Выслав вперёд и по бокам дозоры, командир свёл нас с тропы и повёл параллельно, через заросли. Поскольку требовалось двигаться скрытно, темп получался черепашьим, но никто не возражал. Шутки кончились, мы на войне, и угодить в засаду к разъярённым рудничным сорви-головам никого не вдохновляло. Мы мало-помалу продвигались к месту назначения, но ничего не происходило, и начальство нервничало всё сильнее. Мы, глядя на него, тоже…
У последнего поворота Тордул с гонцом влезли на большое дерево, и оттуда долго что-то разглядывали и о чём-то совещались. Потом спустились с явно обескураженным видом и дали «отбой тревоги» — кажется, «антитеррористическая спецоперация» отменялась, и это не могло не радовать. Выйдя к руднику нормальной походной колонной, мы поняли причину перемены планов командования.
На огораживающей рудничный лагерь стене мы увидели вооружённых оборванцев, которые могли быть только рабами. Но вместе с ними — и похоже, без малейшего намёка на конфликт — стояли и воины, в одном из которых наш командир узнал начальника рудника. Мы выпали в осадок — ведь получалось, что рудник отбился с помощью рабов, которые почему-то встали на защиту своих угнетателей!
Примерно так оно в общих чертах и оказалось.
— Я же говорил, что тут не так всё плохо, — напомнил нам «почтенный».
Он рассказал нам, что раньше, очень давно, на рудниках клана Тарквиниев было «всё как у людей», то есть тот самый концлагерь, который мы и ожидали увидеть. Но в годы молодости досточтимого Волния как-то раз по причине умиротворения страны иссяк поток пленников, и рабы резко подорожали. Мизерная выработка иногда даже не окупала затрат, и некоторые рудники тогда были совсем заброшены. Вот тут-то досточтимый Волний и придумал нынешний порядок, при котором выработка каждого раба учитывается отдельно — по выплавленному из добытой им руды металлу — и при достижении определённого суммарного веса — немалого, конечно — раб освобождается. То бишь на рудниках Волния рабы зарабатывали себе свободу и сами старались добыть побольше, дабы освободиться побыстрее. Кормить их, конечно, приходилось досыта, но это себя оправдывало — ведь из-за заброски части рудников металл дорожал. А когда в период войн рабы снова подешевели, новый порядок всё равно остался достаточно выгодным, чтобы не возвращаться к старому — примерно то на то и выходило. Ну и какой тогда смысл зверствовать? Некоторые, заработав свободу, даже остаются в качестве вольнонаёмных — уже не в шахтах, конечно, а кто в литейке, кто надсмотрщиком, кто воином-охранником.
Зачем при таком порядке нужны надсмотрщики? А чтоб порядок был. Чтоб сильные работали сами, а не отбирали выработку у тех, кто послабее, а то бывали тут такие, «просёкшие службу»…
В результате при нападении взбунтовались только те рабы, кому было ещё пахать и пахать, близкие к «дембелю» однозначно приняли сторону администрации и охраны, а колеблющиеся «середняки» разделились примерно пополам. Поэтому в целом рудник отбился, хотя и не без потерь, которые сейчас как раз подсчитывались.
При подсчёте, впрочем, оказалось, что потери немалые. Пять воинов, два надсмотрщика, три вольнонаёмных работника, около пятидесяти рабов убитыми и почти сотня ушедших с напавшими. Немалым оказался и имущественный ущерб. На лежащие небольшим штабелем в литейке медные слитки бандиты не позарились, но унесли гораздо более дорогое олово, которое в этих горах отсутствовало и было исключительно покупным. Хотя, как мне показалось, начальство не так уж и огорчено его потерей — по сравнению с чем-то другим, гораздо более ценным. В разговоре двух «почтенных» прозвучало «чёрная бронза».
Нам, конечно, никто подробностей не разжёвывал, но кое-кто из наших сослуживцев-иберов был наслышан об этом весьма твёрдом и баснословно дорогом сплаве, технология которого унаследована с седой старины и является великой тайной. А при учёте людей выяснилось, что убит занимавшийся её выплавкой старый мастер и исчез помогавший ему мальчишка ученик — и кто-то, вроде, видел его присоединившимся к бунтовщикам…
После плотной еды с вином мы подключились к несению службы. Обходя по стене свой участок периметра в паре с местным охранником, я не упустил случая поговорить с ним и кое-что у него выяснил. Нападавших было не так уж и много — мой напарник не считал, но на глаз заметно меньше сотни. Из них человек двадцать хорошо вооружённых профессионалов — вдобавок, каких-то слишком дисциплинированных, не похоже это на обычных бандитов. Остальные — шваль, кое-как вооружённые грязные оборванцы, скорее всего взбунтовавшиеся рабы с каких-то других рудников. Доходяги, кожа, да кости, но свирепые, хуже тех профессионалов. Этих беглых каторжников, правда, и положили в схватке добрую половину. Что меня особенно заинтересовало, по соображениям напарника напавшие вполне могли захватить рудник полностью — вместе с примкнувшими к ним местными рабами у них получался подавляющий численный перевес. Но почему-то, захватив и разграбив литейку, они отказались от штурма административного здания, где были основные ценности. Просто их главный скомандовал отход, и его отборные головорезы организованно отступили, нисколько не интересуясь судьбой примкнувшего к ним отребья. Судя по всему, они получили, что хотели, и дальнейший бой им не требовался.
