– Ну, если Оля согласна, – сказал он, – то обговорим условия.
– Условия? – удивилась я. – Но еще все обдумать нужно. Я даже не представляю, о чем речь.
– О знахарстве, – ответил Ян, – о роде моем знахарском, о народе моем – коми-пермяках.
– Коми-пермяках? – удивилась я. – Но ведь вы из Красноярска!
– Это я сейчас живу там, – заулыбался он. – Но родом я из Пермской области, там и все мои осталися. Ты послушай, девонька!
«Мой дед по отцовской линии Трипон (Трифон) в возрасте 60 лет ушел из деревни в лес, вырыл там землянку и поселился в ней. Но люди нашли туда дорогу и продолжали приходить к нему. Прожил он в лесу двенадцать лет. Как-то его последняя жена пришла навестить его и осталась на ночь. Он занялся с ней любовью, потом отвернулся и уснул. Утром жена обнаружила, что он мертв. По деревням он слыл сильным знахарем, но его отец, и мой прадед Макар, был намного сильнее. Разные байки я слышал о нем, но одна запомнилась мне с самого раннего детства.
Знахарь Макар жил бедно, хотя все говорили, что он обладает тайными знаниями и огромной силой. И вот как-то несколько мужиков под вечер собрались у него в избе и стали над ним насмехаться:
– Что же ты, Макар, такой сильный знахарь, а живешь в нищете? Что же ты свои знания не используешь себе во благо? Да если бы мы обладали таким даром, то обогатились бы давно! Видать, не можешь ты ничего, не умеешь, и все это пустые россказни про тебя. – И так далее, и тому подобное.
Слушал, слушал их Макар и не смог со своей гордыней совладать. Встал и молча из избы вышел. Минут через десять слышат мужики в сенцах стук и шум, словно что-то тяжелое по полу волокут. Испугались они и на дверь уставились. Тут дверь распахнулась, и увидели они, что Макар спиной к ним пятится и весь согнулся, как от непосильной тяжести. Расступились мужики, а Макар втаскивает в комнату огромную, до метра высоты, голову золотого быка. Остановился он, пот со лба вытер и смотрит на мужиков. А те его и не видят, так как глаз от золотой головы оторвать не могут. Горит она в свете лучины нестерпимым золотым блеском и словно бы всю комнату освещает. Мужики остолбенели, от охватившей их жадности рты пораскрывали, слюни пораспускали. А Макар передохнул, ухватил голову за рога и из избы поволок. Скоро вернулся, все также молча, и на лавку сел. Мужики из избы бегом по следу. Вначале по свежим царапинам на полу в сенцах, затем на крыльцо, с крыльца по борозде на земле. Через несколько метров след оборвался. Встали они в кружок у его окончания и только молча в затылках почесали. Так по домам и разошлись ни с чем. А Макар дальше стал жить-поживать да людям помогать. Что ему давали в благодарность, тем и доволен был».
Я внимательно выслушала рассказ Яна. И по правде говоря, сразу захотелось его записать. Хотя все это напоминало сказку и было мало похоже на реальную историю из жизни. Когда Ян закончил говорить, то сразу потянулся за сигаретой. А я, не захотев дышать табачным дымом, покинула кухню. Войдя в гостиную, села на диван и задумалась. Ян был явно неординарной личностью и вызывал интерес. Но я пока не представляла, в какой форме можно изложить его рассказы. Судя по всему, у него их было немало.
– Ты чего ушла? – раздался голос Геры.
Он заглянул в дверь.
– Ты же знаешь, я не курю, – ответила я. – И вообще мне пора домой. Поздно уже.
– Хорошо, – согласился он. – Тебя отвезти?
И Гера приблизился ко мне. Он остановился напротив. Я посмотрела на его подтянутый плоский живот, на узкие бедра, обтянутые голубыми джинсами, и ощутила вполне определенное желание, которое быстро нарастало.
– Как тебе Ян? – после паузы поинтересовался Гера странным тоном.
– Он сказал, что у меня недотрах, – пробормотала я и притянула Геру за бедра.
– Подожди, – тихо засмеялся он.
Но я расстегнула ширинку и увидела, что он тоже уже возбужден. Гера еле слышно застонал и положил мне руки на голову.
Примерно через полчаса мы вернулись в кухню. Ян все так же сидел за столом. Его лицо было спокойным.
– Я у тебя заночую, – сказал он, глядя на Геру. – Лягу в маленькой комнате, мешать вам не буду вовсе, любитесь на здоровье!
– Я уже ухожу, – улыбнулась я.
– А что решила-то? – поинтересовался он. – Возьмешься за написание?
– Подумаю, потом сообщу, – уклончиво ответила я.
Гера рвался довезти меня до дома, но я отказалась. Он проводил меня до метро. Нежно поцеловав, сказал, что будет ждать звонка.
