— Ну, вы это решайте. И свистните, если че…
Ей не больше двадцати. Круглолицая с пирсингом в носу и брови, черными, как смоль волосами, причем ощущение такое, что красили ничем иначе как смолой. Ее ресницы густо накрашены некачественной тушью, а губы отвратительным ярко розовым блеском. Лучшего примера безвкусицы не найти. Да уж, Сонька, это тебе не Париж…
Она уходит. Так уж получилось, что меня посадили под стену, будто Демьян и правда, опасался, что я смотаю удочки. Сам Демьян разместился рядом, а кислый напротив. Окружена со всех сторон.
— Выбирай, — пододвигает он ко мне меню.
Выбор невелик, точнее. Он есть, но на большинстве блюд сверху черным маркером написано «НЕТУ». Есть только шашлык из свинины и курицы, салат «оливье», картошка фри и горячие бутерброды.
— Эмм, — теряюсь я.
— Берем все что есть, — решает Кислый. В этом я была с ним солидарна. Кажется, за эти двое суток я скинула пару тройку килограммов, которые отнюдь не были лишними. У меня вообще ничего лишнего нет.
Свистеть не приходится, как только мы убираем меню в сторону, официантка подходит к нам.
— Выбрали?
Демьян диктует заказ, а я осматриваюсь по сторонам и натыкаюсь глазами на бармена, который в свою очередь с нескрываемым интересом оглядывает меня. Он выглядит милым с торчащими в разные стороны светлыми волосами и загадочной блуждающей улыбкой. Среднего телосложения в клетчатой рубашке и джинсах. Казалось бы, самый обычный парень, однако на фоне своих коллег он выглядит вменяемым. А что если…
— Что? Не привыкла к такому? Ну, прости, это тебе не Альпы с пятизвездочным отелем, — едко выплевывает Кислый.
Молчи, Сонька, молчи!
Сжимаю зубы, прикусив язычок. Это провокация чистой воды. Чай не маленькая девочка, чтобы вестись. Хоть и очень хочется.
— Оставь ее, — чеканит Демьян. Хоть он и сам расслаблен, но суровые нотки в его голосе действуют на Кислого.
С меня он переключается на другую тему. Речь идет о какой-то встрече, которую он должен устроить Демьяну, также они упоминают Мурчика, который «залег на дно», но не слова о моем отце. Эту тему они обходят стороной. Как я полагаю, из-за моего присутствия.
— Кстати, Шурика видели. Барыжничал в «Востоке». Не хочешь ввести его в курс дела? Брат как-никак.
Сложив в уме дважды два, догадываюсь о ком речь. Шурик. Для меня более известный, как Александр. Второй сын нашего хозяина, который часто ошивался в баре и даже несколько раз щипал меня за зад. Такое себе удовольствие, я вам скажу. Хамство, похоже, у них семейное.
— У Шурика язык очень длинный. Я ему не доверяю.
Это стопроцентный отказ. Нет никаких сомнений.
Вскоре нам приносят еду. Сперва я не обращаю внимание, но как только замечаю что руки, которые ставят передо мной тарелку не похожи на женские, то поднимаю голову.
Тот самый бармен. Смело подмигивает мне, учитывая, что я в компании двух сторожевых псов, расставляя еду.
Пора приводить план в действие.
Как бы смущенно украдкой поглядываю на него. Он ставит очередную тарелку, и я тянусь, чтобы помочь. Мы соприкасаемся руками, как на мою ногу опускается тяжелая ладонь, что рывком сажает меня обратно. Демьян сам ставит тарелку и угрожающе прищуривается, в упор глядя на паренька, точно бык, что стучит копытом, яростно пыхтя. Сжимает мою коленку, отчего я невольно подпрыгиваю.
— Спасибо, — цедит.
Паренек еще несколько секунд играет на нервах Демьяна, а после ретируется, сверкнув мне улыбочкой напоследок. Бессмертный или сумасшедший. Я без понятия кто он, но это знак или подарок судьбы.
— Ешь, — рявкает Демьян.
И чего так беситься-то?!
Дабы усыпить его бдительность послушно насыпаю себе салатика, беру вилку, но не успеваю поднести ко рту, как в мою тарелку шмякается кусок шашлыка, а за ним картошка.
— Я сказал — ешь, а не щипай по пол горошка.
Безусловно, за мной ухаживали мужчины. Таков этикет. Обычно я была благодарна за такую любезность, но из уст Демьяна все принимает другой оборот. Не просьба, а приказ. Не уступок, а одолжение. Вот, и сейчас вроде бы, как и накормить хочет, а вроде и оскорбить не забыл. Ну что за человек такой…
Мы едем в молчании, слышится только гогот мужиков из-за дальнего столика, мерзкое хихиканье официантки, пошлые в ее адрес шутки повара. Демьян все время настороже, а еще он так и не убрал свою руку с моего колена.
— Убери руку, — недовольно ворчу, ерзая.
— Что? Так неудобно строить глазки бармену?
— Я не строила ему глазки, — дую губы. С папенькой такой трюк прокатывает, а вот с этим…
— Хватит делать из меня идиота, — огрызается, сдвигая руку на ноге выше. Как по его заказу Кислый встает и уходит, бросая:
— Я отойду.
Демьян наклоняется ко мне всем корпусом, отчего я вжимаюсь в стену. Он меня раскусил, как пить дать, раскусил!
— Если тебе не хватает мужского внимания, то я могу помочь.
В голове уже тысяча отмазок, мол, ничего такого я не думала. Не строила план побега. И вообще этот бармен все сам, а у меня просто глаза косят и нервный тик. Стоп. Что он сказал?
— Н-не надо мне помогать! Мне всего хватает!
Демьян загадочно ухмыляется. Всего полсекунды и перед моим ртом появляется кусочек шашлыка.
— Кусай.
Словно зачарованная, повинуюсь его воле. Кусаю и жую, под его зорким оком. Он наклоняется ко мне и шепчет на ушко:
— Молодец. Будь хорошей девочкой, принцесса.
Отстранившись, поворачивает голову к бару, самодовольно ухмыляется и невозмутимо продолжает трапезу.
Когда возвращается Кислый мы сидим, как ни в чем не бывало. Каждый себе на уме. Мой живот забит до отказа, кусок больше не лезет в горло, поэтому я откидываюсь на спинку, издавая протяжное: «Уфф!»
— Пора ехать, — стучит Кислый пальцами по своим наручным часам, указывая на время. — Если сейчас выедем, то успеем до полуночи.
Будучи под впечатлением от странного поведения своего захватчика, я только сейчас вспоминаю про свой шанс. Аккуратно сдвигаюсь, сжимаю дрожащие отчего-то руки в кулаки и неуверенно бормочу:
— Мне нужно отлучится, — парни ошарашены моей наглостью, поэтому я добавляю, — в дамскую комнату.
Я жду их реакции. Уже не надеюсь, что отпустят, и в уме даже смиряюсь со своей участью. Как…
— Иди, — кивает головой Демьян, давая вольную. Вот только стоит мне выйти из-за стола, как он хватает меня за плечо, притягивая к себе, и произносит, — у тебя есть две минуты. Если не выйдешь — приду за тобой.
Он отпускает меня, и уже кричит через зал:
— Девушка, можно счет?!
Мои ноги сами ведут меня к уборной. Бармена я