Когда мы сменились, Хренио, как оказалось, тоже устроил опрос всех, кого только мог. Ну, мент есть мент, ему положено. И выяснил он в целом примерно то же, что и я, только поподробнее.
— Мне очень сильно кажется, что это нападение — заказное, — таков был его вывод, — Главарь бандитов по описанию похож на финикийца. Думаю, что это конкуренты нашего работодателя, и ниточки почти наверняка тянутся в Гадес. Вот нащупать бы их…
В полиции наш испанец был не сыщиком-криминалистом, а обыкновенным патрульным, но какие-то общие основы криминалистики изучал и он. Не будешь же подключать высококвалифицированного следователя к каждой мелкой курортной краже. Проанализировав полученные сведения, Васкес однозначно связал причины нападения с чёрной бронзой. Как он установил, рецепт сплава давно уже не тайна для тех, кого он интересовал. Просто в качестве легирующей присадки использовался порошок из толчёных самоцветов, что и делало цену чёрной бронзы заоблачной. То есть, она всегда была дорогой, а теперь и вовсе, поскольку самоцветы поступают с севера Испании, из Астурии, а лузитанские пираты в последние годы перекрыли дешёвую морскую перевозку. По суше же драгоценные камушки проходят через кучу посредников, так что теперь покупатели древнего сплава будут выкладывать за него целое состояние. Кому и зачем она нужна — хрен её знает, но раз неизменно выкладывали немалые деньжищи до сих пор — наверняка будут и впредь.
По мнению Хренио, в Гадесе кто-то ещё помимо Тарквиниев владел бизнесом по выплавке чёрной бронзы, а сейчас решил воспользоваться военной неразберихой для монополизации этого сверхдоходного предприятия. И главным доводом в пользу этой версии для него было то, что на складе в административном здании ценной добычи было раз в десять больше, чем в литейке, и обыкновенные грабители ни за что не отказались бы от его захвата. А посему — не грабители это были, скорее всего, а наёмники, выполнившие полученный заказ за обещанную им щедрую награду. Скорее всего, суть заказа состояла в том, чтобы лишить конкурента квалифицированных кадров, что и было достигнуто убийством старого мастера и уводом его ученика. Немножко готовой чёрной бронзы и щепотку мелких самоцветов прихватили заодно, а олово забрали просто для отвода глаз, чтоб было больше похоже на обычный в военное время грабёж. Потом расплатятся им с тем привлечённым для массовости «пушечным мясом», которое уцелеет.
Васькин считал, что расследовать это дело ему вполне по силам — теоретически. На практике для этого нужно содействие командования, которое под вопросом. Оснований подозревать начальство в сговоре с напавшими он не усмотрел, но воины есть воины, и склад ума у них ну никак не полицейский. Если даже и одобрят его инициативу, то помогут так, что лучше бы не помогали вообще. Серьёзное расследование — оно ведь тишину и скрытность любит, а не постановку всех вокруг на уши.
Поразмыслив, я не мог не согласиться с аргументами испанца. Раз так — пускай пока начальство само порешает глобальные вопросы. Оно ведь умнее нас не на один гадесский шекель в месяц и не на десять, вот и пускай отрабатывает денежный эквивалент своего начальственного ума. Но втихаря проработать версию нашего мента, конечно, стоило. Нас ведь сюда в каком качестве закинули? В качестве вовремя попавшегося под руку более-менее подходящего суррогата дефицитных лучников. И раз наниматель кинул нас сюда — значит, именно здесь мы ему в данном качестве и понадобились. Бабы вон уже нудят, что сослали нас, дураков набитых, из крутого культурного центра в глухую дыру, где ну никаких тебе развлечений. Что толку от хорошего жалованья, если его тут абсолютно негде и не на что потратить? На мой взгляд, захолустье тем и хорошо, что при хорошем заработке позволяет хорошо набить мошну, что в дальнейшем пойдёт только на пользу. Но был резон и в бабьем мнении. Мы ведь не собираемся париться тут рядовой солдатнёй всю оставшуюся жизнь, верно? Вот и пусть начальство облажается, да проникнется готовностью оценить таланты подчинённых, тогда и легализуем наработки. Спешка ведь, как гласит народная мудрость, хороша только при ловле блох. Это мы, кстати, уже вполне постигли и на практике — уж очень кусачие тут блохи…
