— Никого не насиловали, никого не пытали — просто прирезали как лишних свидетелей и обузу, — поделился наш мент результатами собственного неофициального расследования, — Крутые профессионалы.
Через некоторое время прибыли и следопыты с собакой. Причём, не потому, что им было приказано возвращаться сюда, а именно по следу. Получалось, что скрытный налёт с похищением выполнен той же шайкой, которая руководила и нападением на рудник, и это заставило наше начальство крепко призадуматься.
К счастью, как и огромное большинство современных баб, «почтенная» Криула имела столько всевозможного тряпья, что немало осталось в доме нетронутым. Пока следопыты давали своему псу обнюхать их, Тордул выстроил нас всех во дворе, спровадил местных, подозвал нас поближе и тихонько проинструктировал:
— Я глуп, как вот эта дверь! — он постучал для наглядности пальцем по деревяшке, — Я настолько глуп, что надеюсь найти пропавших здесь, в деревне. И я хочу, чтобы вся деревня знала об этом. Не от меня, а от вас. Сейчас вы все пойдёте перерывать всё вокруг вверх дном. Усердствуйте у меня на глазах, когда я буду вас погонять, и лодырничайте, когда я отвернусь. Жалуйтесь местным на мою глупость и ругайте меня меж собой, когда я не слышу. Ругайте позлее и пообиднее. Как там выражаетесь вы четверо? — его палец уткнулся в нас, — Эээ… «милять» и «дольботрях»? Я правильно сказал? Вот так и ругайте!
— Он понял, что у этих «коммандос» может быть в деревне сообщник, — разжевал мне Васкес, когда мы приступили к исполнению.
— Ты с ним согласен?
— Наверняка был. Кто-то должен был разведать для них обстановку, показать дорогу и нужный дом, помочь отравить собак…
— Ты говоришь — был?
— Если они ушли — а я думаю, что теперь они ушли — он им больше не нужен. Их главный не пощадил собственных раненых — зачем ему щадить ненужного свидетеля?
Имитируя бурную деятельность по исполнению идиотского приказа, я помаленьку заворачивал к тем дворам, где повстречал вчера сговорчивую красотку. Начальник ведь ясно дал понять, как нам следует относиться к поставленной нам боевой задаче, и едва ли интересы дела пострадают оттого, что я заодно наконец-то выпущу накопившийся пар…
Деваха как раз развешивала во дворе постиранное тряпьё, после чего охотно выпорхнула к нам. Я с удовольствием увлёк её в давешнее укромное местечко, предвкушая долгожданное наслаждение… Ага, хрен там!
— Не сегодня! — мою руку, полезшую ей под юбку, она отстранила мягко, но решительно.
— Вчера тебе нравились мои монеты.
— Вчера ты не успел. А сегодня вас не станет ублажать никто и ни за какие деньги.
— Мы чем-то обидели ваших людей?
— Ничем. Просто у нас горе…
— Траур по убитым, — пояснил Васькин, и вид у него был довольно кислый.
— Это надолго?
— Приходи через три дня, и ты не будешь отвергнут.
Полапать и поцеловать она себя всё-же позволила, причём совершенно бесплатно. Не отказалась и поболтать с нами. Но о чём болтать с прошмандовкой? Естественно, о том, «как она докатилась до такой жизни».
— Вы думаете, я так с любым, кто заплатит?
Я так не думал, поскольку уже навёл справки и знал, что Астурда — шлюха начинающая, и оттого пока ещё разборчивая, но ради хохмы решил подначить её:
— А чем одна монета отличается от другой, такой же? Вот смотри, — я взял в одну руку одну бронзовую «чешуйку» и во вторую точно такую же, — Чем они отличаются?
— Эти — ничем, — усмехнулась она, — Обе твои, а ты в числе тех, чьи монеты мне нравятся.
— А если кто-то предложит больше?
— Ну, смотря кто… и смотря сколько, конечно. Но и задорого я отдамся не любому. Не верите? Зря! Как раз вчера, как вы ушли, ко мне подкатился наш дурачок Дундул. Представляете? ОН — и ко МНЕ! Хи-хи! Да ему ни одна девка не даст, а этот недоносок вообразил, что за серебряную монету даже Я с ним пересплю! Представляете? Ну не дурак ли?! Естественно, я его отшила, хи-хи!
— А кто он такой, этот ваш… как там его? Дундук?
— Дундул? Да пастушок наш придурковатый! Прыщавый, замызганный, и несёт от него вечно козлятиной! Наверное, он как раз с козами и «это самое», хи-хи!
— А что, у вас так хорошо оплачивается работа пастуха? — включил мента Хренио.
— Да какое там! Кто еды ему даст, кто тряпку какую поношенную, редко когда кто расщедрится на медяк. Я даже удивилась, когда этот нищеброд серебряную монету мне показал!
