— А он, видимо, был настроен обсуждать новую поклонницу?
— Не знаю, я сменил тему.
— Верится с трудом. Выкладывай, иначе плохо у нас дела пойдут.
Море 12.
— Нина, подтверждаешь мои подозрения, — засмеялся Кирилл. — Боевая. Приперла к стенке. Пытать станешь, чтобы информацию получить?
— Думаю, тогда будет уже перебор. Хотя… Идея не лишена смысла.
— Сам же подсказал, ох, — шутливо сетовал брат.
— Расскажи мне, Кир. Объясни, с чего вы взяли, будто я тоже тайно влюблена в Артёма.
— По твоим словам и сообщению Тёмычу.
— Как просто попасть в клуб фанатов байкера! Вы видите только то, что хотите. Придумали смысл там, где его не было. Тоже могу предположить: Артём — самовлюбленный болван или сам ко мне неровно дышит, раз запоминает мои шутки и ищет в них скрытый посыл.
— Вполне возможно.
— Тонкие психологи. И сплетники, хуже девчонок.
— Как скажешь, только успокойся.
— Не в курсе, что от этих слов люди обычно только сильнее в ярость впадают? Умиротворение по щелчку пальцев не приходит.
— Есть идея, как тебя задобрить. Пошли в клуб. Пора отвлечься от страстей и интриг.
— В воскресенье вечером? Не знаю, как тебе, но мне завтра работать. Собиралась лечь пораньше, фильм посмотреть, — буркнула Нина.
— Мне тоже в сервис. Не до утра веселиться будем. Пошли, не ерепенься.
— На пару часов.
— Да-да, собирайся. Жду внизу.
— А как клуб называется?
— Сюрприз.
— Последнее время мне с ними не везет.
Кирилл хмыкнул и закрыл за собой дверь. Что ж, закрываться в четырех стенах не выход. Нина с энтузиазмом распахнула шкаф и начала перебирать наряды. Дошла до лимонного платья-мини, которое надевала на злополучный вечер Милы, круто изменивший ее мир. В нем она приехала к Вадиму. Его сменила на рубашку любимого. В нем вернулась домой новым человеком. Рука медленно скользила по нежной ткани.
Отошла от своего гардероба и села на диван, сложив руки. Куда она мчится, рвется без оглядки? Чего ищет, чего хочет? Голова и так кругом от постоянных перемен и происшествий. Торопиться незачем. Все наладится. Нужно остановиться, выдохнуть и набираться сил в спокойной домашней обстановке. Желание идти в неизвестный клуб отпало. Спустилась вниз. Кирилл с бабушкой беседовали на кухне.
— Не понял! — увидев сестру в том же потертом сарафане, что и десять минут назад, брат скорчил недовольную гримасу, досадливо хлопнул по столу и отвернулся.
— Кир, только не начинай. Хочу дома побыть, с бабушкой. Давай отложим идею с клубом до пятницы или субботы? А завтра можно встретиться после работы.
— Теперь будешь прятаться от моих друзей? Тебе нечего бояться или стыдиться. Ты ни перед кем из них не провинилась. Такое вообще невозможно. А если кто-то думает иначе и посмеет высказываться на этот счет, рот закрою, не сомневайся.
— Братишка, — Нина обняла его за плечи и поцеловала в затылок. — Мне оказывается не хватало тебя. Спасибо, что становишься родным.
Парень заметно потеплел. Он кивнул, а следом встал и схватил в девушку крепкие объятия. Поцеловал в висок, погладил по спине. После пожелал доброй ночи и поспешно вышел из дома. Баба Тома смахнула слезу и пододвинула чашку с горячим чаем.
— Садись, Ниночка. Я блинчиков напекла. Внучка, растрогали вы меня. Как тянетесь друг к другу-то! Быстро привязались. Родные. Радость-то какая. Можно умирать и не бояться, что Кирюша один одинешенек останется.
— Баба Тома, да что ж вы такое говорите. Нам вместе на его свадьбе его внуков гулять!
— Ой, не смеши. Лет тридцать, не меньше.
— Так вы помогите ему, как мне.
— Ты встретила половинку свою?
— Нет, жду.
— Значит, пока я не помогла. Но ты молодчина, веришь и не суетишься. Сама усиливаешь действие ритуала. А с Киром он не получится. Человек должен проникнуться моим таинством, всем сердцем желать найти любовь. Он не согласится на обряд. Не захочет вмешательства. А я опасаюсь, что долго ему одному быть.
— Но можно ведь что-то другое сделать?
