..., не плачь, – прошептал он. – Ты не одна, – приговаривал он, гладя ее по голове. – Совсем измучила себя слезами!
– Дэнни, – сначала она прошептала его имя, а потом уже открыла глаза, убедившись, что он здесь. – Дэнни, это был самый долгий, самый ужасный день в моей жизни. – Пальцы Мерси обвили руку Даниэля.
– Я уже здесь, и ты больше не одна.
Она прикусила нижнюю губу и смотрела на него так, словно вот-вот заплачет.
– Я рада, что ты здесь. Мне так хотелось увидеть тебя!
– Ты сегодня что-нибудь ела? Нельзя лежать здесь и горевать из-за этих невежественных людей, которые не понимают, какая хорошая учительница досталась их детям, – Даниэль откинул волосы со лба Мерси и вытер слезы.
– Мне жаль детей, но я... не из-за этого. – Ее глаза застилали слезы.
– Бакстеры? Она кивнула.
– Я все время думаю об этой женщине и о том, как бы я чувствовала себя, если бы моя маленькая девочка... потерялась или была украдена.
Их лица были рядом, голоса звучали тихо, едва слышно, и перемежались короткими паузами.
– Ты хочешь поехать к ней? – Даниэль положил руку на волосы девушки, ощущая их мягкость и шелковистость, и подумал, что они похожи на сверкающий водопад.
– Не знаю. Я и хочу ее видеть, и не хочу. Хотелось бы верить, что принадлежу маме, папе и тебе, – Мерси потянулась и всхлипнула.
– Ты всегда принадлежала им. И мне.
– Нет. Это не то. Если я вернусь назад, то это будет что-то вроде... визита. – Ее голос дрогнул, и Мерси уткнулась лицом в плечо Даниэля. Он засунул руки под подушку и склонился над ней. Губы Даниэля коснулись влажного виска девушки, и он вдохнул аромат ее волос.
– Что я должна делать? – проговорила она ему в шею.
– Этого я не могу сказать тебе, любимая. Но скажу следующее: что бы ты не решила, я буду с тобой. Если захочешь поехать посмотреть на эту женщину, мы поедем, а потом вернемся домой. Если не захочешь, я прослежу за тем, чтобы Ленни и Берни убрались отсюда и ты их больше не увидела.
– Как это сделать?
– Есть надежные средства. Положись на меня. Мерси протянула свою руку и погладила Даниэля по лицу, затем рука скользнула к подбородку и ее пальчик нащупал ямочку на нем.
– Дэнни... Ты уже так много для меня сделал!
Прежде чем ответить, он проглотил слюну и крепко сжал ее руку.
– Я никогда не делал для тебя того, чего сам не хотел. С самого начала знал, что ты принадлежишь мне, а я тебе.
– Я никогда не думала об этом. – Ее пальцы скользнули вверх по его лицу и пригладили непослушные волосы Даниэля. – Не могу вспомнить, как это началось, но для тебя, наверное, было ужасно. – Мерси смутилась и сменила тему разговора. – Прости, что не приготовила ужин. Джим принес курицу. Думаю, у меня был приступ жалости к себе.
– Ты можешь приготовить курицу завтра. Даниэль посмотрел в спокойное, прекрасное лицо Мерси. Теперь она успокоилась. Дыхание было сладким, а волосы растрепались. Ему захотелось остаться здесь навечно, держать ее в объятиях такую теплую, мягкую, родную и говорить, как много она значит для него. На губах Даниэля появилась улыбка.
– Чему ты улыбаешься?
– Я думаю о том, что мне придется поднять тебя с кровати, если ты сама этого не сделаешь. Пойду приготовлю нам что-нибудь на ужин. Тебе сразу станет лучше, когда поешь. – Говоря эти слова, он освободил руки из-под подушки, встал и направился к выходу. Хотя так хотелось остаться, он знал, что лучше подождать.
– Даниэль, – он повернулся уже у порога, услышав свое имя, – та женщина, которой ты достанешься, будет счастливой.
Мерси лежала, приподнявшись на локте, волосы рассыпались по плечам, оттеняя ее прекрасную золотисто-персиковую кожу.
Юноша улыбнулся, но его ум лихорадочно работал. Невозможно, что он когда-нибудь полюбит другую женщину, а мысль о том, что Мерси может принадлежать другому мужчине причиняла ему невероятную боль. Нужно было что-то ответить, так как девушка ждала. Но произнесенные слова были далеки от его настоящих мыслей.
– Поднимайся с постели, лежебока мисс Куил, и спускайся вниз. Я хочу есть.
ГЛАВА 6
Мерси гуляла по берегу мелкого ручья, который, начинаясь из маленького источника, превращался в большую реку. Солнце согревало ей спину. На улице было теплее, чем в доме, хотя плита оставалась зажженной. Берега были покрыты зеленой травой, кое-где пробивались желтые цветы. Их запах напомнил о том, как они с Эми собирали весной подснежники. Девушка остановилась в том месте, где много лет назад Даниэль положил камни, чтобы маленькая Мерси могла переходить через ручей. Сейчас она стояла и наблюдала, как вода струилась по ним.
Счастливые картины детства вставали перед глазами. Все они были связаны с Даниэлем, и защитником, и другом, и советником. Он всегда оказывался рядом, чтобы поддержать сестру в споре, или приглядеть, как бы старшие дети не обидели. Никто не смел толкнуть или ударить ее, когда рядом был Даниэль.
Однажды Мерси отказалась надеть вязаную шапочку в школу, чтобы не испортить прическу. Днем налетел снежный ураган, и Дэнни дал ей свою шапку, когда они вышли из школы. По дороге домой он обморозил уши.
Сегодня утром брат просил принять окончательное решение относительно Бакстеров. Завтра на рассвете они уезжают из Стейшн Куил. Если Мерси захочет увидеть женщину, которая родила ее, Даниэль поедет с ней, а затем привезет назад.
– Так или иначе, Бакстеры уезжают, – сказал Даниэль. Что-то в его словах взволновало Мерси.
Вдалеке виднелся домик, в котором жили Джим и Джерри. Старик работал в поле прямо за домом. Она могла сказать, чтобы он забрал излишки молока, яиц и кусок бекона из коптильни. Мать приучила Мерси не выбрасывать продукты. Ее мама. Мерси споткнулась о камень, так же, как и мысль на этом слове. Ее мамой была Либерти Куил. Как может она назвать так другую женщину?
Прежде чем подойти к дому, она обогнула его и направилась через поле к Джиму. Мерси шла по жнивью, подобрав юбку, чтобы не испачкаться, когда услышала жуткие вопли, похожие на рев разъяренного животного.
Она остановилась и замерла от испуга. Девушка увидела огромного негра, прикованного за ногу к крепкому столбу. Он стоял, широко расставив ноги, а руки тянулись к ней. Их разделяли хорошие пятьдесят шагов, но Мерси видела ярость в его глазах, когда тот пытался освободиться от кандалов. Из груди негра вырывались хриплые звуки. Черные, жесткие, как проволока, волосы торчали в разные стороны. У него были огромные ручищи; а рычание напоминало лай взбешенной собаки.
