Королева выглядит обрадованной. Она того и гляди захлопает в ладоши. Сола, ее Сола, наконец- то проявила интерес хоть к чему-то!
- Ну? Говори-говори-говори скорее! Что ты придумала?
- Устроим турнир по старинным правилам. Из Второй эпохи. Сейчас я тебе расскажу. Только. — Сола подходит к королеве близко-близко, притягивает ее к себе. Пряный аромат циконий — любимые духи Ее Величества — сливаются с легким запахом умбренского первоцвета (подарок Койи — при всех разногласиях между сестрами Сола не в силах отказаться от этой редчайшей вытяжки, которую делают только в дариате Умбра). Изысканные, аристократические запахи, но кажется, что королева задыхается в объятиях младшей подруги. Та, к тому же, сквозь черные точки в глазах выглядит такой. как злая ведьма на картинке из детской сказки. Королева пытается разжать руки Солы, но они держат крепко.
- Только? — жалобно вскрикивает повелительница Аккалабата. Ноги ее слабеют, она уже не стоит, а висит на Соле.
- Только обещай мне, что всё будет по-моему. Именно по тем правилам, которые я предложу. Даже если дары будут протестовать. У тебя есть основание: это действительно старинная форма турнира, — с нажимом на «действительно» говорит леди Дар-Эсиль.
- Хорошо.
- Хорошо? — улыбка на лице Солы все больше похожа на звериный оскал.
- Хорошо-хорошо-хорошо. Отпусти же.
Фрейлина Дар-Эсиль разжимает руки. Послушная фрейлина своей королевы. Придвигает ей кресло:
- Садись, послушай. Тебе понравится.
И королеве действительно нравится. Она ведь тоже хочет отомстить. Верховные лорды перешли все границы, заставив ее принять решение, подкосившее род Дар-Халемов. Нет, ей, конечно, самой было приятно играть в эту игру, опасно сосало под ложечкой в ожидании того, что будет, хотелось узнать, далеко ли простирается ее власть над душами и телами даров Аккалабата, крепка ли преданность маршала Дар-Халема, безгранична ли беспринципность лорд-канцлера. Она получила ответы на эти вопросы, но цена не устроила королеву. Она жаждала реванша. Итак, турнир. Во славу правящей королевы. Участвуют все неженатые дары — от мала до велика. Даже несовершеннолетние, имеющие за плечами не менее пяти детских турниров. (Сола прикинула: двенадцатилетние должны попасть все.) Правила просты: бои ведутся до смертельного исхода. Однако победитель в последний момент может сменить гнев на милость — взять проигравшего себе под дуэм. Если проигравший уже имеет своего дойе или каруна, прежние договоренности отменяются. Хотя не обязательно. Можно и отказаться. Но тогда — смерть. Сола и королева, сблизив головы, еще раз склоняются над пергаментом, который они только что исписали быстрыми строчками. Нужно окончательно все проверить. Система прямого выбывания здесь не подходит: Соле вовсе не хочется, чтобы Хетти убивал целый день на глазах у всего Хаяроса. Будет случайная жеребьевка: королева вынимает из чаши (взять ту — эбриллитовую, вычеканенную как раз во Вторую эпоху в дариате Кауда и преподнесенную прапрапрапрабабушке царствующей королевы в день восшествия на престол!) бумажку с именем одного из даров, обреченных на участие в состязании (никого не забыть! никого!), тот подходит к чаше и тянет имя соперника. По одному поединку для каждого: либо ты выиграл, либо ты проиграл. И две задушевных подруги — королева и ее любимая фрейлина — смогут вполне насладиться смятением на лицах победителей и побеждённых, мгновениями рокового выбора, всеми оттенками ненависти и любви, которые только возможны в человеческих отношениях. Дамы мурлычат, как дикие рыси в брачный период. Они довольны. Это будет сладкая месть.
Глава 7. Дуэм
Неизвестно, чем были больше напуганы старейшие дары Аккалабата — радикальностью и жестокостью «мер», принятых королевой по отношению к Дар-Халемам, или неожиданной смелостью собственного решения «оставить Хетти», но поднять голос против предложенных правил праздничного состязания никто не осмелился. Верховный лорд Дар-Пассер, по обыкновению, взял на себя обязанности распорядителя турнира, под неусыпным надзором королевы составил списки и обеспечил полную явку участников. Лорды его клана денно и нощно облетали и объезжали дариаты Империи, чтобы донести до сознания всех недовольных и слабовольных: уклонения от участия Ее Величество не потерпит, наказание будет неотвратимым и быстрым.
Поэтому в первый же день праздненств, посвященных десятилетию восшествия на престол правящей королевы Аккалабата, на трибунах главной арены Хаяроса яблоку было негде упасть. В те стародавние времена на торжественные турниры еще допускались прекрасные деле, так что рядом с чёрными и тёмно-фиолетовыми орадами тут и там мелькали прозрачные серебристые шлейфы, вспыхивали в лучах солнца грани умбренских подвесок и золотая кайма вееров, в бряцание мечей и громкие мужские голоса то и дело вплетался шелковый шепот и серебристые колокольчики смеха. На лужайке за трибунами, где разносили вино и торговали всякою всячиной, золотые монеты и медяки переходили из затянутых перчатками ладоней даров в морщинистые и мозолистые пятерни торговцев-итано гораздо более активно, чем когда женщин в окрестностях арены не замечалось.
Тут и там образовывались маленькие группки, шепотом и вслух обсуждались последние новости, в числе них — неожиданное отсутствие леди Солы, сказавшейся «очень больной» (уж не прибил ли ее наконец лорд-канцлер за невыносимость характера?); первый выход в свет леди Эллы Дар- Кауда, оказавшейся (если не считать печально вытянутого овала лица и глаз вечно на мокром месте) не меньшей красавицей, чем ее сестры; неукротимое нахальство леди Койи, осмелившейся сразу по прибытии на праздник растолкать столпившихся возле лотка оружейника даров («Ну я же прекрасная деле, Чахи вас побери! Уступите мне место!») и перепробовать там все кинжалы. После чего нарушительница спокойствия сунула приглянувшийся ей клинок в руку подоспевшему мужу — вот этот! — и величаво проследовала на трибуну. Не забыв по дороге, впрочем, опрокинуть стаканчик эгребского. Китти восторженно волочился за ней, как к шлейфу пристегнутый, и ни на что не обращал внимания.
Условия поединков были, конечно, из ряда вон выходящими, но и щекотали кровь. Первые бои завершились ожидаемым смертельным исходом: по счастливой — или несчастливой? — случайности в них сошлись представители издавна соперничавших родов, для которых каждая схватка, будь то в злачном притоне Хаяроса или на турнирной арене, длилась до победного конца. В четвертой паре дрались прыщавый переросток Дар-Фалько и симпатичный парнишка из стопятидесятого колена рода Пассеров. Ставки делались на Пассера. Просто потому, что он был
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