— Работает все одинаково. Главное условие — просьба человека.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Кирилл не знает про ваш дар?
— Ни к чему ему. И пора тебе уже ко мне на “ты”. Я же бабушка твоя, хоть и двоюродная.
— Единственная ты у меня.
— Тем более.
— Всему свое время. Не переживай за Кира.
Нина подошла к Тамаре и поцеловала в щеку, получив в ответ ласковое похлопывание по спине. Бабушка взяла ее за руки и крепко сжала.
— Внучка, запомни мой совет: что бы ни случилось в твоей жизни, люби себя, оставайся такой, какая ты есть. Слушай свой внутренний голос. Только ты знаешь, что лучше для тебя. Лишь ты сама построишь свое счастье. Иди вперед и цени каждый миг, девочка моя.
— Спасибо, бабуль!
Нина засыпала абсолютно счастливым человеком. Былые проблемы показались ничтожными и надуманными. Решила написать с утра родителям о том, как сильно их любит. Как давно они не говорили друг другу этих слов. Что может быть важнее? Семья ей дороже всего мира. Пора напомнить папе с мамой об этом. Особенно отцу, он слишком долго сохранял дистанцию. Им пора вернуться к прежним отношениям.
Проснулась от испуга: кто-то громко топал по лестнице, направляясь к ней, по пути вздыхал и пыхтел. Спросонок не узнала бабушкин голос. Она ворвалась в комнату, задыхаясь и держась за сердце.
— Нина, беда! Кирюша… — бабушка поперхнулась. Ее ноги подкосились, Тамара рухнула на пол, прижавшись к стене.
— Ба, тебе воды принести?
— Нет, не надо.
Нина не на шутку испугалась. Она вцепилась в женщину, разглядывая ее бледно-серое лицо. Та тяжело дышала, закрыв глаза. Осунулась и постарела лет на двадцать.
— Что случилось? Только держись, пожалуйста. Скорую вызову.
— Стой. Я отойду. Пять минут. Некогда.
— Помогу подняться.
— Подожди. Сердце прихватило. Отпустит сейчас.
— Бабушка, мне страшно, — девушка взмолилась, как маленький ребенок, растирая плечи Тамары. Нину била дрожь. Все тело колотило в бешеном ритме. Сердце отстукивало по тысяче SOS в минуту.
— Кирилл в тюрьме, — прошептала бабушка и отключилась.
Море 13.
— Бабуля, баба Тома, — Нина рыдала от ужаса и трясла Тамару.
Налила в стакан воды из графина на столе и, не раздумывая, плеснула женщине в лицо. Она сразу очнулась с громким вздохом. Девушка бросилась обнимать и прижимать к себе обессиленную бабушку.
— Поднимайся, опирайся на мою руку, — поднялись с Тамарой, вместе добрались до дивана.
— Мне уже легче. Посижу чуть-чуть и поеду в полицию.
— Я с тобой. Где именно Кирилл сейчас?
— В изоляторе временного содержания. Ничего не объяснил, только сказал не волноваться. Якобы он там надолго не задержится. Вещи и продукты привезти просил. Мальчик мой. Беда какая. Миленький, — Тамара закрыла лицо руками и тихо заплакала. Смотреть на страдания бабушки было мучительно больно.
— Бабуль, не горюй раньше времени. Кирилл не мог натворить ничего, за что его стали бы судить. Здесь явно какая-то ошибка. Мы вытащим его. Что он сказал привезти?
Вместе бросились собирать передачу. Механически складывали в пакеты все необходимое, предварительно составив список. За хлопотами прошла первая паника. Но волнение не покидало. Неизвестность сводила с ума, потому обе носились по дому, ни на секунду не останавливаясь. Через два часа стояли перед серыми воротами, разглядывая видневшееся за ним кирпичное здание изолятора с решетками на окнах.
Нине не доводилось даже вблизи оказаться у подобных мест. Мрачное, суровое и враждебное строение. Как ты умудрился попасть сюда, Кирилл?
Минуя проходную отправились в пункт приема передач. Расстроенная Тамара растерянно глядела на людей в форме. Терялась с ответами, путала даты, имена и фамилии. Нина помогала ей сосредоточиться, тихо подсказывала и поддерживала. Осторожно, практически незаметно. Вместе привели содержимое пакетов в требуемый вид и передали, согласно порядку, заполнив заявление. Бабушка держалась мужественно, но чувствовалось, что она на грани срыва. Грязно-зеленые стены давили и проклинали, равнодушные и небрежные сотрудники пункта раздражали. Параллельная реальность, чужой и суровый мир не для Кирилла. Только не для него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
