Поменять что-то – или даже все – в вашей жизни никогда не поздно.
Недели через две я избавилась от черного цвета волос и вернула золотистый. Правда, дочки сказали, что уже привыкли и что с таким цветом волос я выгляжу как-то авангардней. Но подруги, особенно Ириска, пришли в ужас от моего вида.
– Оля, ты окончательно сошла с ума, – констатировала она голосом, не предвещавшим ничего хорошего. – И я должна подумать, куда бы нам с тобой еще записаться. Я имею в виду курсы психологии.
– Это ты меня так раскрепостила на своей аэробике души, – попробовала я защищаться, – вот и получай результат!
– А с Герой я лично поговорю, – встряла Злата. – Это он на тебя так плохо влияет, – сделала она странный вывод.
Зато Марика пришла в восторг. Мы встретились с ней через два дня после моей прогулки с Герой. Она позвонила вечером и, всхлипывая, сказала, что ей нужно со мной поговорить, что дома ее никто не понимает, что она так больше не может и так далее по списку. Но так как я уже привыкла к тому, что Марика буквально из всего делает вселенскую трагедию, то особо не встревожилась.
– Ты когда хочешь встретиться? – спокойно поинтересовалась я.
– Хорошо бы уже завтра, – вздохнула она. – Я из школы вернусь около трех. Давай в пять? Оки?
– Ладно, – согласилась я. – Погуляем? Погода хорошая.
– Да, хорошая, – ответила она грустным голосом. – Только на душе у меня не очень хорошо.
– А тебя ждет сюрприз, – сообщила я, чтобы направить ее мысли в другое русло.
– Да? – тут же оживилась Марика. – И какой?
– Увидишь! – засмеялась я. – До завтра!
Мы договорились встретиться недалеко от ее дома. Я люблю Замоскворечье, доставляет удовольствие прогуливаться по его узким изогнутым переулкам со множеством старинных особнячков и церквей. На Новокузнецой улице стоит суровая на вид церковь из красного кирпича. Ее огораживает высокий забор. Марика мне как-то сказала, что эта церковь принадлежит староверам и что туда так просто с улицы не зайдешь. Проверять ее слова мне не хотелось, да и само здание не вызывало восторга. Но Марика его почему-то любила. И когда мы гуляли, то обязательно оказывались неподалеку. И в этот раз она предложила встретиться именно возле этой церкви.
Марика пришла раньше меня. Я еще издали увидела ее худенькую фигурку в узких черных джинсах и темно-розовой толстовке, верхняя часть которой, включая капюшон, чернела узкими полосками. Марика стояла у церковного забора и вглядывалась в прохожих. Но меня она явно не узнавала, и я заулыбалась, ускоряя шаг. Когда подошла почти вплотную и остановилась, не в силах сдержать улыбку, тут только Марика посмотрела на меня внимательно и, отступив на шаг, присвистнула.
– Ну ты даешь, Оль! – изумленно произнесла она, оглядывая меня с ног до головы.
Я надела темно-розовые джинсы и черную куртку, похожую на приталенный короткий пиджак. Черные волосы и этот, как говорит молодежь, «прикид», видимо, делали меня неузнаваемой.
– Ты стала просто эмо! – продолжила она после паузы.
– Ага, – усмехнулась я, – только несколько престарелая эмо!
– Неправда! Ты молодая! – искренне возмутилась Марика и взяла меня под руку. – Пошли?
Мы свернули в переулок и двинулись вдоль церковного забора.
– Что там у тебя случилось-то? – нехотя спросила я, видя, что Марика замолчала и ее лицо стало грустным.
– Кирюфка, – после паузы ответила она.
«Кто б сомневался! – подумала я и неприметно вздохнула. – Опять любовная трагедия!»
– Но ведь начались занятия в школе, – заметила я, видя, что на ее глазах появились слезы. – Пора включаться в учебный процесс.
«А не о глупостях думать», – чуть не добавила я, но вовремя остановилась.
Марика вздохнула и достала салфетку.
– Вот-вот, вытри, а то тушь потечет. Давай присядем, вон скамейка во дворе, – предложила я и свернула к дому, мимо которого мы проходили.
Марика глянула на меня, кивнула и всхлипнула, тут же уткнув нос в салфетку.
Когда мы уселись, она еще какое-то время молчала, глядя прямо перед собой.
– Ну и что случилось? – нарушила я затянувшееся молчание.
Марика повернула ко мне лицо. Большие голубые глаза были влажными от недавних слез, черная подводка смазалась, белая нежная кожа выглядела бледной, растрепавшаяся длинная челка упала на брови. Вдруг Марика заулыбалась.
– Не могу привыкнуть к твоему новому имиджу! – тихо сказала она. – Даже вздрагиваю, когда вижу твои черные волосы. Но тебе классно!
– Подругам не понравилось, – сказала я и улыбнулась в ответ. – Считают, что я окончательно сошла с ума.