Пока я ехала домой, то обдумывала то, что услышала от Яна. Он показался мне интересным персонажем, и книга могла получиться. Но вот в какой форме все это изложить, я еще не могла понять. Однако мои мысли были заняты не только новым знакомым. Я без конца вспоминала Геру, то, как он ласкал меня, что шептал на ухо. Он выглядел влюбленным. Но я прекрасно знала, что часто желаемое принимаю за действительное. К тому же мне не давали покоя фотографии, которые я увидела у него в книжном шкафу. Я вспоминала, как Гера разволновался и не захотел более подробно рассказать про его знакомую Олю. А когда мужчина молчит о женщине, то это говорит о том, как серьезно он ею увлечен. Это я знала наверняка. Недаром есть такая поговорка: «Если мужчина рассказывает вам о сопернице, считайте, что она вам уже не соперница». И я решила в следующую нашу встречу попытаться разговорить Геру и выяснить, кто такая эта Оля.
На следующий день я записала рассказ о деде Макаре. Мне почему-то хотелось, чтобы книга была от первого лица. Но я понимала, как будет трудно мне, женщине, писать от лица мужчины и тем более знахаря. После трех я должна была встретиться с Ириской. Мы хотели походить по магазинам. И до этого времени я сидела за компьютером. Наброски текста мне нравились, но я не знала, стоит ли вообще ввязываться в такой проект.
«Даже если я найду время и напишу эту книгу, – размышляла я, – то кто возьмется ее опубликовать? В какую серию ее можно пристроить?»
И я решила сегодня же встретиться с Яном и переговорить обо всем.
Мы договорились с Ириской, что вначале зайдем в салон. Она хотела придать пепельным волосам золотистый оттенок. Встретились с ней, как всегда, в метро «Нахимовский проспект», возле которого она жила.
– Нет, этот черный цвет меня раздражает! – не удержалась она от комментариев, глядя на мои волосы. – Но каков этот Гера! Тот еще фрукт! И как это он тебя уговорил на такую кардинальную смену имиджа?
И я вновь повторила историю нашего похода в кафе.
– Да слышала я уже это! – отмахнулась она. – Тут другое, Оля, поражает! Ты хоть и писательница, а значит, на голову точно больная, но бывает, что рассуждаешь здраво. Ты не обижайся! И вдруг какой-то малознакомый мужчина так на тебя влияет! Ох, чую, что ты уже по уши в него? Сознавайся?!
И она придвинулась ко мне, пристально глядя в глаза. Меня начал душить смех, но Ириска мгновенно обиделась.
– Не хочешь рассказать мне, твоей самой лучшей подруге? Я-то тебе всегда и все и в подробностях! Даже мою с Левкой интимную жизнь рассказываю. Так что у тебя с этим Герой?
– Сама не знаю, – после паузы ответила я. – Трудно понять.
– А вы с ним уже это… ну того?
Я молча кивнула. Ириска сразу хитро заулыбалась.
– И как размерчик? – прошептала она мне на ухо.
– Средний, – ответила я. – Но дело-то не в этом, сама знаешь!
– Ага, значит, Герка твой отличный любовник, раз ты так говоришь.
– Ну, во-первых, не мой, во-вторых, не такой уж и отличный! – засмеялась я.
– Сейчас выйдем из метро, и ты мне все подробно расскажешь, – с воодушевлением сказала Ириска, блестя глазами.
Салон находился недалеко от метро «Павелецкая». Когда мы вышли на улицу, то прищурились от яркого солнца, заливавшего улицы.
– Ты смотри, как погода разгулялась! – радостно заметила Ириска. – А то с утра как-то туманно было.
Я посмотрела в синее и глубокое, какое бывает только осенью, небо, на плывущие золотистые паутинки, на желтеющие клены и улыбнулась, чувствуя умиротворение. Я люблю осень, даже и не знаю почему. Возможно, из-за ярких теплых тонов листвы, васильково-синего неба, частых ночных туманов, делающих мир нереальным и сказочным, из-за мягкой грусти, разлитой во всем и рождающей соответствующее настроение.
– Слушай, Оль! – услышала я голос Ириски и повернула к ней голову.
Она внимательно изучала мое лицо. Ее прозрачные голубые глаза, не отрываясь, смотрели на меня.
– Ты вчера чем занималась? – продолжила она. – Выглядишь офигенно! Давай, рассказывай!
Я удивилась ее замечанию, но потом вспомнила, как пила отвар синецвета и как потом сидела в туалете больше часа. Видимо, результаты такой чистки уже были видны.
– У тебя лицо как будто подтянулось, глаза раскрылись, кожа посвежела, – продолжила Ириска.
– Я вчера ездила в гости к Гере и там познакомилась с настоящим знахарем.
– С кем? – удивилась она и даже остановилась, повернувшись ко мне. – Это еще что за история! И почему я узнаю последней?!