— Вот такую? — испанец показал ей гадесский серебряный шекель из тех, которыми нам выплатили аванс и премировали перед отправкой сюда.
— Точно! — подтвердила Астурда, — Голова в шкуре, рыба, значки какие-то не наши — да, именно такую!
Мы с Васькиным переглянулись и поняли, что думаем об одном и том же. Увы, мент оказался прав в своих предположениях. Когда мы пошли искать Тордула, то на месте его не нашли. Нам неопределённо указали в южном направлении, где мы уже за деревней ниже по реке увидели толпу из наших сослуживцев и местных пейзан. На прибрежных камнях лежал труп, в котором деревенские опознали незадачливого пастушка Дундула. Мы снова переглянулись и обменялись понимающими кивками…
К вечеру вернулись следопыты с собакой, которые тайно проследовали вниз по реке и нашли место, где по их мнению злоумышленники могли свернуть в сторону от неё. Что характерно — в западном направлении. Явные следы отпечатывались на дне речки и ниже по течению, но они показались следопытам какими-то слишком уж явными, оставленными нарочно, а вот несколько выше, за широким плоским камнем, от тропы ответвлялась другая, на запад параллельно долине, и на ней собака нашла простенькую стеклянную бусинку, запах которой привлёк её внимание. По словам деревенских, из таких бусинок состояли браслеты дочери похищенной женщины.
Хоть мы и шифровались, кто-то всё-таки заметил наши следственные действия и заложил нас командованию. Утром наш «почтенный» вызвал нас обоих и предложил нам действовать открыто, пообещав похлопотать о достойной награде, если мы действительно сумеем помочь. Испанец не стал отнекиваться и признался, что «у нашего князя» служил в охране порядка, чему наш командир изрядно обрадовался. Он был воином и прекрасно разбирался в стычках, засадах, манёврах и тому подобных чисто военных делах, но в своих способностях сыщика уверен не был, и человек, понимающий хоть что-то в сыскном деле, оказался для него счастливой находкой. А что простая погоня вряд ли окажется успешной, наш командир уже понял.
— Это очень хорошие воины — лучших я не встречал, — неохотно, но честно признал Тордул, — Мы, иберы, понимаем толк в скрытном подходе, внезапном нападении и уходе, мы вообще обычно так и воюем, но эти… Я не уверен, что в «лесной войне» мы окажемся лучше их. Если только перехитрить? Но как? Я не сажусь играть в кости с тем, кто зарабатывает этим на жизнь, а сейчас мы должны сделать именно это!
— А как ты думаешь, почтенный, будут ли они ожидать нашей засады, когда отойдут достаточно далеко? — вкрадчиво поинтересовался Васкес.
— Я бы на их месте не ожидал. Погони сзади — да, но не засады спереди, — согласился начальник, поразмышляв, — Но как нам предугадать, куда они пойдут? — и его рука картинно обвела поросшие лесом горы.
— Для начала я бы определился, куда они уж точно не пойдут, — заметил мент, — Как насчёт Кордубы?
— Почтенную Криулу в Кордубе знают, да и досточтимый Ремд там — не последний человек. На их месте туда бы я точно не сунулся.
— Хорошо, Кордуба отпадает. Как насчёт Илипы?
— Ну, я бы не зарекался, но сомневаюсь. Она ведь на берегу Бетиса. Мы-то прошли по реке, а они идут по земле, и первый же встречный отряд бунтовщиков…
— Ясно. Мелкие городки?
— То же самое. Я бы на их месте вообще не спускался в долину там, где она охвачена мятежом. Это ж надо прорываться с боем. Они отличные бойцы, но в открытом поле и таких нетрудно задавить численным перевесом.
— Эти ребята вообще вряд ли пойдут туда, где велик риск нарваться на драку, — вставил свои двадцать копеек и я.
— Почему ты так решил? — заинтересовался Тордул, — На руднике они не трусили!
— Но и не рисковали без нужды. Просто выполнили приказ того, кто им платит. С чего бы им в дальнейшем поступать иначе?
— Ты тоже считаешь, что они наёмники?
— А кем же им ещё быть? По всем признакам наёмники, причём не из дешёвых.
— Это точно, — согласился Хренио, — Наверняка побольше нас получают — и намного больше…
— Не удивлюсь, если даже больше меня, — покачал головой и наш командир, своим жалованьем перед нами никогда не хваставшийся, но наверняка получавший поболе нас не «на», а «в».
— Но в той же монете, что и мы, — добавил я.
— Откуда сведения?
— Убитый пастушок предлагал одной девице за любовь гадесский шекель. Где и у кого он мог его заработать? И если заработал раньше и всё-таки решился потратить его на бабу, то почему решился только вчера?
