колени и коснулся ее ноги. Щитки, несомненно, смягчили падение. Однако из-за неопытности был подвернут голеностоп. Хотя Николай не мог с полной уверенностью сказать об этом без осмотра врача. Аня оперлась на него, и он помог ей подняться. Но стоять ей было больно. Поэтому Коля взял ее на руки и медленно покатил к выходу.
— Вот, до чего доходит дело, когда новички не слушаются опытных хоккеистов, — с укоризной произнес Литвинов.
— Эй, кажется, Сергей Петрович говорил не обижать пресс-секретаря команды! — состроив гримасу обиды, ответила Костенко и легонько ударила того по плечу.
— Что ж. Похоже, я нарушил его наставление.
Выйдя в коридор, Николай остановился и задумался над тем, как лучше поступить: отвезти Аню в больницу или же показать ее их спортивному врачу. Евгения Александровна по сути могла быть здесь, ведь обычно в это время у них проходит тренировка. Немного поразмыслив, решил попытать удачу и завернул в коридор, ведущий в медицинский кабинет.
— Тебе, наверное, тяжело? — нарушив тишину, поинтересовалась Костенко.
— Ничуть. Мой тренировочный вес точно превышает массу твоего тела, — ответил Николай, заглянув ей в глаза.
Его взор был изучающим, словно он что-то пытался понять, но никак не мог. Такие взгляды Аня ловила и во время массового катания и думала, что ей показалось. Однако сейчас убедилась в обратном. Осознав, что он пойман, Николай уставился на длинный коридор перед собой.
— Все интервью ты смотришь на меня так, будто бы хочешь что-то спросить. Если это не так, то разубеди меня, — вымолвила Костенко и постучала пальцами по его груди.
Ответа долго ждать не пришлось. Остановившись у медицинского кабинета, Николай спросил то, что мучило его со вчерашнего дня.
— Почему ты не получила работу фотографа в издании?
Заданный вопрос привел Аню в смятение. Она и не ожидала, что он спросит ее об этом. Костенко не забыла, что в разговоре при их первой встрече упомянула о портфолио, которое необходимо было собрать для трудоустройства в спортивное издание. Но не думала, что серьезный Литвинов придал значение этому факту. Вспоминать провалившееся собеседование было неприятно, но Аня посчитала, что рассказать Николаю об этом можно: он весь сеанс отвечал на ее вопросы. Теперь же пришло ее время. Немного поежившись, Костенко сказала:
— Тяжело получить хорошую работу, когда у тебя мало опыта. Я ведь только полгода профессионально занимаюсь фотографиями. Они посчитали, что новичкам не место в спортивном издании. Особенно, если ты девушка. Другое дело, если у тебя есть большие связи.
— Иногда это ошибочное суждение. Бывает так, что богатые родители никак не связаны с достижениями.
— Я не…
Но договорить Аня не успела: Николай уже постучал в дверь и дернул за ручку. Как Литвинов и предполагал изначально, Евгения Александровна осталась на дежурном посту и сидела за письменным столом, разгребая какие-то бумаги. Когда Николай переступил порог медицинского кабинета, ее миндалевидные карие глаза уставились на него.
— Евгения Александровна, здравствуйте. Есть свободная минутка? — уточнил Литвинов.
— Проходите, — тонким голоском ответила спортивный врач и жестом указала на кушетку.
Приподнявшись со стула, Ковалева собрала вьющиеся каштановые волосы, что падали на ее костлявые плечи, в низкий хвост и зашагала к ним. От ее походки так и веяло усталостью, однако она почему-то все еще находилась здесь. В свои тридцать пять лет Евгения Александровна слишком много времени уделяла работе. И дело было не только во врачебной документации, которая требовала концентрации и времени, но и в том, что по каким-то причинам ей так и не удалось завести семью. Многие в команде говорили, что Ковалева тайно влюблена в их главного тренера. Однако доказательств так и не было найдено: как спортивный врач она имела полное право находиться рядом с Сергеем Петровичем и на тренировках, и на домашних или выездных матчах.
— Рассказывайте, что у вас случилось.
— Наш новый пресс-секретарь подвернула на льду ногу и жалуется на боль в голеностопе, — начал Литвинов, опустив Аню на кушетку и поглядывая на спортивного врача, присел рядом.
— Как же при такой экипировке ты не смог ее уберечь? — указав на щитки, шуточным тоном спросила Ковалева.
Костенко захихикала в ответ, а Николай так и остался серьезным.
— Ладно, для начала снимем коньки и щитки, а потом посмотрим, в чем здесь дело.
Коля встал с кушетки, переместившись к окну, а Евгения Александровна принялась осматривать голеностоп, поджав тонкие губы. Литвинов не раз бывал в этом кабинете, и все же не мог не отметить, насколько в нем было просторно, хоть и был он загроможден массивными предметами. Возле окна, завешенного жалюзями, стоял большой шкаф с медицинскими препаратами. Верхние створки были застеклены, а нижние — сделаны из прочного светлого дерева. По правую сторону от шкафа располагался белый стол, заваленный рабочими документами, с большим компьютерным монитором, а по обе стороны от него размещалось два черных стула. Немного дальше от стола стоял человеческий маникен с четко выраженными группами мышц. Вдоль другой стены тянулась белая кушетка, возле которой суетилась Ковалева.
После проведения тщательного осмотра и пары вопросов Евгения Александровна заключила:
— Ничего серьезного не вижу. Легкий вывих. Сейчас возможна слабая опухлость голеностопа, но это не критично.
— Нужны какие-нибудь мази или спреи? — спросил Литвинов, отойдя от окна.
— Сейчас распылим охлаждающий спрей, наложим эластичную повязку. Рекомендую поделать компрессы из льда в течение трех-четырех дней или же использовать Ice-спрей.
Николай кивнул головой. Ждать, пока спортивный врач провернет все необходимые манипуляции, он не хотел в кабинете. Подхватил щитки и коньки, что лежали возле кушетки, и сообщил, что скоро вернется. Прокатные коньки необходимо было сдать, а щитки и свои собственные — отнести в раздевалку. Вернулся он уже в кроссовках, а в руках держал женские белые кеды. К тому моменту Евгения Александровна уже наложила эластичную повязку на голеностоп и открывала шкаф с медицинскими препаратами, а Костенко набирала кому-то сообщение. Выудив из шкафа Ice-спрей, Ковалева вручила его Литвинову. Он кивнул головой и покосился на Аню. Как только она надела принесенные кеды, Коля подхватил ее на руки и вышел из кабинета.
Путь до дома Костенко был коротким: она жила в десяти минутах ходьбы от «Минск-Арены». Николай притормозил возле подъезда четырнадцати этажного дома, на который указала Аня, и спросил:
— Может, тебе помочь добраться?
— Не стоит. Меня уже встречают, — бросила Аня и пальцем через окно указала на мужской силуэт.
Николай пригнулся и повернул голову вправо, чтобы разглядеть того, на кого указывает Костенко. Там, за пределами машины, у подъезда, шагал из стороны в сторону Любимов. Федя поглядывал на часы и запускал пальцы в
