уже практически никого не было.
— … По-твоему, я похожа на влюбленную в тебя девочку? — раздраженно спросила она, глядя ему в глаза. Дамиан замер. Его уши и щеки медленно покраснели.
— Так ты влюбилась в меня?
Повисла еще одна сокрушительная пауза. Лица обоих вытянулись.
— Нет! Что за чушь?! — с широко раскрытыми от ужаса глазами пискнула Элис, — Кому ты нужен! Я не…
— У нас оргазм был, — выдохнул Дамиан.
Элис промолчала. И Джексон, собрав всю волю в кулак, наконец сказал:
— Ты мне тоже очень нравишься.
Крамер окаменела. Ее руки мелко задрожали. Глаза стали влажными.
— Э… лис, — силясь, Дамиан выдохнул ее имя.
Она вздрогнула всем телом и судорожно выдохнула.
— Нет.
— Нет?
— Не влюблена… я.
— …
— Ты… меня раздражаешь. Ты придурок. Ты… Я больше не хочу тебя видеть.
Дамиан не выдержал и быстро шагнул вперед. Обхватил ее руками и жадно впился в нежные губы. Она резко выдохнула носом и зажмурилась, отчаянно отвечая на поцелуй. Пусть.
Пусть все катится к чертям!
Хотя бы сегодня. В последний раз.
По раскрасневшейся щеке покатилась предательская слеза. Но всего одна. Поплакать она успеет и после, а пока… Она будет сгорать в объятиях и ласках этого сумасшедшего парня. Единственного и неповторимого. Прекрасного и ужасного. Беспутного и неуправляемого. Того, в кого она так безрассудно и сильно влюбилась.
— Пошли ко мне, — хрипло прошептал Дамиан ей на ушко. Быстро потянул ее за руку, не дождавшись ответа.
И Элис, тяжело выдохнув, молча и покорно пошла за ним.
15. Прощай
Дамиан затащил Элис в окно. Взял за руки и потянул на себя. Крамер даже удивилась — неужели она такая легкая?
Девушку ужаснул беспорядок в его комнате, но она промолчала. Иначе они бы снова поругались, вместо того чтобы просто насладиться последними часами вместе. Возможно, Джексон не верил и не осознавал этого, а вот Крамер — да. Она все прекрасно понимала. Мама завтра ее за волосы отсюда выволочет, если она откажется идти. Продержит взаперти год, если это потребуется.
Думая обо всей этой ситуации, Элис лежала рядом со спящим Дамианом и пыталась не выпускать наружу подступивших слез. Сопение парня, как стук часов, било по мозгам. Последний, сука, день, а он заснул. Заснул после того, как они трахнулись. Он, конечно, сначала доставал ее, задавая тысячу вопросов. Но Крамер упорно молчала, ведь что тут скажешь? И зачем?
Дамиан в конце концов сдался и отвернулся от Элис. Укрылся одеялом.
Вот и все.
Они оба поставили по жирной точке.
Когда сопение парня ее окончательно достало, она встала и оделась. Полезла обратно в окно, прямо средь бела дня. Похуй. На сей раз провозилась гораздо дольше, но смогла.
— Прощай, Дамиан, больше мы с тобой не встретимся, — тихо сказала Элис. И ушла к себе.
Крамер так и не поспала. Остаток дня и ночь ушли на то, чтобы собрать вещи. Их оказалось так много, что у девушки аж голова разболелась от переутомления. Хотя, возможно, не только от него. Пока она занималась сборами, из глаз начали течь чертовы слезы. Так что к ночи невыносимо заболели еще и глаза. Поэтому она даже в зеркало смотреть не стала, чтоб лишний раз не расстраиваться. Просто села на кровать и начала ждать утра. И когда приедет мать.
Примерно к восьми часам Урсула подъехала к общежитию дочери. С ее машиной припарковалось еще две — для багажа. Водители начали быстро вытаскивать сумки. Мать же пошла оформлять документы, приказав дочери ждать в машине. Но Элис еще хотела хоть немного посидеть на кровати, пока водители не вытащит все до последней сумки. И когда сумок осталось захода на два, в комнату заглянула Диана. Удивление так и отпечаталось на ее лице.
— Чего тебе? — прохрипела Элис, шмыгнув носом. Еле узнала собственный голос.
— … Ты уезжаешь? — на пару секунд растерявшись, спросила брюнетка, проводив взглядом уносящего вещи водителя.
Крамер ухмыльнулась, когда Диана перевела на него удивленный и напряженный взгляд.
— Как видишь.
— А Дамиан? — спросила брюнетка. Аж сама, кажется, удивилась.
— … Мы с ним только развлекались, если ты об этом. Забирай.
— … Неправда, — еле выдавила из себя та. Сжалась, выглядя максимально беззащитной. Неудивительно, что парни прутся от нее.
— Правда. Если бы ты переспала с ним, он бы тебя на руках носил.
Когда Элис произнесла это, внутри у нее что-то больно сжалось. Ей снова захотелось зареветь. Вот только вместо слез наружу полились слова. Ее язык и рот словно сошли с ума, и она не могла остановиться.
— А еще, когда привыкнешь к нему, обязательно сделай ему минет, тогда вообще будет безропотным, как щенок, сделает для тебя все, и простит тебе все, что ты захочешь. У этого ебучего нимфомана вообще силы воли нет, если ему секс предложить. С любой трахнуться готов, лишь бы дыра была. Так что иди, завоевывай.
— … Ты — психованная!
— Иди нахуй! Это он псих! И моя мать! Да вы все психи!
Элис сама не поняла, как схватила сумку и швырнула ее в Диану. Но та успела отскочить, и сумка с грохотом шлепнулась о стену.
— Пошла отсюда, пока я тебя не убила!
Диана выскочила из комнаты как ошпаренная. Элис обессиленно плюхнулась на кровать. Ощутила себя мерзкой гадиной, ведь Диана сейчас ему вообще ничего не сделала.
— Идемте, госпожа, ваша мать велела вам ждать машине, а мне — сдать вахтеру ключи.
— Мгм.
Крамер, не глядя на водителя, встала и поплелась к выходу.
Сбежать?
Здесь некуда сбегать. Негде спрятаться.
В памяти неожиданно всплыл карцер. Белая, как в раю, стена. И кроваво красный текст.
«Получил то, что ЗАСЛУЖИЛ.
Хочешь получить что-то ДРУГОЕ?
ЗАСЛУЖИ.»
В горле пересохло, шею сдавило.
Заслужил…
Заслужила.
Кажется, Элис и правда заслужила все это!
— Где она так долго ходит? — раздраженный рык матери вернул Элис обратно в бренный мир. Девушка подняла взгляд и увидела ее плечо, облаченное в черный плащ из змеиной кожи. Платиновые волосы, и серьгу с крестиком из белого золота и бриллиантов.
Около минуты Элис сверлила ее шею взглядом, сидя на заднем сиденье.
Около минуты она стискивала зубы.
Вспоминала, как ее держали в этом ебучем карцере. Как водили к чертовому психологу. Как над ней потешались одногруппники. Как Диана обозвала его шлюхой. Как Дамиан…
Изнасиловал ее.
Элис захотела придушить маму. Схватить ее за горло и придушить. Прямо здесь. Прямо сейчас.
Тогда ей не нужно будет больше слушаться ее. Не нужно будет выходить замуж. Плевать, что будет потом. Главное —
