— Нашим обозревателям кажется, — сказала дикторша, старательно делая скорбное лицо; — количество несчастных случаев за минувшие сутки превышает статистическую норму. Это, конечно, не взрыв на шахте, но столько совпадений. Только что мы получили сообщение с другого континента. Директор департамента Главного финансового контроля такой-то, находясь в отпуске и катаясь на гидроцикле в Палм-бич (там ещё был вчерашний вечер), на полной скорости врезался в бетонную причальную стенку. С безусловно летальным исходом. Американскими властями проводятся следственные мероприятия и анализы для определения присутствия в организме алкоголя и наркотиков.
По предварительной информации от неназванных источников, все потерпевшие имели в своё время достаточно тесные контакты с представителями крупных ОПГ.[26] Однако какие-либо выводы делать преждевременно.
А теперь — новости из Индии. Скоростной экспресс Калькутта — Бомбей столкнулся со встречным поездом. Семьдесят погибших, триста раненых. По предварительным сведениям, причина — взрыв полотна маоистскими террористами.
— Четыре, — вздохнул Секонд, почти против воли протягивая Фёсту пустую рюмку. — В каком е интересном мире вы живёте…
— А у вас поезда не сходят с рельсов и миллионеры по пьяни не стреляются?
Сейчас Фёст выглядел вполне довольным жизнью человеком. А Секонд, забыв о грустных сообщениях здешнего ТВ, снова смотрел на Людмилу. Чёрт его знает, может, и не было у них сегодня общей постели. Очень возможно, что вдвоём и крайне лихо проведённые за те шесть часов, что он безмятежно спал, операции сблизили их гораздо больше.
Юной, жаждущей романтической любви девушке что нужно? Капитан Грей на алых парусах или просто добрый и честный парень, осторожно коснувшийся губами к уголку её губ, не сделавший того, чего она одновременно и боялась, и хотела? А он намекнул и отстранился, в ожидании ответа… Многие при такой, инстинктивной, прямо скажем, политике проигрывают. А кое-кто и наоборот. Предложив кандидатке в любимые поиграть в другие игры.
Вяземская, ощущая себя в полном праве, присела на подлокотник кресла Фёста, причудливо сплела ноги. Смотри, как я теперь могу, словно говорила она второму. Хоть ты мне и начальник, но — я его женщина, это ты тоже запомни накрепко.
— Да, президенту сейчас, наверное, есть о чём думать. А вам — не о чем? — спросил Ляхов-второй.
— Что-то мне такое вспоминается… — врастяжку начал говорить Фёст. Людмила тут же заботливо налила ему в чашечку кофе по-венски. Он благодарно кивнул.
— Что-то такое… Перевал не берём. А из пулемёта разрывными пулями по совсем неизвестным тебе людям в Москве[27] — можно? Подумаешь, мужики по паре штук баксов решили подзаработать, ни тебя не зная, ни меня. А мы их — в кровавые дребезги! Помнишь, как танк со всем боезапасом взорвался, и с экипажем, естественно? «Три минуты над кварталом потроха его летали». Совесть не мучает? По ночам нормально спишь?
Вадим непроизвольно, подчиняясь волевому напору двойника, постарался обратиться к подсознанию.
Нет, те эпизоды его не мучили.
— Так какого же… ты мне сейчас достоевские комплексы навязываешь? Моралист, мать твою…
Секонд увидел, что Людмила и улыбается, и кивает одобрительно словам, пусть и матерным, своего нового, точнее — первого, и, пожалуй, последнего друга. Зачем ей другой?
— Ты думаешь, это мы с Людой их убили? Ни хрена. Все — сами. Подсказать, подтолкнуть под руку — это было. Обо всём рассказывать не буду. Лишнее. Но вот с этим, в Швейцарии — чистая психология. Он на самом деле за вечер выпил с литр виски, дико орал на друзей и обслугу, дал по морде жене (и было за что), цепляясь за перила, кое-как вскарабкался по лестнице к своей комнате, а там…
— Можно я скажу? — ласково спросила Вяземская. — А там я. Без одежды, понятное дело. С мазками губной помады на запястьях. Очень похожая статью и прочим на одну девушку, которая из-за этого подонка перерезала себе вены несколько лет назад. Говорю — дорогой, с тобой что-то случилось? Сейчас мы всё исправим. Снова всё станет как было. Главное, ни о чём не думай. Вот (он, выход, — и протягиваю ему рукояткой вперёд «найнтин элевен».[28] А другой рукой пытаюсь погладить по щеке. — Сделай это, — шепчу, — и мы будем вместе навсегда…
Он диким взглядом посмотрел на пистолет, схватил его и выстрелил себе снизу вверх под челюсть. Я за него спуск не нажимала…
Как выглядели последствия выстрела, Людмила уточнять не стала.
