— Какая шумная толпа, — заметил капитан Худ.
— Воду Фалгу неприятно будет пить на заходе солнца, — отозвался Банкс.
— Почему? — спросил я.
— Потому что эти воды священны, и вся эта разношерстная толпа будет в них купаться, как приверженцы Ганга купаются в водах Ганга.
— А мы расположились ниже по течению?! — воскликнул капитан Худ, протягивая руку в направлении лагеря.
— Нет, нет, мой капитан, успокойтесь, — ответил инженер, — мы находимся выше по течению.
— В добрый час, Банкс. Не следует поить из этого нечистого источника нашего Стального Гиганта.
Нам пришлось все же пройти сквозь толпу из нескольких тысяч индусов, сгрудившихся на довольно узком пространстве.
Вскоре слух поразил нестройный звон цепей и звонков. То были просившие милостыню нищие. Там кишмя кишели всевозможные представители нищенствующего братства, столь значительного на всем полуострове Индостан. Большая часть их выставляла напоказ поддельные раны, как Клопен Труйльфу[96] в средние века. Но если профессиональные нищие — это фальшивые калеки для большинства людей, то для фанатиков они вовсе таковыми не являются; И в самом деле, трудно быть более убежденными и доверчивыми людьми.
Там были факиры и госсейны[97], почти обнаженные, покрытые пеплом, у этого рука вывернута от длительного растяжения, а тот разодрал ее сам себе собственными ногтями.
Иные, видно, дали обет измерить своим телом всю пройденную ими дорогу со дня отправления. Растянувшись на земле, поднимаясь, вновь ложась, они проделали таким образом сотни лье, как если бы служили мерной лентой землемера.
Здесь верующие, опьяненные бхангом — жидким опиумом, смешанным с настойкой конопли, висели на ветвях деревьев на железных крюках, вонзенных им в плечи. Подвешенные таким образом, они вращались вокруг своей оси до тех пор, пока плоть удерживала их, а потом падали в воды Фалгу.
Там другие, пронзив ноги и продырявив языки в честь Шивы, со стрелами, торчащими по всему телу, побуждали змей лизать кровь, вытекающую из их ран.
Весь этот спектакль представлял собой отталкивающее зрелище для глаз европейца, и я намеревался поскорее пройти, как вдруг Банкс остановил меня.
— Время молитвы, — сказал он.
В этот момент среди толпы показался брахман. Он поднял правую руку и простер ее к солнцу, до тех пор скрытому горным массивом Гаи.
Первый луч, брошенный сияющей звездой, послужил сигналом. Почти обнаженная толпа вошла в священные воды. Многие просто погружались в воду, как христиане в первые времена крещения, но, должен сказать, это не замедлило перейти в настоящее купание, религиозный характер которого трудно было уловить. Не знаю, чего больше хотели посвященные, читая молитвы или стихи, которые за условленную плату диктовали им жрецы, — омыть свое тело или душу. Дело в том, что, набрав воды в горсть и сбрызнув ею четыре основные точки, они бросали несколько капель в лицо, как купальщики, ступившие с песчаного берега моря в первые волны. Впрочем, я должен добавить, что они не забывали выдрать у себя хотя бы один волос за каждый совершенный грех. Сколько же грехов накопили те, кто заслуживал бы выйти лысыми из вод Фалгу!
И таковы были бальнеологические забавы этих верующих, то мутящих воду внезапным нырянием, то разбивающих ее пятками, как искусные пловцы, что испуганные крокодилы перебежали на другой берег и оттуда сине-зелеными глазами поглядывали на шумную толпу, которая захватила их владения. Они смотрели, выстроившись в одну линию, и лишь щелканье их мощных челюстей раздавалось в воздухе. Впрочем, паломники обращали на них столько же внимания, сколько на безобидных ящериц.
Однако пришло время впустить этих странных богомольцев в Кайлас[98], рай бога Брахмы. Мы вновь взобрались на берег Фалгу, чтобы отправиться в лагерь.
На завтрак мы все собрались за столом, и остаток очень жаркого дня прошел без приключений. Капитан Худ к вечеру пошел побродить по окрестностям и принес немного мелкой дичи. Тем временем Сторр, Калут и Гуми пополнили запасы воды и топлива А заправили топку. На рассвете надо было выезжать.
В девять часов вечера все разошлись по своим комнатам. Надвигалась тихая, спокойная, но довольно темная ночь. Густые облака скрыли звезды и еще больше сгустили удушливую атмосферу. Жар не спадал даже после захода солнца.
Мне никак не удавалось заснуть, настолько накаленным был воздух. Через окно, которое я оставил открытым, проникал лишь обжигающий жар, чрезвычайно нездоровый, как я полагал, для нормальной работы легких.
Подошла полночь, а я так и не нашел ни минуты покоя. У меня было, однако, твердое намерение поспать часа три-четыре до отъезда, но я напрасно призывал сон. Он бежал от меня. Воля ничего не может тут поделать и даже, наоборот, мешает.
Было, наверное, около часу ночи, когда я услышал глухой рокот, пробежавший вдоль берегов Фалгу.
Мне в голову пришла мысль, что под воздействием наполненной электричеством атмосферы на западе начинается какой-нибудь ураган. Он будет, конечно, ужасен, но, по крайней мере, перемешает слои воздуха и наконец можно будет дышать.
Я ошибался. Ветви деревьев, приютивших наш лагерь, сохраняли полную неподвижность.
Я высунул голову в окно и прислушался. Рокот ещё слышался вдалеке, но я ничего не увидел. Фалгу была скрыта полной мглой, никаких дрожащих отблесков на поверхности реки. Шум шел ни с воды, ни с воздуха.
И все же я не заметил ничего подозрительного. Я улегся, усталость взяла свое, и я стал засыпать. Время от времени какие-то отголоски необъяснимого шума еще доносились до меня, но в конце концов я крепко заснул.
Через два часа, когда первые проблески зари прорезали сумерки, меня внезапно разбудили.
Звали инженера.
— Господин Банкс?
— Что случилось?
— Идите сюда.
Я узнал голоса Банкса и механика, который только что вошел в коридор.
Я тотчас встал и вышел из комнаты. Банкс и Сторр уже стояли под верандой передней части поезда. Полковник Монро опередил меня, и капитан Худ не замедлил присоединиться к нам.
— В чем дело? — спросил инженер.
— Смотрите, сударь, — ответил Сторр.
Отсветы нарождавшегося утра позволили увидеть берега Фалгу и часть дороги, уходящей вдаль на протяжении нескольких миль. Велико было наше удивление, когда мы увидели несколько сот индусов, лежавших группами и загромождавших берег реки и дорогу.
— Это вчерашние богомольцы, — сказал капитан Худ.
— Что они там делают? — спросил я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
