Фёст, взяв с собой Людмилу, спустился в вестибюль. В кабинке консьержа за пуленепробиваемым стеклом дежурил один из шести охранников, нанятых ещё Новиковым. Платили им даже по московским меркам крайне прилично, и текучесть кадров в отделении была нулевая. Кроме того, имелись ещё какие-то причины их верности служебному долгу и особой преданности лично хозяевам двух конкретных квартир. Хотя и с прочими жильцами они были предупредительны и профессионально вежливы.
Уезжая якобы в длительное путешествие, Новиковы и Берестины, на которых и была зарегистрирована жилплощадь, по полной юридической форме доверили все права проживания и распореженния господину Ляхову. А Шульгин, пользовавшийся у охраны ещё большим авторитетом, чем сами хозяева, перед отбытием представил Вадима всему личному составу и с непререкаемой убедительностью сообщил, что данный товарищ в его отсутствие будет по отношению к ним пользоваться всеми правами командира отдельной части в военное время. Если кому не нравится — расчёт роизведём на месте. У нас — свобода личности и трудовых прав граждан. С одновременным аннулированием разрешений на ношение короткоствольного боевого оружия. Всякие там «макарычи» и «наганычи» нас не касаются.
Охранники — все люди послужившие, с боевым опытом, сразу и отчётливо поняли всё, что не только говорит, но и подразумевает «шеф». Как-то сразу им стало на подкорковом уровне понятно, что никак не меньше он по званию, чем генерал. Они могли только догадаться — какой именно генерал.
Возражений на его слова не последовало. Однако Ляхов-первый всё равно не испытывал полной уверенности в надёжности этой службы. Имелся у него собственный опыт. Кого-то можно перекупить, кого-то запугать, а кто-то с самого начала мог оказаться специально внедрённым «кротом». Всё в этой жизни случается. А сейчас, на пороге великих дел, прокалываться на пустяке совсем не хотелось.
Представил Вяземскую старшему наряда, серьёзному мужчине слегка за сорок, отставному майору Тихоокеанской морской пехоты, прихватившему в три приёма больше года непрерывных боёв на самой что ни на есть передовой.
С его специальностью куда по нынешним временам человеку деваться? ОБЖ в школе преподавать или — сторожевать. А на этом месте платят больше, чем его прежнему командиру дивизии. Плюс чаевые ежедневно и премиальные от каждого жильца, по-разному, но в среднем — раз в неделю. Посторонние, не входящие в договор услуги почти всем требуются. Иногда совсем неожиданно. Как вот сейчас.
— Это, Борис Иванович, моя племянница, Люда. Месяц-другой у нас поживёт, осмотрится, может, поступит куда-нибудь учиться. Пока не решила.
Главный консьерж кивнул, добро пожаловать, мол. Скупо улыбнулся, несмотря на то, что девушка перед ним стояла — загляденье. Непременно бы приударил, не здесь познакомившись.
— Она вам хлопот не доставит. Девушка тихая, домашняя. С правилами внутреннего распорядка ознакомлена. Только вот беда, пользуясь моей природной добротой, упросила меня разрешить, чтобы подружки к ней приехали. Погостить, Москву посмотреть. Провинциалки, столицу никогда не видели, а эта балаболка им напела, что у дяди две квартиры в центре пустые стоят и очень им здесь удобно будет разместиться…
Отставной морпех вежливо кивнул, ожидая продолжения. Просто так подобные речи не заводят.
— Вот сегодня всей компанией и заявятся. Понятное дело — беспокойство. Вам в том числе. Будут по двадцать раз на дню шнырять туда-сюда.
Ха-ха да хи-хи и всё такое. Нет, парней водить не будут, это я железно гарантирую — девчата порядочные. Всё же с юга, там с этим построже. Я, Люда, правильно говорю?
Ляхов взглянул на неё, как и положено дядюшке — домашнему тирану. Она с готовностью закивала.
— А всё же лишнее беспокойство, — сказал Фёст и просунул в окошко караульной будки три красные бумажки.
— С юга, вы сказали? Из каких краёв? — спросил консьерж, сметая деньги в ящик стола.
— Из Кисловодска. Так что я вас попрошу — будут бегать, пусть бегают. Не обращайте внимания… В лицо каждую запомните, с другими вряд ли перепутаете.
Сказано было с едва заметным нажимом.
— А если вдруг что не так покажется — мне сообщайте. То же и по всем сменам передайте. Кстати, Борис Иванович, вы про такую организацию — «Чёрная метка» — слышали?
Скулы консьержа на какое-то мгновение затвердели. Не наблюдал бы за ним Ляхов так пристально, мог бы и не заметить. Так для того и разговор завел.
— Что-то приходилось. Краем уха. А вы почему спрашиваете?