— Так его что, за девушку? — глупо спросил Секонд.
А разве мало? — удивился Фёст. — Если мало, прибавь ещё десять миллиардов долларов и. остаточное количество махинаций, в том числе — имеющих отношение к поставкам оружия с заводов и складов на Кавказ и в иные регионы. Там, пожалуй, счёт наших убитых солдат на сотни идёт. Пацанов-срочников. Плюс гражданское население. По здешним меркам — почти ничего особенного, но с кого-то ведь надо начинать? Я президенту обещал. И при необходимости на всех остальных столько компры представлю… Через нынешний суд земной, может, и не прокатит, а небесному — вполне достаточно.
— Будешь с ним сегодня встречаться? Вечером. Днём он сильно занят. Сегодня, пожалуй, особенно. Так ты с нами или как Понтий Пилат?
— Куда я от вас денусь? Только роль моя здесь не совсем понятна, — пожал плечами Секонд.
— Для начала — как прошлый раз. Будешь моим дублёром, если обстановка потребует. Оператором установки. А на будущее есть работёнка. По специальности. Днём, пока делать нечего, давай весь твой женский отряд сюда переправим. Через ту квартиру: в этой я кое-какие обеспечивающие мероприятия собираюсь осуществить. А девчонкам, пока Тарханов занят, своей властью через Стрельникова за одесские подвиги по недельке отпуска организуй. С запасом. Мы тут, по здешнему времени, может, и за сутки управимся, но мало ли… Непременно — с правом выезда за пределы столицы. В Питер, например, для коллективного осмотра достопримечательностей. А то и в Гельсингфорс, в гости к твоим родителям. Папаша наш, почти общий, морские прогулки организует, то да сё… Сообразишь? — Фёст, сказав об общем папаше, слегка скривился.
У Секонда, действительно, отец, в чине старшего инспектора кораблестроения, то есть, попросту, инженерного вице-адмирала, имел огромную квартиру в Гельсингфорсе на Эспланаде и дачу на берегу. Его же родитель, отставной контр-адмирал, жил в петербургской трёхкомнатной «хрущёвке» в Автово, получая грошовую пенсию. Не посылал бы Вадим родителям денег — перебивались бы с хлеба на квас.
— Уж это — полностью в наших силах. Лариса, к примеру, мадам Эймонт по мужу, совершенно случайно оказалась сводной тётей Вирен Инги Робертовны. С бумагой, от её (Ларисиного) имени моей Майей написанной, могут и в Стокгольм поехать… По местам боевой славы предков. Там несколько сельских участков им теоретически принадлежат, глядишь — отсудят. В любом случае — своё присутствие зафиксируют.
— Это, может, и лишнее на данный момент, а вообще идея хорошая, — прикинул Фёст. — Однако сейчас им в моей реальности вертеться придётся. Какая там Швеция…
Внезапно обозначилась проблема с размещением «валькирий» на Столешниковом. Если семь молодых и красивых девиц в ней сегодня-завтра поселятся, внимание на сей примечательный факт непременно обратят. Не соседи, соседям без разницы. Кроме профессора с супругой с верхнего этажа, остальные тут люди серьёзные, занятые, им чужими делами интересоваться некогда.
Бывший в полном курсе[29] истории приобретения смежной жилплощади через голову держащих центр Москвы бандитов, Фёст, кое в каких вопросах поопытнее не живших здесь в девяностые Новикова и Шульгина, с большими основавши предполагал, что присматривать за этим местом продолжают.
Самое простое было бы — поселить девчонок в какой-нибудь большой гостинице неподалёку, в «Метрополе», «Национале» или даже «Рице» (денег бы хватило). Там они наверняка потеряются среди нескольких сотен других постояльцев, но для стратегического замысла — крайне неудобно. Фёсту нужна была команда в сборе. В любое время дня и ночи.
Тем более ни снаряжение, ни оружие в номерах самого «надёжного» отеля не оставишь. Прислуга непременно работает или на власть, или на ОПГ. В каком-нибудь Париже можно положить на тумбочку запертый кейс с деньгами и рассчитывать, что любопытного с фомкой среди горничных и гарсонов в ближайшие сутки не окажется. Да и то…
Придётся действовать напрямик. «Честность — лучшая политика», в чём лично убедился герой хорошего фантастического рассказа, пообщавшись с инопланетными агрессорами.[30]
Фёст, взяв с собой Людмилу, спустился в вестибюль. В кабинке консьержа за пуленепробиваемым стеклом дежурил один из шести охранников, нанятых ещё Новиковым. Платили им даже по московским меркам крайне прилично, и текучесть кадров в отделении была нулевая. Кроме того, имелись ещё какие-то причины их верности служебному долгу и особой преданности лично хозяевам двух конкретных квартир. Хотя и с прочими жильцами они были предупредительны и профессионально вежливы.