– А чего ты решила выкраситься? – поинтересовалась она и придвинулась ко мне, взяв под руку и прижимаясь.
– Так вышло, совершенно случайно, – ответила я.
Потом рассказала о походе в кафе и о последующих событиях. Марика слушала внимательно, даже ни разу не перебила. Хотя обычно слова не давала мне сказать, живо реагируя на то, что я говорила.
– Вот видишь, те эмо-киды возле кафе, – сказала она, когда я закончила рассказывать, – тоже ссорились. А все потому, что мы не можем притворяться и говорим то, что чувствуем.
– Ты снова поссорилась с Кирюшей, – предположила я. – Но ведь вы и так часто не можете найти общий язык! Нужно научиться спокойнее на все реагировать. А то так тебя ненадолго хватит!
– Он вчера пришел ко мне. Ты же знаешь, как я люблю группу «Маракеш»! Но Кирюфка фанатеет от «Оригами». А вот мне они как-то не очень, хотя их признали лучшей эмо-группой в этом году. Он скачал их новые песни и принес мне диск послушать. Но если мне они не нравятся?! – возмущенно спросила она и отодвинулась от меня.
– Не вижу трагедии, – заметила я.
– Ты что?! – громко спросила Марика. – Он же начал кричать на меня, а потом еще моего любимого Марика ругать! Орал, что они не эмо вовсе, а позеры! Что примазались к этому направлению, чтобы фанатов привлечь!
Она вскочила. Я попыталась взять ее за руку. Но Марика отступила назад. Она замерла, глядя на меня широко распахнутыми глазами.
– Ну успокойся же! – мягко проговорила я.
– Ты такая же, как все взрослые! – громко сказала она. – Ты тоже притворяешься, что тебе все это интересно! А на самом деле тебе наплевать и на меня, и на Кирилла, да и вообще на весь мой мир! Знаю! Ты как моя мамка, которая занята только собой и своими делами!
Марика резко повернулась и пошла прочь. Я хотела остановить ее, но почему-то осталась сидеть на месте. В принципе не видела за собой никакой вины. Но настроение упало. Я достала сотовый и набрала ее номер. Но Марика быстро шла по улице, удаляясь от меня и не отвечая. Вздохнув, я убрала телефон в сумочку.
«Вот и погуляли! – подумала я. – И что мне сейчас делать? Домой отправляться? А ведь я ради нее отложила работу над книгой!»
Я откинулась на спинку скамьи и закрыла глаза. Я уже успела понять натуру Марики. Мало того, что она сама по себе была чрезмерно эмоциональной, но еще и подростковый период «подливал масла в огонь».
«Позвоню вечером, – решила я. – Она к этому времени успокоится, тогда и поговорим».
Я услышала, как звякнул телефон, предупреждая о приходе СМС. Решив, что это Марика одумалась, я улыбнулась и достала его. Но это был Гера.
«Привет, Оля, – гласило сообщение, – ты где? Может, встретимся?»
И я набрала его номер.
– Привет, Гера, – сказала я, когда он взял трубку. – А ты сам-то где?
– На «Чеховской», – ответил он. – Сорвалось одно дельце, так что появилось свободное время. И я очень хочу тебя увидеть!
Я глянула на часы.
«Сейчас почти шесть, – мелькнула мысль. – Интересно, мои девицы сегодня не задержатся?»
– Что скажешь? – услышала я.
– И я хочу тебя… увидеть, – тут же ответила, улыбнувшись. – Я сейчас недалеко от «Павелецкой». И тоже раньше освободилась.
– Давай подберу тебя у метро? – предложил Гера.
– Хорошо, – согласилась я.
Я особо не торопилась, так как подумала, что Гера наверняка простоит в пробках.
Зашла в обувной магазин, зачем-то перемеряла несколько пар сапог, затем направилась в книжный. Увидев на полке «Оскар» для порнозвезды», поинтересовалась у продавщицы, молоденькой, худенькой, сильно накрашенной шатенки, о чем книга. Мне иногда нравилось под видом обычного покупателя выяснять мнение народа. Продавщица окинула меня задумчивым взглядом, потом покопалась на полке и протянула мне «Спелую ягоду».
– Знаете, вы на вид вполне приличная женщина. И вам, несомненно, понравится вот эта книга. Это тоже Лазоревой, но совершенно другая тематика и жанр.
– Что вы говорите! Очень интересно! – сказала я и взяла книгу. – А эта чем плоха? – спросила я, не выпуская «Оскара» из рук.
Продавщица поджала губы.
– Нет, я этого не говорила, – спохватилась она. – Но это… – она зачем-то понизила голос, – порнография. Вы понимаете, о чем я? Эта серия так и называется – «Город греха». Кстати, ее хорошо раскупили. Но это сугубо для мужчин. Мы тут с девчонками пытались читать, но уж очень откровенно! Слишком! Наша завотделом сказала, что эта Лазорева вовсе не женщина, что это наверняка мужик пишет под женским псевдонимом. У них, у писателей, такое часто практикуется.