— Телевизор сегодня посмотрел. — Вадим коснулся рукой локтя Вяземской. — Ты, Люся, меня на крылечке подожди, я скоро.
Она послушно кивнула, пошла к парадной. Борис Иванович нажал кнопку — турникет и броневая дверь открылись.
Вадим тщательно фиксировал всё: и как она — себя ведёт, как он сам, как консьерж. Кажется — нормально. Даже будучи в курсе, не заметил в поведении Людмилы малейшего прокола. Отставной майор, кажется, тоже. Ни взглядом, ни жестом, ни походкой она не проявила принадлежности к элитному офицерскому корпусу.
— Вот и я посмотрел. Что ещё на посту делать, если настоящей работы нет? — Борис Иванович раскрыл армейский, дембелями в подарок уважаемому начальнику сделанный портсигар из латуни гильз от «ЗСУ-37». С чеканкой, травлением, полуготическими буквами «Славянка, 1985-88».
— Закурим, товарищ… — Консьерж сделал паузу, ожидая, когда фактический хозяин десяти-комнатной квартиры назовёт своё звание и можно будет говорить на том или ином уровне.
Ляхов молча взял из рук собеседника портсигар, преувеличенно долго его рассматривал со всех сторон, только потом закурил «Лаки страйк» без фильтра.
— А мне такого не подарили, — сказал с лёгким сожалением. — Майор я тоже. Последнее время служил в миротворческих силах ООН. Чад, Сомали, Судан, Израиль… В отставку вышел добровольно, кое-чего подкопил, а так… — Он махнул рукой. — «Жена моя, красавица, оставила меня. Она была ни в чём не виновата. Ни дома, ни пристанища, какая там семья? Аты-баты…».
— Как же! Трофим. Уважаю. Так что, товарищ майор, насчёт «Чёрной метки»? — Будто не Ляхов первым задал свой вопрос.
— Да я тоже — краем уха. А интересно. Думал, вы люди к таким делам поближе моего, что-то достоверное знаете.
— Откуда? Там совсем не наш уровень. Но попросту так скажу — давно пора. Всех уже этот барк достал. Вы думаете — это они? — Они — не они, откуда мне знать? Я не в МГБ служил. Однако впечатляюще так всё сложилось…
— Ваш друг — генерал — тоже ничего не знает? — теперь с откровенным, почти провоцирующим интересом спросил консьерж.
— Знает — не знает, моё ли дело? Он в основном по космической части. Где-то в Гвиане соображает, как очередную ракету на геостационарную орбиту запустить…
— Понятно. Интересно было поговорить. А то мимо пробегаете, едва кивнёте…
Они ещё раз обменялись с Борисом Ивановичем изучающими, но приязненными взглядами, синхронно улыбнулись, и Ляхов с Людмилой отправились как бы приезжающих подружек встречать.
«Явно не дурак бывший морпех, — думал Ляхов. — Не знаю, что там у них с Шульгиным и Новиковым было, каких деликатностей касались. Но меня, он, кажется, просёк, за своего признал. Не вышло учёного придурка убедительно сыграть. Да и чёрт с ним. Нам не только на верхушку опираться, нам надо, чтобы простые ребята, вроде этого поверили…» Он решил, когда вернётся домой, связаться с кем-нибудь из руководства «Метки» и попросить, чтобы всю бригаду охранников деликатно, но проверили. Бережёного бог бережёт. У него возможностей, как у старших братьев, нет.
Только на себя полагаться можно, да вот ещё на Люду с подружками. Эти уж точно не выдадут.[31]
Переброску отряда «валькирий» из той Москвы в эту организовали по сложной, но безупречной с точки зрения безопасности схеме. Сначала Секонд организовал переход группы с полным боевым снаряжением, под командой Анастасии в квартиру по СПВ, вернулся в свой штаб и вручил Уварову предписание о направлении означенных сотрудниц в отпуск.
Валерий, достаточно знающий своего командира, сразу догадался, что за «отпуск» девушкам предстоит, и настоятельно попросил подключить к операции и его. Ляхов пообещал, что в ближайшее время что-нибудь придумает, и заверил, что ничего опасного девушкам не предстоит, вполне рутинная психологическая работа. А за Вельяминовой обязался присмотреть лично, чем вызвал некоторое смущение подполковника.
На Столешниковом снабдили подружек российскими паспортами, которые принтер квартиры отпечатал так, словно стоял в комнате ПВС[32] Кисловодского горотдела УВД, со всеми присвоенными именно этому подразделению очередными сериями, номерами и секретными метками. Велел переодеться в то, что приготовила подругам уже освоившаяся здесь Вяземская, и по одной пропустил через «окно» в туалетные кабинки Курского вокзала. Иначе их внезапное появление выглядело бы странно. У выхода в зал ожидания их встретили Фёст и Вяземская.
